Вилы надежды

Полянки стали попадаться нам все чаще. На каждой мы оставляли по паре ребят и двигались дальше. В конце концов мы с дедом остались одни.

— А вот и наша остановка, — произнес я, выходя с тропинки на еще одну поляну, которую практически целиком заняло нужное нам растение. Я даже наступил на один из листов-лопухов. И он слегка дернулся!

— Не беспокой его. Полночь уже скоро, — день ткнул пальцем на небо.

Я поднял голову и невольно залюбовался здешней луной. Она была больше знакомой мне раза в два. Ее поверхность не была изрыта кратерами. Ровненькая, чистенькая с серебристым отблеском. Света она давала тоже больше родной земной. Теперь я понял, почему Микаль не распорядился взять с собой факелы — обратный путь по коварной трясине не должен был стать проблемой. Видимость была как в пасмурный день вечером.

Мы присели за можжевельником, дед Микаль сорвал с него тоненькую веточку и начал плести из нее фигурку. Чем занять себя, я не знал. Говорить дед запретил строго-настрого. По его словам, растение слышало звук.

Я думал, я дырки в Лиме-луне просверлю глазами. Сидеть пришлось около часа, за это время Микаль успел десять человечков накрутить.

— Глянь, — сказал он еле слышно, толкая меня в бок.

Я глянул. И поначалу ничего не увидел. Лопух как лежал, так и лежал… хотя, я вроде бы заметил, как затрепетали его листья. Из центра куста внезапно появилось свечение, мягкое, еле заметное. Оно сформировалось в светящий и быстро набухающий бутон.

— Началось, теперь главное не проморгать, — прошептал Микаль.

Бутон поднялся на добрых полтора метра над землей и раскрылся роскошной призрачной лилией! Лепестки ее были почти прозрачны и светились невероятно приятным для глаз розовым цветом.

— Давай! — хлопнул меня по спине старикан.

По его команде я сорвался с места, подбежал к лопуху и втянутыми вилами ткнул ему прямо в соцветие. И застыл, ожидая результата.

— Чего стоишь? Беги, дурень! — уже не скрываясь прокричал Михаль.

Я услышал рассерженное басовитое жужжание. Из завязи цветка вылезал жук размером с мой кулак, жвала что подкова. Дед рассказывал, что жук, охраняющий слезу луны опасен не своими внушительными челюстями, а тем, что подлетая к наглецу покусившемуся на нектар цветка, взрывается! При этот обдавая вора облаком жгучей как кислота гадости.

Мне с обожженной мордой жить ни к чему. Мне еще женится надо, благо дамы в Белгази встречаются довольно симпатичные. Астрис ту же взять или Рани. Я резво повернулся и устремился прочь от цветка к заранее замеченному ранее второму выходу с лужайки. По плану жук должен был погнаться за мной, давая деду время на то, чтобы собрать нектар. Именно эти маневры и отрабатывали вилане в усадьбе. Дед учил их, как орудуя флягой быстро «выдаивать» цветок.

Я влетел на тропу, услышал приближающееся жужжание и обернулся. Жук, расправив восемь радужных крыльев, летел довольно быстро. И однозначно меня догонял!

Перехватив вилы поудобнее, я припустил по тропке, не обращая внимания на хлещущие по куртке ветки. Кожа у нее толстая, иглы можжевельника не пробьют. Если с иглами было все понятно, то жук себя вел нестандартно. По заверениям деда Микаля, эта живая кислотная бомба обычно отгоняла незваного гостя на десять-двадцать шагов от цветка и с чувством выполненного долга возвращалась обратно. За это время дед должен был успеть собрать урожай.

Мне же попалась крайне вредная особь, решившая во что бы то не стало догнать и окатить меня кислотой. Жук поднялся над землей и отслеживал меня точно аэроплан воздушной разведки. Он начал догонять меня и, оказавшись над моей головой, вдруг резко спикировал вниз.

У меня было два варианта. Либо прикрыть лицо полой куртки. Либо атаковать летающую гадость в ответ. Я выбрал второй, подбросив и перехватив вилы, я метнул их в мелкого агрессора. Метнул удачно! Боковой зуб моего оружия пробил жучиный бок!

