Ветер перемен. Книга вторая

– А что вы до сих пор в шинелях паритесь? Тяжело же и жарко.

– А куда их?
– Виталя положил гитару на колонку.

Увидев, что мы собрались все, снова подошла фрау Мюллер. Габи ей что-то сказала и та сделав широкий жест рукой, пригласила нас следовать за ней:

– Bitte!

– Куда это?
– влез с вопросом Малов.

– Клизму ставить, особо одарённым!
– не удержался я. Вид Сашки строящего глазки Габи, слегка царапнул моё самолюбие.
– Тут же полный зал начальства будет, не дай бог кто-нибудь о позориться.

Жека с готовностью засмеялся.

– Комнату для отдыха нам выделят, ясно же! Ну и раздеться нам где-то надо, не на сцене же шинели сваливать!

– я поспешил погасить в себе раздражение. Не до этого сегодня.

Проходя вслед за фрау Мюллер по коридору я обратил внимание на табличку на одной из дверей - что-то там насчёт радио.

" Наверняка та самая аппаратная, где сидит очень нужный мне человек!
– подумал я.
– И мне нужно поговорить с ним, как можно быстрее. И без свидетелей..."

Выделенная нам комната была типичной гримёрной с зеркалами вдоль длинной стены. Возле каждого зеркала стоял стол и стул. У противоположной стены располагался целый ряд вешалок.

– Bitte, - повторила фрау и добавила что-то по-немецки.

– Она говорит, что комната в вашем распоряжении, можете привести себя в порядок. Сюда же вам подадут ужин.

Мы быстро скинули с себя шинели, выбрав каждый себе по вешалке. Габи слегка замешкалась, не зная как ей поступить, но фрау Мюллер придержала её за руку и что-то стала говорить. Габи ответила. Фрау заговорила с ещё большим жаром.

Я глазами спросил Габи, в чём там дело.

– Фрау Мюллер предлагает мне другую комнату, говорит, что девушке лучше....

– Я понял!
– перебил я Габи.
– Фрау абсолютно права! Так будет лучше.

Я как раз мучился вопросом, как оставить Габи одну и идти разговаривать со звукорежиссёром. Это выглядело бы совсем неприемлемо.

– Давай я тебя провожу.
– предложил я.
– Виталь, я подойду прямо на сцену, не ждите меня.

Гримёрка, которую предложила Мюллер для Габи была через одну дверь от нашей.

– Габи, ты можешь не торопиться, - сказал я оставляя её там.
– Мы сейчас будем подключаться, настраиваться, попробуем звук, а потом уже можем попробовать и с тобой, хорошо?

В коридоре затихли шаги моих парней и я поспешил к аппаратной.

– Ya, - постучав услышал я из-за двери. Повернул ручку двери и вошёл. И поймал себя на мысли, что повторяется похожая история как в ГДО: аппаратная, за столом явный технарь, куча разных приборов...

– Do you speak English?
– спросил я, зная ответ наверняка.

– Yes, - удивлённо ответил парень, разглядывая руссо-зольдаттен совсем-совсем молодого.

– Меня зовут Александр, я играю в группе, которая сегодня будет обслуживать мероприятие здесь.
– ввёл я в курс парня. Времени на долгие разговоры не было, поэтому я старался в каждой фразе дать максимум информации.

– А да, я в курсе!
– парень встал со стула и протянул руку.
– Я - Вольфганг, отвечаю здесь за всё, что связано с радиоэлектронной аппаратурой. Чем обязан?

– Мне кажется тебе нужно будет подключить свою аппаратуру, чтобы мы смогли озвучить на должном уровне весь ваш зал. Учитывая значимость сегодняшнего мероприятия.

– Да, меня предупреждали, чтобы я проконтролировал и при необходимости оказал всяческую помощь, - кивнул Вольфганг.
– Я как раз собирался проверить приехали вы или нет. Пойдём вместе посмотрим, что нужно сделать.

Парень собрался было идти, но я его остановил:

– Один момент ! У меня есть одна личная просьба.

– Слушаю.

– Я хотел бы попросить тебя записать наше выступление на магнитофон. Да, я знаю, что у тебя есть такая возможность.

– Но зачем?
– удивился Вольфганг.
– И потом, мне никто не говорил, что это нужно сделать!

– Это очень нужно мне и нашей группе! И уверяю тебя, ты не пожалеешь!

Видя недоуменный вид звукорежиссёра, я стал растолковывать ему идею.

– Сегодня здесь будет корреспондент радио и из городской газеты, а также фотокорреспондент. Все они будут делать репортажи о совместном торжественном мероприятии городской и партийной администрации с представителями командования советских войск. Корреспонденты напишут статьи, фотограф напечатает снимки в газете, а геноссе с радио сделают репортаж и им очень не помешали бы записи песен, которые мы будем исполнять.

– Ну, это не обязательно, - не согласился парень.
– Скажут , как обычно,несколько слов и этим ограничатся.

– Только не в этот раз!
– убеждённо сказал я.
– Я тебе обещаю, что некоторые наши песни станут популярны и их захотят послушать многие. А где взять записи этих песен? У тебя! Ты сможешь хорошо заработать!

Весь вид парня выражал недоверие.

– Вы так хорошо играете?
– с сомнением спросил он.
– Почему я о вас ничего не слышал? А я стараюсь быть в курсе всех новостей из мира молодежной музыки. В нашем зале играют лучшие группы ГДР.

– Ну вот видишь - здесь играют лучшие и мы! Значит и мы в числе лучших!
– пошутил я.

Вольфганг улыбнулся, но я его не убедил.

– Вольфганг, ты ведь ничем не рискуешь и ничего не теряешь, - выложил я последние аргументы.
– Ну, не понравятся записи - сотрешь! А вот если не запишешь, а у тебя начнут все спрашивать, вот тогда точно потеряешь! И много...

Последние слова подействовали на него.

– А чьи песни вы исполняете?
– я понял, что это последние его сомнения.

– В том и дело, что песни наши и ещё никому не известные!
– улыбнулся я, видя, что это его наконец, заинтересовало.

– Мы играем конечно и чужие вещи, но их можешь не писать или сотрешь потом. А новые - очень тебе советую записать. Не прогадаёшь!

– Ок, каков мой процент от продаж? Если я соглашусь.

Ого! Вот это деловой подход! А я, кстати совсем об этом не думал, мне ведь сейчас не деньги важны, а известность.

Я собрался было уже отмахнуться от гонорара, но вовремя вспомнил о шинели, висящей в гримёрке и кальсонах, надетых под брюками. Я долго собираюсь ходить в таком виде на свидание? Не дай бог Габи увидит этот шедевр лёгкой промышленности СССР, получит психологическую травму на всю жизнь! В монастырь уйдёт!