Видессос осажден

Он поселился в том, что было резиденцией эпопта , доме торговца льном средней величины в Видессосе, который город отверг бы как несоответствующий. Командир макуранского гарнизона обосновался там во время оккупации и оставил несколько граффити, выражающих его мнение об этом месте. Так, во всяком случае, предположил Маниакес, хотя и не читал на макуранском языке. Но нацарапанные рисунки, сопровождавшие пару надписей, были какими угодно, только не комплиментарными.

Однако, нравится вам это или нет, командиру гарнизона пришлось извлечь из этого максимум пользы. То же самое сделал Маниакес, который провел день, выслушивая петиции от местных жителей, как он делал в других городах, через которые проезжал.

По большей части это было просто. Как и в других городах дальше на восток, коллаборационистов осталось немного; сколько бы их ни было, они бежали с макуранским гарнизоном. Офицер, возглавлявший тот гарнизон, похоже, выполнял свою работу более добросовестно, чем многие из его сверстников, и жители Вриетиона пытались заставить Автократора отменить только пару его постановлений.

"На лед со мной, если я знаю, нравится мне это или нет", - сказал Маниакес, прикрывшись рукой, Регириосу. "Он не мучил их, и большинство из них были так же счастливы с ним во главе, как с одним из своих".

"Теперь он ушел", - ответил Гориос, на что Маниакес кивнул.

Женщина на несколько лет моложе Автократора предстала перед ним вместе со своим сыном, который был немного старше старшего из его собственных детей. Она и мальчик оба пали ниц, немного более плавно, чем это делали другие местные жители.

"Встань", - сказал Маниакес. "Скажи мне свое имя и как я могу тебе помочь".

"Меня зовут Зенонис", - сказала женщина. Она перевела взгляд с Маниакеса на Гориоса и обратно. Она была бы привлекательна - возможно, даже красива, - если бы не была такой измученной. "Простите меня, ваше величество, но почему мой муж не с вами?" "Ваш муж?" Маниакес нахмурился. "Кто твой муж?" Брови Зенониса взлетели вверх. Он либо удивил, либо оскорбил ее, возможно, и то, и другое. Вероятно, и то, и другое, судя по выражению ее лица. "Кто мой муж, ваше величество? Мой муж - Парсманиос, ваш брат. А это..." Она указала на мальчика. "... это ваш племянник Маниакес".

Рядом с Автократором Регорий тихо произнес: "Фос". Маниакесу захотелось самому сотворить знак солнца. Он этого не сделал, приучив себя к неподвижности. Парсманиос упомянул, что женился во Вриетионе, и также упомянул имя своей жены. Но Парсманий не был нигде, где он мог бы поговорить с Маниакесом, в течение четырех с лишним лет, и Автократор провел все это время, пытаясь забыть то, что рассказал ему его младший брат. Ему это удалось лучше, чем он предполагал.

"Почему Парсманиос не здесь с тобой?" - снова спросил Зенонис. В ней, вероятно, была немного крови васпураканцев - неудивительно, что так близко к земле принцев, - потому что она была почти такой же смуглой, как Маниакес и Гориос. Под этой смуглостью она побледнела. "Мой муж мертв, ваше величество? Если это так, не скрывайте этого от меня. Немедленно скажите мне правду". Ее сын, который был немного похож на Ликариоса, начал плакать.

"Клянусь благим богом, госпожа, я клянусь, Парсманиос не мертв", - сказал Маниакес. Он получал донесения из Присты, полуострова, расположенного на северном побережье Видессианского моря, несколько раз в год. Во всяком случае, когда он в последний раз получал известия, его брат был здоров.

Улыбка Зенонис была столь же яркой, сколь мрачным был ее хмурый взгляд. "Хвала Фосу!" - сказала она, рисуя солнечный круг, а затем обнимая маленького Маниакеса. "Я знаю, как это должно быть: ты оставил его в знаменитом городе, в Видессе-сити, чтобы он правил им за тебя, пока ты отбираешь западные земли у нечестивых макуранцев".

У Гориоса начался ужасный приступ кашля. Маниакес пнул его в лодыжку. Женщина перед ним явно не была дурой и поняла бы, как сильно она ошибалась. Маниакес хотел сообщить ей эту новость как можно мягче; в том, что сделал ее муж, не было ее вины. Однако Автократор не стал бы лгать ей: "Нет, он не вернулся в Видесс, город. Мой отец - его отец - обладает там властью, пока я нахожусь в западных землях".

Зенонис снова нахмурился, хотя было не так темно, как мгновение назад. "Я не понимаю", - сказала она.

"Я знаю, что ты не понимаешь", - сказал ей Маниакес. "Объяснение займет некоторое время: ничем не поможешь. Приходи сюда на закате ужинать со мной и Лизией, моей женой, и с присутствующим здесь Региосом - моим двоюродным братом Севастосом."

"Вы оба чем-то похожи на Парсманиоса", - сказал Зенонис. "Или, может быть, у него ваша внешность, я не знаю". Она нахмурилась еще сильнее. "Но если твой двоюродный брат Севастос, то какого ранга Парсманиос?"

Изгнание, подумал Маниакес. вслух он ответил: "Как я уже сказал, объяснение не быстрое и не простое. Позвольте мне разобраться с простыми вопросами. За ужином я обещаю, что расскажу тебе все, что тебе нужно знать. Все в порядке?"

"Ты Автократор. У тебя есть право командовать", - сказал Зенонис с большим достоинством. "Как ты скажешь, так и будет". Она увела своего сына прочь. Следующий проситель выступил вперед.

Прежде чем разобраться с этим парнем, Маниакес бросил на Регориоса пораженный взгляд. "Я совсем забыл об этом", - сказал он. "Это будет нелегко".

"Ты не единственный, кто забыл", - ответил его двоюродный брат, отчего ему не стало легче. Гориос продолжал: "Ты прав. Это будет нелегко".

Лисия поморщилась. Она строго сказала своему животу: "Прекрати это". Ребенок там не прекращал шевелиться; Маниакес мог видеть движение там, где ее распухший животик прижимался к платью. Она снова поморщилась. "Он бьет меня по мочевому пузырю. Извините. Мне снова нужно воспользоваться травкой".

"Теперь это не займет много времени", - заметил Маниакес, когда она вернулась.

"Нет, ненадолго", - согласилась Лисия.

Воцарилось молчание. Маниакес нарушил его вздохом, а затем сказал: "Я бы скорее позволил вырвать себе больной зуб, чем согласился на этот ужин, но я не вижу никакого способа не делать этого".

"Я тоже", - ответила Лисия. "Мы скажем ей правду и посмотрим, как дальше пойдут дела, вот и все. Я не знаю, что еще мы можем сделать".

"Отправить ее в изгнание, чтобы составить компанию моему брату?" Предложил Маниакес. Но он покачал головой и вытянул руки перед собой, прежде чем Лисия смогла что-либо сказать. "Нет, я не это имел в виду. В том, что сделал Парсманиос, не было ее вины".

"Нет, это было не так". Лисия тоже вздохнула. "И нам снова придется объясниться о себе: лучше, если она услышит это от нас, чем от кого-либо другого. Иногда я устаю объяснять."

"Я знаю. Я тоже." Маниакес снова развел руками. "Мы влюбились друг в друга. Я не ожидал этого, но..." Его голос затих.

"Я тоже этого не делала", - сказала Лисия. "Я не говорю, что это не стоило борьбы за разрешение, объяснения и все остальное. Но я действительно устаю".

Гориос постучал в дверь комнаты, которую они делили, и сказал: "Зенонис здесь. Она нервничает как кошка. Я дал ей большой кубок вина. Я надеюсь, это ее успокоит. Если этого не произойдет, она подпрыгнет до потолка, когда вы двое спуститесь в обеденный зал ".