Ветер перемен. Книга вторая

– Тебе, правда нравится?
– всё -таки решила она уточнить.

– Нравится? Да ты посмотри, что с парнями стало! Даже не знаю, сумеют ли они теперь играть или так и будут стоять памятниками.

– Мне всё равно нравится ли это твоим друзьям, - ответила Габи.
– Мне важно как относишься к этому ты. Оставить так?

– Габи ты выглядишь просто потрясающе!
– совершенно искренне сказал я.
– Конечно мы с тобой рядом выглядим немного странно, но пусть все сегодня смотрят только на тебя. Главное, чтобы тебе это не мешало. Тебе удобно так?

– Кажется, да, - пожала плечами Габи.

– Ну и хорошо! Оставляем так.
– решил я.

– В крайнем случае переоденешься в перерыве.

– Вы что там обсуждаете без нас?
– первым ожил Виталий, как и положено по должности.

– Да она сомневается в наряде, в который её облачила наша адъютант фрау Мюллер.

– Ты что, Габи!
– стал убеждать Виталий.
– Выглядишь потрясно!

– Ну я ей так и сказал. Уже всё решили. Габи, давай твой микрофон настроим. Скажи что-нибудь.

– А что сказать?

– Ну, раз-раз или раз, два, три. Что там обычно говорят.

– Это неинтересно и немного глупо, - улыбнулась Габи и вдруг тихонько запела песню Сары Брайтман.

Без аккомпанемента, в пустом зале мелодия звучала просто потрясающе.

Мой взгляд зацепился за лицо фрау Мюллер замершей с изумлённым видом. А вы как думали, почтеннейшая? Какие-то русише зольдатен привезли смазливую девчонку для витрины?

Я обратил внимание, что Вольфганг стал экспериментировать с аппаратурой, то добавляя эффект эха, то включая реверберацию. Парень своё дело знал хорошо и мелодия зазвучала совсем по-другому!

– Блин, мы будем только мешать ей со своим аккомпанементом.
– толкнул меня локтем Виталий.

– Да, нужно всё время оставаться на втором плане, - согласился я, - только лёгкий фон. Вольфганг молодец, понимает в этом деле! Видишь, что значит профессиональный подход, да с хорошей аппаратурой?

– Жаль, что без него у нас так звучать не будет...
– подошёл Лёха Брусков,

– Ничего и мы дойдём до такого!
– сказал я уверенно.

Габи закончила петь и звук её нежного голоса эхом затих где-то под потолком.

– Kolossal!
– фрау Мюллер зааплодировала и подойдя к Габи, обняла её за плечи и что-то быстро заговорила.

– Давайте теперь всей группой попробуем, как звучит!
– сказал Виталий.
– С чего начнём?

– Ну раз Габи у микрофона, давай " Поворот".
– предложил я.- Как раз проверим насколько мощно будет.

– Пойдет, - согласился Виталий.
– Габи, споешь "Поворот"?

– Ya, Naturlich!
– улыбнулась Габи. Видно было, что она довольна. Это хорошо, когда поют с настроением.

– Габи, спой куплет на русском и на немецком.
– подсказал я. Она кивнула.

– Парни, давайте вступление два раза прогоним, - предложил я.
– Оно ритмичное и мощное, даёт сразу настрой, пусть Вольфганг выжмет всё что можно из аппаратуры.

– Скажи ему.
– согласился Виталий.

– Вольфганг, - сказал я в микрофон.
– Мы сейчас будем играть быструю песню. Она для танцев подходит очень хорошо, постарайся усилить бас, барабаны, вообще ритм.

– Я понял, не беспокойся.
– тут же раздался голос радиоинженера в колонках.
– Вы играйте, что вам надо, а я своё дело сделаю.

– Серёга, давай!
– кивнул Виталий.

Четыре щелчка палочками - поехали!

