Вильсон Мякинная голова

Позволительно освдомиться, однако: чего ради остались они на мст преступленія, если оно было дйствительно ими учинено? Г-жа Праттъ не слышала призыва на помощь и проснулась лишь нсколькими мгновеніями поздне, но, всетаки, вбжавъ въ кабинетъ, нашла тамъ обвиняемыхъ, которые стояли, не двигаясь съ мста и не длая никакихъ попытокъ къ побгу. Еслибъ графы Капелли были на самомъ дл виновны, они успли бы выбжать изъ дома судьи, раньше чмъ г-жа Праттъ добжала до кабинета. Если бы инстинктъ самосохраненія оказывался у нихъ развитымъ настолько сильно, что могъ побудить ихъ къ убійству безоружнаго человка, то отчего же онъ внезапно утратился, какъ разъ тогда, когда ему слдовало бы проявиться всего энергичне? Разв кто-нибудь изъ насъ остался бы при такихъ обстоятельствахъ на мст преступленія? Не будемъ клеветать подобнымъ образомъ на собственный свой здравый смыслъ!

„Обвинительная власть сильно напирала также и на то обстоятельство, что обвиняемые предлагали очень крупное вознагражденіе за тотъ самый кинжалъ, которымъ впослдствіи совершено было убійство. Ожидали, что воръ явится, дабы получить такую солидную награду, а такъ какъ онъ не явился, то въ этомъ усматриваютъ теперь всскую косвенную улику, свидтельствующую якобы о томъ, чго кинжалъ вовсе не былъ украденъ. Утверждаютъ, что объявленіе о пропажи кинжала и общаніе выдать крупную награду тому, кто вернетъ его законнымъ владльцамъ, являлось просто-на просто шарлатанствомъ или, выражаясь точне, обманомъ на почв тщеславія. Обстоятельство это, въ связи съ достопамятнымъ и какъ бы пророческимъ заявленіемъ покойнаго касательно кинжала, найденнаго потомъ въ роковомъ кабинет, гд возл убитаго не оказалось другого живого человка, кром владльца кинжала и его брата, завершаетъ будто бы неопровержимую цпь доказательствъ, свидтельствующихъ, что убійство учинено именно моими злополучными кліентами.

„Я предложу суду допросить меня подъ присягой и покажу, что одновременно было предложено столь же крупное вознагражденіе также и за выдачу вора. Предложеніе это, сдланное конфиденціально, не было опубликовано въ газетахъ. При всемъ томъ, о немъ было нескромно упомянуто или, точне говоря, намекъ, сдланный на него, не былъ опровергнутъ. При такихъ условіяхъ, которыя казались тогда не внушающими опасеній, подобная доврчивость была, пожалуй, ошибочной, потому, что при разговор, могъ присутствовать, чего добраго, и самъ воръ. (Томъ Дрисколль, все время пристально глядвшій на Вильсона, потупилъ при этихъ словахъ глаза.) Если вору дйствительно довелось услышать о приготовленной для него ловушк, то онъ, разумется, предпочелъ оставить кинжалъ у себя, такъ какъ попытка продать этотъ кинжалъ или заложить его могла бы обойтись смльчаку слишкомъ дорого. (Присутствовавшіе принялись кивать головами въ знакъ согласія съ тмъ, что доводъ, выставленный защитой, самъ по себ недуренъ.) Я неопровержимо докажу гг. присяжнымъ, что въ кабинет судьи Дрисколля былъ посторонній человкъ за нсколько минутъ до того времени, когда вошли туда обвиняемые. (Заявленіе это произвело чрезвычайно сильное впечатлніе среди присутствующихъ на суд. Даже самыя сонныя головы приподнялись и насторожили уши.) Въ случа надобности я докажу показаніями трехъ двицъ Кларксонъ, что черезъ нсколько минутъ посл того, какъ раздался въ дом судьи крикъ «На помощь!», он встртили особу въ костюм двицы подъ вуалью. Особа эта выходила черезъ заднюю калитку изъ двора того самаго дома, куда сбгались вс сосди. Позволю себ замтить, что тутъ вовсе не было двицы. На самомъ дл это былъ мужчина, переодтый въ женское платье. (Опять таки сильнйшее впечатлніе среди публики и присяжныхъ; Вильсонъ, поглядывавшій на Тома, чтобъ посмотрть, какое дйствіе произведетъ на молодого человка это заявленіе, остается совершенно довольнымъ полученными результатами и говоритъ себ самому: «На этотъ разъ я несомннно угадалъ»).

«Эта особа, прокралась въ домъ съ цлью грабежа, а не убійства. Правда, что несгораемый шкапъ былъ запертъ, но на стол стояла жестяная шкотулка съ деньгами, въ которой находилось три тысячи долларовъ. Позволительно допустить, что воръ заблаговременно скрывался въ дом, что онъ зналъ о существованіи этой жестяной шкотулки и о привычк ея владльца пересчитывать по вечерамъ деньги, предназначавшіяся для текущихъ расходовъ, и подводить имъ итоги, если такая привычка существововала, чего я не берусь утверждать. Возможно что воръ хотлъ унести всю шкотулку, пользуясь тмъ, что засталъ ея владльца спящимъ. Къ несчастію, онъ, не выказавъ при этомъ надлежащей профессіональной ловкости, разбудилъ почтеннаго старца, который тотчасъ же схватилъ похитителя и принялся звать на помощь. Опасаясь быть схваченнымъ, воръ употребилъ въ дло кинжалъ и, услышавъ приближавшіеся шаги людей, которые спшили на предсмертный зовъ убитаго, бжалъ, не успвъ захватить съ собою шкотулку съ деньгами.

— Изложивъ теперь теоретическую сторону моихъ воззрній на дло, перехожу къ доказательствамъ съ помощью которыхъ я разсчитываю выяснить ихъ основательность.

Съ этими словами Вильсонъ вынулъ изъ ящичка нсколько стеклянныхъ пластинокъ. Узнавъ въ этихъ пластинкахъ образчики „беземыслениой“ дтской забавы, упрочившей въ былое время за Вильсономъ прозвище Мякинной Головы, публика перешла разомъ отъ напряженнаго серьезнйшаго вниманія къ добродушному веселому хохоту. Даже и Томъ почувствовалъ сразу большое облегченіе и присоединился къ общему смху.

Вильсона повидимому нисколько не смутило такое отношеніе публики къ доказательствамъ, которыя онъ имлъ въ виду представить. Разложивъ передъ собою на стол стеклянныя пластинки съ отпечатками пальцевъ, онъ сказалъ:

— Съ разршенія суда позволю себ предпослать нкоторыя объясненія фактическимъ доказательствамъ, которыя я собираюсь предъявить. Вмст съ тмъ прошу чтобы мн было дозволено подтвердить мои показанія въ качеств свидтеля подъ присягой. Каждый человкъ носитъ при себ, отъ колыбели до могилы, нкоторыя физическія отличительныя черты, сохраняющіяся неизмнно и дозволяющія во всякое время отождествить его личность непогршимйшимъ образомъ. Эти физическія черты являются его подписью или, такъ сказать, его физіологическимъ автографомъ, который никоимъ образомъ нельзя поддлать, измнить или же скрыть. Вмст съ тмъ онъ не изнашивается и не портится отъ времени. Подпись эта не на лиц, которое съ годами можетъ измниться до неузнаваемости; не въ волосахъ, которые могутъ выпасть; не въ размрахъ роста, которые могутъ быть у нсколькихъ человкъ одинаковыми, и не въ очертаніяхъ лица, такъ какъ наблюдали случаи необычайнаго сходства. Она иметъ характеръ своеобразнаго клейма, спеціально изготовленнаго для каждаго отдльнаго человка, такъ что, среди многомилліоннаго населенія земного шара, не найдется двухъ людей, для которыхъ она оказалась бы одинаковой (публика начинаетъ опять съ интересомъ слушать защитника). Подпись эта состоитъ изъ нжныхъ черточекъ, или бороздокъ, которыми природа отмтила внутреннюю сторону рукъ и подошвы ногъ. Многіе здсь обладаютъ весьма острымъ зрніемъ. Я попросилъ бы ихъ взглянуть на кончики собственныхъ пальцевъ. Вы, безъ сомннія, замтите на нихъ плотно прилегающія другъ къ другу изящныя кривыя линіи, врод тхъ, которыми обозначается на картахъ прибрежная полоса морей. Линіи эти обладаютъ безпредльнымъ разнообразіемъ очертаній, напоминающимъ арки, овалы, спирали гиперболическія и всякія иныя геометрическія кривыя. Каждый палецъ отличается своимъ рисункомъ отъ другого пальца, (каждый изъ присутствующихъ въ суд подноситъ руку къ свту и, склонивъ голову на бокъ разсматриваетъ кончики своихъ пальцевъ. Одновременно съ этимъ раздаются шепотомъ возгласы: „Представьте себ, и въ самомъ дл такъ! Мн никогда передъ тмъ не приходило и въ голову“). Рисунки на правой рук оказываются не т какъ на лвой (восклицаніе: „да, и въ самомъ дл, совершенно врно!“). Сличая свои пальцы съ соотвтствующими пальцами сосдей вы найдете что узоры тамъ совершенно разные, (повсюду, въ зал суда производятся такія сравненія, даже предсдатель суда и присяжные углубляются въ это интересное занятіе). Неодинаковость рисунка наблюдается даже и у близнецовъ, обладающихъ поразительнымъ сходствомъ. Гг. присяжные могутъ убдиться въ этомъ, разсматривая узоры концевъ пальцевъ у моихъ кліентовъ, (тотчасъ же начинается осмотръ рукъ у подсудимыхъ). Мы зачастую слышали о близнецахъ, до того схожихъ другъ съ другомъ, что сами родители могли отличать ихъ только по платью. Между тмъ, въ дйствительности у каждаго изъ близнецовъ имлось въ этомъ природномъ и дивномъ автограф безошибочно надежное средство къ отождествленію его личности за время всей его жизни, отъ колыбели и до могилы. Ни одинъ изъ близнецовъ, автографъ котораго вамъ извстенъ, не въ состояніи васъ обмануть и выдать себя за другого.

