Ветер перемен. Книга вторая
Шрифт:
– Александр, положи микрофон внутрь рояля и поиграй что-нибудь, я настрою звук.
Закинув микрофон внутрь и пододвинув стул, я сел и задумался - чего бы такого сыграть, что особенно эффектно звучит на фортепиано? И тут мои глаза встретились с глазами Габи и я вспомнил, как мы с ней пели наш первый дует. В нём как раз нужен рояль.
Я не разрывая взгляда с Габи начал играть. При первых звуках глаза её засияли, а я продолжая играть запел:
No I can't forget this evening
Or your face as you were leaving
Рояль, усиленный мощной акустической системой в
Габи потихоньку приблизилась ко мне и когда пришло время припева, наши два голоса взлетели под потолок:
I can't live
I can't living is without you
Последний звук замирает и тут же в динамиках голос Вольфганга:
– That's was so beautiful! Will you sing it today?
– No. This is not in the program.
– отвечаю я.
– But why?
– в голосе Вольфганга удивление.
– It's very popular now! Please, sing!
Габриэль поняла всё без перевода, а вот парни вертели головами глядя то на меня, то на колонку откуда доносился голос Вольфганга.
– Чего он там буровит?
– не выдержал Сергей.
– Хочет, чтобы мы исполнили эту песню сегодня, - говорю я, а сам смотрю на Габи. Видно, что ей очень понравилось.
– Говорит, что эта песня сейчас очень популярна и пойдёт на "ура"!
– Насчёт ура, очень сомневаюсь, - усмехнулся Виталий.
– Тут публика будет не первой молодости.
Он, конечно был прав, но я понял, почему Вольфганг настаивает. У молодёжи, среди которой он будет распространять наш первый магнитоальбом, эта песня точно будет иметь успех. Впрочем, её будут слушать и через 50 лет после создания.
– Тем более, что мы её ни разу не репетировали.
– добавил Малов.
– Малов, ты никак собрался её петь?
– радостно скалясь встрял Жека. Сколько помню, за все два года совместной службы он ни разу не назвал Малова по имени и при любом удобном случае хохмил и подкалывал. Что в конце концов и привело к разборке с рукоприкладством. Кстати, об этом не стоит забывать и решать этот вопрос, не доводя дело до драки. Тем более, что назревает ещё одна и гораздо раньше...
– Ладно, решим по ходу дела, - предложил я.
– Если не будет хватать медляков, то мы с Габи дуэтом под рояль и споём. Будет акустическая версия.
– Какая версия?
– снова влез Малов.
– Такая, - отмахнулся я.
– Виталь, может Сашку послушаем? " Мадонну"? Я как раз саксофон проверю в деле.
– Давай!
– согласился Виталий.
– Малов - к микрофону!
Я хрюкнул пару раз на саксе и кивнул - готов!
И снова я обратил внимание на профессионализм Вольфганга. Песню он слышал впервые, из всех слов понимал явно только одно - "Мадонна", но прочувствовал песню и с помощью реверберации и кое-где эхо-эффекта добился, чтобы голос Малова звучал как-то отстранённо, космически. Он как будто летел над нами, не смешиваясь со звуками группы. И снова это заметили все.
– Да, слов нет...
– заметил Лёха.
– Как будто и не мы играем.
– Так качественная аппаратура и правильная обработка звука с добавлением эффектов иногда даёт чуть не 90 процентов успеха песни!
– объяснил я.
– Конечно
– Ну я думаю, на этом остановимся?
– обвел глазами нас всех Виталий.
– Звук настроили, а глотки нечего зря драть, ещё успеем.
И добавил в микрофон: - Wolfgang, alles Gute, danke!
И гордо посмотрел на нас - знай наших!
Оставив аппаратуру включенной мы потянулись в гримёрку, ставшей нашей комнатой отдыха.
Габи пошла с нами, всё ещё немного смущаясь своего наряда и постоянно ловя на себе взгляды. Жутко хотелось её потрогать такую, но возможности пока не представилось.
В коридоре нас догнал Вольфганг:
– Я был неправ в своих сомнениях, - честно признался он.
– Играете вы достойно, а вокал фройлян Габриэль, просто выше всяких похвал!
– Так а я тебе что говорил?
– усмехнулся я.
– Ну что, работаем?
– Я многозначительно посмотрел на него.
– С большим удовольствием!
– широко улыбнулся Вольфганг.
– Об условиях....
– попытался продолжить он, но я его перебил:
– Не будем забегать вперёд! Дай нам отыграть сегодняшний вечер, а потом можно и поговорить.
– Чего он там?
– поинтересовался Виталий.
– Да, спрашивает, как нам понравился звук.
– сказал я первое, что пришло в голову.
– О, звук алес Гут!
– снова продемонстрировал знание немецкого Виталий.
Немец не понимая посмотрел на меня.
– Нравится твоя работа нашему гитаристу!
– подмигнул я ему.
– Данке шён!
– поблагодарил Вольфганг.
Вот и поговорили.
В гримёрке нас ждал стол уставленный бутылками с колой, лимонадом и пиво.
– Так, парни, пиво не трогать!
– сразу же присёк радостные возгласы Сергея и Лёхи Виталий.
– Пока!
– добавил он услышав стоны на несправедливую жизнь.
– Отыграем первое отделение, начальство разогреется, там и посмотрим.
Разумно!
Мы с Габи сели рядом и я незаметно пододвинул свой стул так, что наши колени соприкоснулись.
Габи стрельнула на меня смеющимися глазами, а я постарался изобразить на лице блаженство. Она не выдержала и прыснула, прикрыв ладошкой губы.
– Смейся, смейся, бессердечная, над страданиями бедного безнадежно влюбленного!
– я состроил страдальческое лицо и всхлипнул.
– Это я-то бессердечная?
– притворно оскорбилась Габи.
– Вот возьму сейчас и при всех поцелую, будешь знать!
– Что правда можешь?
– не поверил я.
– Хочешь проверить?
– прищурилась Габи.
– Верю! Верю!
Глава 2
Минут через двадцать стали прибывать первые гости и, к моему удивлению зал наполнился очень быстро. Видимо народ приходил ни как и когда кому захочется, а организованно. Ну да, это же не просто танцульки, а "важное политическое мероприятие призванное" чего-то там, кому-то там.
Заглянула фрау Мюллер и попросила нас начинать, но не танцевальную программу, а что-нибудь лёгкое, фоновое, лучше всего - инструментальное. Создавать атмосферу праздника, так сказать.