Сначала только ударник, потом волной накатываем мы и я на органе начинаю вступление. Не Хаммонд конечно, но тут уж ничего не поделаешь! Спасибо Вольфгангу - он вывел звук органа на первый план и мелодия буквально летит над общим фоном.

Что значит хороший звукооператор! Мы не узнали сами себя, так мощно и четко звучало вступление.

Габи ждала стоя ко мне в пол-оборота. Я кивнул и она вступила. Ещё когда мы репетировали с ней дома, я попросил её не стараться полностью убрать лёгкий акцент, который у неё был. Именно похожий акцент придавал особый шарм этой песни в исполнении Анне Вески и я хотел, чтобы что-то подобное получилось и у нас. Думаю, Габи не совсем меня поняла, почему нужно сделать акцент сильнее, вместо того, чтобы его убрать, но я просто сказал: " Поверь мне, так звучит очень здорово для русского уха!" И она поверила...

Чем дальше она пела, тем больше поднималось у меня настроение. Звучало действительно хорошо! Я посмотрел на парней, их лица говорили сами за себя. Закончив мощным крещендо, все заговорили разом! Эмоции хлестали через край.

– Ну что сказать?
– улыбнулся я.
– Могём, парни!

– Anything else?
– раздался голос Вольфганга в мониторах.

– Спрашивает, будем играть ещё что-нибудь?
– перевел я для парней.

– Можно медленную какую -нибудь прогнать, чтобы отрегулировать уровень голоса и аккомпанемента, - думал вслух Виталий.
– Вот в "Зимнем сне" очень важно, не забивать Габи, чтобы слышно было каждый её вздох. На репетициях у нас это не очень получалось.

– Тут ты прав, - согласился я, - аккомпанемент должен быть воздушный. В нем фортепиано не хватает или синтезатора, на котором это можно было бы изобразить.

– Что ещё за синтезатор?
– удивился Жека.

Я хотел было объяснить, но мелькнувшее воспоминание заставило меня замереть, чтобы не упустить его.

Рояль! Точно! Здесь же должен быть рояль! В той действительности, я был здесь на концерте берлинской группы Berluc. После пары кружек ядрёного немецкого пива и забойной игры немцев, я в перерыве пробрался через этот самый коридор на сцену и застал группу в полном составе поглощающую пиво прямо на крышке черного рояля, спрятанного за занавесом справа на сцене. Вспоминая те немногие немецкие слова, что я знал и мешая их с английскими, я поведал парням, что совсем недавно сам играл на этой же сцене на мероприятии, которое будет у нас сегодня. Мы с ними выпили не только по кружке пива, но и по дюпелю водки и ребята подарили мне большущий плакат со своими автографами.

– Ты чего завис?
– тронул меня за рукав Виталий.

– Момент!
– сделал я ручкой и выбравшись из-за органа устремился в правый угол сцены. Отодвинув тяжёлый занавес я обнаружил рояль на своём месте. Чего и следовало ожидать! Открыв крышку я тронул клавиши. Божественный звук фирменного инструмента наполнил пустой ещё зал.

А ну-ка! И я заиграл вступление к "Зимнему сну". Да уж, совсем другая история!

– Габи, проси, умоляй фрау Мюллер, чтобы нам разрешили сегодня использовать этот рояль!
– прижал я руку к груди.

Габи улыбнулась и заговорила на немецком с нашим адъютантом, фрау Мюллер.

Та, даже не дав договорить Габи, сразу же закивала головой и я услышал нужные мне слова: " Ya, Naturlich".

– Ура!
– воскликнул я.
– Парни, давайте вытащим его из этого угла!

Мы аккуратно выкатили рояль чуть вперёд и я придвинул к нему мой орган под прямым углом, так чтобы можно было играть не сходя с места сразу на двух инструментах - хоть по очереди, хоть одновременно.

Видимо Вольфганг увидел наши манипуляции, потому что в мониторах раздался его голос: