Vigilance

– Видите, Ваша Милость? – с надрывом вопрошала преподобная мать. – Предатели посягнули на святая святых! Они проливают кровь невинных в священных стенах Церкви!

Владычица Церкви обвела внимательным взглядом Хоук, ее спутников и мертвого сына наместника. Холодный цепкий взгляд, едва ли характерный для мирной служительницы Церкви, подмечал всякую мелочь. Похожим образом смотрела на своих подданных королева Анора.

– Смерть таится в каждом углу, преподобная мать, - наконец изрекла Эльтина. Ее голос был тих и печален. Если бы не взгляд, можно было бы подумать, что она потрясена увиденным. – Все, как вы и предсказывали. Словно знали заранее.

Петрис обиженно закусила губу, но Владычица Церкви не смотрела на нее. Пожилая церковница подняла глаза на ферелденку, и та сказала:

– Простите, Ваша Милость. Но Вы же понимаете, что вас пытаются одурачить.

– Все ясно, как день, - напевно произнесла преподобная мать. – Кунари в своей одержимости зашли слишком далеко. Посмотрите, что они сделали с монной Хоук. Она бросается на беззащитных прихожан.

– Беззащитные прихожане пришли помолиться с ножами и топорами, - мрачно заметил Варрик. – И собирались помолиться за упокой души монны Хоук.

– Давайте, Петрис, - хмыкнула ферелденка. – Лгите, изворачивайтесь. Вам не удастся повернуть это беззаконие в свою сторону.

– Не смейте очернять мое имя! – прошипела сквозь зубы Петрис.

– У меня есть уши, мать Петрис, - неожиданно жестко прервала ее Эльтина. – И Создатель велит мне воспользоваться ими.

Преподобная мать опустила голову. Владычица Церкви снова перевела взгляд на Хоук.

– Вам стоит объяснить, что здесь произошло.

– Сын наместника Думара мертв. – В голосе Агнес не было никаких эмоций. – Его убили здесь во имя Владычицы.

– Уверена, моему имени это не понравится. Себастьян, тебе есть что добавить?

– Ваша Милость! – Непривычное оживление в голосе принца даже немного смутило Адвена. – Это гнусное преступление от начала до конца было спланировано матерью Петрис. Все то, что она сделала… я воздержусь от перечисления. Однако теперь, подняв руку на Шеймуса Думара и попытавшись натравить на нас толпу прихожан… Преподобная мать должна понести справедливое наказание!

– Я поняла тебя, Себастьян, - немного устало выдохнула Эльтина. – Петрис?

Уверенность преподобной матери таяла на глазах. Она не могла даже заставить себя посмотреть Владычице Церкви в глаза.

– Шеймус Думар переметнулся к кунари! – почти виновато объяснила она. – Он пришел сюда покаяться в этом грехе и был убит…

– Вранье, - оборвала ее Хоук. – Шеймус был убит, чтобы настроить киркволльцев против кунари, Ваша Милость. Петрис пыталась развязать войну. Самое плохое, что, кажется, она в этом преуспела.

– Угроза от них только нарастает! – замотала стриженой головой Петрис. – Люди покидают Церковь, чтобы принять их ересь!

– Вот и молитесь за их души, преподобная мать, - спокойно произнесла Эльтина. – Так же, как вы молитесь за души всех остальных.

– Но они отрицают Создателя!

– А вы принижаете его. К чему эта бравада? Андрасте тоже не горела желанием кончить жизнь на костре. Монна Хоук, - она снова обернулась к ферелденке, - вы действуете от имени наместника?

– Да, Ваша Милость.

– Преподобная мать совершила ошибку. Теперь она предстанет перед судом. Церковь уважает закон, и вам, Петрис, тоже пора научиться его уважать.

Последние слова прозвучали будто бы с намеком. «Неужели она имеет в виду контрабанду лириума?» – предположил Сурана.

– Владычица Церкви… - начала было Петрис, но Эльтина с каменным лицом прошла мимо нее и начала было подниматься по лестнице. Преподобная мать, покраснев от злости, повернулась к Хоук.

– Это все вы, - прошипела она, - и ваши кунарийские…

– Басра вашедан!*

То, что произошло дальше, Адвен даже не успел как следует рассмотреть.

Тяжелая церковная дверь открылась почти в ту же секунду, как прозвучали слова на кунлате. Коссит за считанные секунды поставил лук на изготовку, прицелился и выстрелил. Петрис упала на колени, недоуменно глядя на стрелу, торчащую из ее груди.

– Но… - растерянно пробормотала она. – Но как же…

Стрела в голову прервала ее раздумья. Жизненный путь преподобной матери стремительно подошел к концу.

– Эбасит ката**, - прогудел кунари и ушел, закрыв за собой дверь. Только громкий звук закрывающейся двери привел всех в себя.

– Создатель помилуй… - пробормотал Себастьян.

Эльтина, остановившись на полпути, окинула труп преподобной матери печальным взглядом. О чем она думала в этот момент, сказать было невозможно.

– Да примет Создатель ее душу, - тихо сказала она. – Пожалуйста, пошлите за наместником.

С этими словами Владычица Церкви поднялась к себе в комнаты, очевидно не желая смотреть на трупы знакомых прихожан, Шеймуса Думара и Петрис. Из комнат, куда она пошла, не донеслось ни звука.

– Пойдем за наместником, - равнодушно предложила Хоук. – И хватит на сегодня приключений. Ты с нами, Себастьян?

– Я… о да. – Принц заставил себя отвести взгляд от мертвых тел и печально ответил: - Да, Хоук. Прости меня. То, что произошло… просто ужасно.

– Не ты один так считаешь. Идем. Не хочу находиться здесь.

Когда за ними закрылась дверь Церкви, эльфы тоже поспешили покинуть укрытие и снова направиться в подсобную комнатку. Почти ощупью, все еще держась за руки, они добрались до Клоаки, опустевшей в ночной час. И наконец выдохнули.

– Немыслимо, - в ужасе произнесла Эллана, качая головой.

– Согласен. Немыслимо. Зачем было убивать Петрис?

Долийка удивленно повернулась к нему.

– Ты, что, не видел, какое зверство она учинила? – гневно поинтересовалась она.

– Видел, конечно. Она заслужила свою смерть, не спорю… Но я ее узнал. Петрис занималась контрабандой лириума. Я думал, она – лишь звено в этой цепи, и весьма полезное звено… Она могла бы принести контрабандистам еще немало пользы. Зачем ее убивать?

– По-моему, одно никак не связано с другим. Как вся эта пропаганда против кунари связана с контрабандой?

– Никак. И не похоже, чтобы Себастьян или Эльтина были впутаны в контрабандные дела. Если только…

– Если только что?

Адвен задумчиво ковырнул ногтем ножны своего кинжала.