Взрывался жук почти беззвучно. Тихое «паф» и вот уже на его месте быстро распространяется клубящееся зеленое облако. Я рухнул на землю, накрыл голову курткой и затаил дыхание. Под газовые атаки я попадал на фронтах Первой мировой, поэтому знал, что в данной ситуации торопиться не следует — терпел до последнего, пока от недостатка кислорода сознание мутиться не начало. Только потом сел и осторожно раскрыл глаза. Ветерок развеял кислотное облако. Я вдохнул — никакой гадостью воздух не пах. Победу мою можно было назвать убедительной, если бы не одно «но» — вилы улетели в заросли можжевельника и как их найти я понятия не имел. А без них мне стало вдруг так тоскливо, что хоть волком вой. Не иначе опять какое-то волшебство сработало!

— Георг! — услышал я голос Микаля, — ты где?!

— Здесь! — откликнулся я и направился к цветку.

— Ты чего вилами кидаешься?! — из-за поворота тропинки показался дед, несший в правой руке мои драгоценные и ненаглядные вилы.

— Я жука сбил.

— И чуть в меня не попал. Стою, нектар собираю и тут они с неба падают! Чуть ногу мне не прошили! Погодь, ты сказал, что ими в жука попал? Конец вилам, выкидывать можно. У жука такие газы, что любое железо вмиг съедают.

Я подскочил к деду и забрал у него свое оружие. В свете луны осмотрел зубья — все нормально, даже намека на ржавчину не появилось.

— Сильная штука, — уважительно сказал Микаль, вместе со мной разглядывающий вилы, — древняя и очень сильная.

— Говорят сам Урош…

— Стой-стой, — замахал на меня руками Микаль, — не произноси его имени. Особенно тут. Болота — место темное, всякое тут водится. А еще лучше — вообще забудь про этого Уроша. Был и был. И нету его больше.

Назад, к месту, где мы оставили повозки, каждая пара добытчиков добиралась сама. Мы бы не нашли друг друга в лаборантах тропок. Михаль уверенно вывел нас до болота, где мы встретили еще четверых участников сбора. Одному из них не повезло — близкий взрыв окатил кислотой ему руку и плечо. Домотканая рубаха не помогла, ткань обуглилась и рассыпалась черными хлопьями, плечо покрылось бордовыми пузырями ожогов. Но раненный не унывал, ведь им с приятелем за успешное выполнение задачи дадут… деньги! Целый сол. Каждому!

Микаль тут же приступил к оказанию первой помощи. Достав из котомки горшочек, он щедро покрыл плечо бедолаги толстым слоем мази, вонявшей прогорклым жиром.

— Поменьше болеть стало, — сообщил довольный пациент и мы отправились в путь по болотам. На этот раз обошлось без происшествий, дед вел нас уверенно и обходя опасные места. Честно говоря, я думал, что у нас могут быть потери. Но я недооценил вилан, среди ждавших нас у телег людей, обнаружился еще один раненный, над которым тут же кинулся колдовать дед Михась. А остальные участники нашей экспедиции были хоть местами и поцарапаны, но живы! Этот факт поднял нам настроение. А еще больше меня обрадовало то, что все наши двойки вернулись с добычей. Вилане ее сдали Микалю — набралась большая такая баночка, из которой дед пообещал сделать полный горшок чудодейственной мази. За добычу я расплатился тут же, выдав каждому мужику по золотой монете. Так они песни от радости орали до самой усадьбы! Мой авторитет взлетел выше серебристой луны!

— Спасибо вам, доллен! Зовите нас на следующую охоту! Мы за вас… мы за вас… ух!

— Спасибо вам ребята! Идите к семьям, отдыхайте! Обязательно всех позову на следующую охоту, только в этот раз еще и шашлыки с собой прихватим. Ах да, шашлыки, — я заметил, что вилане не понимают, что я имею в виду, — про них рассказывать бесполезно — попробуете, оцените. Короче — я приглашаю.

Зря я сомневался в существовании богов. Парни смотрели на меня реально как на бога.

И в доме нас с Микалем встречали как героев.