Вильсонъ остановился и замолчалъ. Подобный пріемъ со стороны оратора является надежнйшимъ средствомъ противъ невниманія со стороны слушателей. Тишина предупреждаетъ, что слдуетъ ожидать чего-то серьезнаго. Ладони и концы пальцевъ опустились. Сгорбившіяся спины выпрямились, головы поднялись и вс глаза устремились прямо на Вильсона. Онъ обождалъ по меньшей мр секунды три, для того, чтобъ сдланная имъ пауза успла оказать полное свое дйствіе на присутствующихъ. Затмъ, когда установилась такая глубокая тишина, что можно было разслышать тиканье часовъ на стн, онъ протянулъ руку, взялъ индійскій кинжалъ за клинокъ и поднялъ его вверхъ, такъ, чтобъ вс могли видть зловщія пятна на рукоятк этого кинжала, состоявшей изъ тщательно отполированной слоновой кости, а затмъ сказалъ спокойнымъ и ровнымъ голосомъ:

— Эта рукоятка помчена природнымъ автографомъ убійцы, написаннымъ кровью благороднаго, великодушнаго старца, который любилъ всхъ васъ и котораго вы вс любили. На всемъ земномъ шар существуетъ только одинъ человкъ, рука котораго вполн соотвтствуетъ этой кровавой подписи. — Снова замолчавъ на мгновеніе, онъ поднялъ глаза къ маятнику, качавшемуся взадъ и впередъ, и добавилъ: — Если Богу угодно, мы предъявимъ вамъ этого человка здсь же въ суд, раньше чмъ часы пробьютъ полдень!

Вс присутствовавшіе были до того ошеломлены этимъ общаніемъ, что, не сознавая сами этого приподнялись, какъ бы ожидая немедленнаго появленія убійцы тутъ же въ дверяхъ. Въ зал пронесся такой бурный ропотъ восклицаній, выражавшихъ недоумніе и ожиданіе, что шерифъ счелъ долгомъ приказать всмъ уссться по мстамъ и не нарушать установленнаго порядка. Приказаніе это было тотчасъ же исполнено и спокойствіе немедленно возстановилось. Взглянувъ всколзь на Тома, Вильсонъ сказалъ себ самому: „Онъ теперь напоминаетъ судно, которое, въ виду неминуемой гибели, подняло уже сигналъ бдствія. Онъ внушаетъ теперь сожалніе даже людямъ, всегда относившимся къ нему съ презрніемъ. Они думаютъ, что молодой человкъ, лишившійся при такихъ трагическихъ обстоятельствахъ своего благодтеля, подвергается теперь тяжкому испытанію. Я лично нахожу, что они совершенно правы“.

