Вкус жизни
Шрифт:
– А на вид умный!
И продолжает свой путь, больше не останавливаясь. Мужчина от неожиданности притормаживает, оглядывается по сторонам, ищет, кому же адресованы слова. Время для резкого ответа упущено, и он идет дальше, переваривая услышанное. Это заметно по его напряженному неприветливому лицу и продолжительному молчанию.
Незнакомка открывает решетчатую калитку. «Где произрастает? Из какого оазиса этот дивный утренний цветок?» – улыбаюсь я про себя. Глаза натыкаются на синюю табличку на кирпичном здании: «Детский дом № 12».
– Катя, Катюша, заждались, – кричат девушке из окна подруги…
Так Андрей описывал своей маме, нашей Лене, свою первую встречу с Катей.
Потом Лена Кире о Кате рассказывала.
–…Прошел
– …Родители? – переспросила учительница, – Живы, если можно так сказать о людях, потерявших человеческий облик. Я обоих знала еще детьми: тихие, неприметные. Еще в седьмом классе заприметил Таню Ваня. Как только она окончила школу, они поженились. Дочка у них родилась. Сначала Ваня не интересовался спиртным. Первый раз изрядно набрался, когда его провожали в армию. Отслужил, вернулся. Но семья расклеилась: взаимная энергетика между молодыми к тому времени уже ослабела. Я думаю, любовь от Вани ушла в разлуке. А может, и не было у него любви. Молодые часто женятся, едва познав состояние влюбленности.
…Так вот, что-то неладное стало твориться с Иваном. Напрасным был труд удерживать его дома. Ни одной теплой нотки в голосе ни в разговоре с Таней, ни с ребенком. Все рвался куда-то, хотел от жизни чего-то красивого и яркого, но ничего для этого не делал. Ждал, когда рак на горе свистнет. Сначала в семье возникали короткие словесные распри, потом вялотекущие ссоры затягивались все дольше, нудными становились, противными. И теперь Иван уже не мог отказать себе в удовольствии пропустить рюмочку, правда, за чужой счет. Скоро вся родня и знакомые отвернулись от него. Дружки только остались. Пьяные всегда в друзья рядятся. Таня по молодости не имела опыта семейной бытовой «политики», не знала, как подействовать на мужа. Злилась, плакала, упрашивала, проникалась участием к его беде. Он обещал исправиться, но не выдерживал и срывался. Потом оправдывался или по-наглому врал и требовал денег на бутылку.
Как-то напился до чертиков и утром проснулся в чужой постели. У Тани надлом произошел. Стыдно ей было. Ходила опустив глаза. Выхолощенные недоверием к мужу и страхом за семью, одинокие вечера тянулись мучительно долго. А раз в пику мужу напилась с подвернувшимися по случаю бомжами. Мол, полюбуйся! Нравится? Теперь жалость к себе управляла ее словами и поступками. После глупой измены Ивана они совсем отдалились. На них больно было смотреть. Таня страдала, ее сердце разрывалось горькой обидой, гордость подхлестывала желание поскорее покончить со всем этим адом, но инстинкт самосохранения и женское чутье подсказывали ей необходимость бороться за семью. А Ваня, и раньше не отличавшийся особой чуткостью, даже не пытался угадать нюансы ее чувств. Он взял себе за правило не вникать в дела семейные. Деньги иногда приносил, и ладно.
Все понимали, что его окончательное падение было только вопросом времени. Быстро надвигалась беда, ни отвратить, ни приостановить которую Таня с ее мягким характером не могла. Она, в сущности, жила тем, что верила в силу любви, способную победить любые несчастья, и это мешало ей правильно оценить ситуацию. Он-то уже не любил. И ничего тут не попишешь.… Первое время он еще пытался не показываться дружкам на глаза или отнекивался, упирался, стремился отделаться от них. А когда они его уламывали, уговаривали, он переставал считаться с женой, не чувствовал угрызений совести, и ее увещевания падали в пустоту его сердца, тонули в водке. А она ничего не могла предпринять и только смотрела ему вслед с чувством растерянности и обиды. Сердцем тянулась к нему, а умом не могла отыскать основания для совместной жизни.
Прошло совсем немного времени, и Иван перестал внимать спасительным мольбам жены – собутыльники пересилили. Слаб духом был! Увяз в пороках, пропал. А ему следовало бы подумать о последствиях своего поведения, и не затянула бы его
подлая, злая сила алкоголя. Инстинктивного тяготения к семье у него уже не было, и он не видел необходимости обуздывать себя. Такое вот сокровище! Надежда и опора семьи! Знаете, я не очень высоко расцениваю человеческую природу отдельных особей. Иван – бесподобный образчик трусости, слабости характера и отсутствия здравомыслия. Не сдал он экзамен на зрелость. Я не выгораживаю Таню, но Иван старше, армию прошел, а она была неопытной маминой дочкой, – горько добавила учительница и, вздохнув, продолжила печальную исповедь.Таня не выдержала постоянных попоек мужа и, чтобы избежать необходимости встречаться с его гадкой компанией, ушла к матери. Он приходил к ним и, впадая в бешенство, с перекошенным лицом орал угрозы. А протрезвев, снова становился тихим, плакал, просил прощения, умолял вернуться. Таня не спешила ставить крест на нем, терпеливо выслушивала его пьяные излияния, усилием воли подавляла раздражение и готовые вырваться грубые слова. Заботой пыталась смягчить создавшееся положение, шла на уступки. Может, и правду говорят, что мера любви у всех разная, а мера ненависти одна, – задумчиво и грустно подвела итог своим размышлениям учительница.
Когда силы и терпение Тани иссякли, она поняла, что оборонительная позиция не помогла, что ее старания не увенчались успехом, и сдалась. Не оценил Ваня безграничной доброты своей жены. Не подействовали на него ее простые чистосердечные слова. Ее душа, до замужества не знавшая горя, закрылась и примирилась с горькой участью. Таня чувствовала себя самой несчастной на свете, ведь главной для нее в жизни была любовь. За нее она так долго боролась.
–…До моего уплывшего сознания снова доходят слова учительницы. Я встряхиваю с себя забытье и прислушиваюсь.
«Не знаю всех подробностей их отношений, но слышала, что родственники от Ивана открестились сразу же, на жену вешали всех собак, говорили, что не следовало бы ей уходить от него. А я считаю: если человек тонет, спасать его надо всем вместе, а не искать виноватых и не вести пустые разговоры. Женщины, когда им худо, плачут, мужчины – часто начинают пить. И в такой ситуации самое опасное – безразличие близких. Таню я меньше всех виню. Не могла она, юная и доверчивая, распознать его. А Иван пронюнил свою жизнь. К сожалению, такое случается сплошь и рядом. В том, что не сложилось у них, он сам виноват. Я пыталась поговорить с ним, так он мне сказал, как отрезал: «Не парьтесь. Буду жить, как хочу». На что он надеялся? Думал, что все утрясется само собой, что выкрутится, вывернется? Не понимал, не признавал своей беды, вот и шел по накатанной дорожке. Предупреждала я, что аукнется ему беспутная жизнь, говорила, что какой мерой ее меришь, такой и воздастся тебе, – так он открыто смеялся мне в лицо. Заварил кашу, а расхлебывать пришлось дочке. Между тем взрослые должны платить по своим счетам, а не дети.
После очередного Ванькиного запоя сбагрили богатые родственники девочку в детдом и благополучно забыли о ней. Я не знаю, почему они поступили так подло. Вот и стала малышка сироткой при живых родителях. Она маленькой, бывало, ждет, ждет родителей, а они в детдом и глаз не кажут. Позже научилась она скрывать свою тоску по семье. А вы знаете, Катенька всегда ревностно оберегала репутацию родителей, не позволяла о них плохо говорить, – с умилением проговорила учительница».
– А что же Татьяна? – испуганно спросила я.
– Ой, забыла сказать. Чтобы увести мужа из плохой компании, вместе с ним пить стала. Долго так продолжалось… Спасти не сумела, а с горя сама пристрастилась к спиртному. Женщины быстрее от него погибают. Обида за сломанную судьбу и растоптанную мечту помутила разум Татьяны и не дала утешения в дочери. И материнское сердце ничего уже не подсказывало постоянно пьяной женщине, и не давала она себе ясного отчета в своих действиях. Да, жизненные трудности часто подстерегают нас там, где их совсем не ожидаешь… Теперь вот вдвоем с утра пораньше кругами ходят, толкутся вблизи киоска, бутылки сдают, приворовывают… за наркотики взялись.