— Въ продолженіе боле двадцати лтъ я пользовался принужденнымъ моимъ досугомъ для того, чтобы ради развлеченія собирать здсь въ город эти интересныя физіологическія автографы. Многія сотни ихъ хранятся у меня дома въ архив. Каждая пластинка помчена именемъ и числомъ. Помтка эта длалась не въ тотъ же день или часъ, а въ ту самую минуту, когда я снималъ отпечатки. Перейдя на свидтельскую скамью, я повторю подъ присягой то, что говорю сейчасъ. У меня есть отпечатки пальцевъ всхъ членовъ суда, присяжныхъ и шерифа. Наврядъ ли найдется во всей зал такой человкъ, блый или негръ, природный автографъ котораго не имлся бы въ моемъ распоряженіи. Между тмъ человкъ, автографъ котораго у меня имется, можетъ быть всегда разысканъ мною въ толп его ближнихъ и безошибочно отождествленъ, благодаря отпечаткамъ его пальцевъ. Вс попытки его скрыть свою личность оказались бы тщетны! Если бы намъ суждено было прожить обоимъ цлую сотню лтъ, то и по прошествіи этого громаднаго промежутка времени я былъ бы въ состояніи его узнать. (Интересъ, съ которымъ слушаетъ его публика, все боле возрастаетъ). Я изучилъ нкоторые изъ этихъ автографовъ до такой степени, что знаю ихъ такъ же хорошо, какъ знаетъ кассиръ какого-нибудь банка подписи давнишнихъ его кліентовъ. Я отвернусь теперь спиною къ окну и попрошу нсколькихъ присутствующихъ разгладить свои волосы пальцами и затмъ прижать кончики ихъ къ стеклу окна и возл скамьи присяжныхъ. Пусть тутъ же мои кліенты помстятъ отпечатки своихъ пальцевъ. Я попрошу тхъ же самыхъ, или же другихъ лицъ помстить подобные отпечатки и на другомъ стекл, вмст съ отпечатками пальцевъ моихъ кліентовъ, но только въ иномъ порядк, чмъ прежде. Дло въ томъ, что если бы испытаніе было произведено всего одинъ только разъ, то можно было бы подумать, что я, благодаря счастливой случайности, отгадалъ имя человка по от печатку его пальцевъ, но вторичное совпаденіе подобныхъ случайностей представляются, очевидно, немыслимымъ. — Онъ отвернулся отъ окна и оба стекла этого окна не замедлили покрыться тонко очерченными овальными пятнышками, видимыми только для того, кто подыскивалъ къ нимъ темный фонъ, напримръ листву дерева, росшаго передъ зданіемъ суда. Затмъ Вильсона подозвали къ окну. Онъ осмотрлъ сдланные отпечатки и сказалъ:

— Вотъ правая рука графа Луиджи, а здсь, тремя подписями ниже, лвая его рука. Здсь правая рука графа Анджело, а ниже лвая его рука. Перейдемъ теперь къ другому стеклу. Вотъ руки графа Луиджи, а тамъ его брата. — Обернувшись къ присутствующимъ, онъ освдомился: — Врно я угадалъ?

Ему отвтилъ оглушительный взрывъ рукоплесканій. Судьи объявили:

— Это и въ самомъ дл смахиваетъ на чудо.

Вильсонъ опять повернулся къ окну и, указывая на отпечатки пальцевъ, добавилъ: „Это вотъ подпись судьи Робинзона (рукоплесканія). Здсь руку приложилъ констэбль Блекъ (рукоплесканія). Это пальцы одного изъ присяжныхъ, Джона Масона (рукоплесканія). Тутъ вотъ об руки шерифа (рукоплесканія). Я не въ состояніи прочесть остальныя подписи, но у меня имются образчики ихъ всхъ дома, помченные именами и числами, такъ что я могъ бы, въ случа надобности, ихъ разобрать, сличивъ съ отпечатками на пластинкахъ, хранящихся въ моемъ архив.

Онъ прошелъ опять на свое мсто, сквозь бурю рукоплесканій, которыя шерифъ счелъ долгомъ прекратить. Вмст съ тмъ шерифъ распорядился также, чтобы прусутствующія услись на мста. Дло въ томъ, что вс стояли, причемъ каждый старался увидть собственными глазами то, что происходило у окна; члены суда, присяжные, самъ шерифъ и вс присутствовавшія были до такой степени углублены въ наблюденіе за подвигами Вильсона, что не могли вспомнить раньше этого о необходимости соблюденія порядка. Вильсонъ продолжалъ: