Владимир Ост

– И мачеха гонорара, – заметил Наводничий.

– Вася, ты за своего друга не переживай. Я думаю, ему за ястребов будет выписан повышенный гонорар. Хорошие тексты хорошо оцениваются. Так же, между прочим, как иллюстрации. И ты, Вася, это знаешь.

– А мне за карточки ястребов и за Настю Лисогорскую тоже повышенный отвалите?

– Не делай из нас жлобов, это и так понятно. Ты же знаешь, как в редакции относятся к тебе. И я всегда пробиваю у начальства, чтобы тебе за твой эксклюзив платили столько, сколько э-э… редко кто получает.

– А конкретно за эти материалы – гарантируешь?

– Ну ты чего, ей богу, Вась? Когда редакция подводила тебя с оплатой? Я э-э… в шоке. Не волнуйся, сделай от души Настюшу, и гонорар будет – душевный.

– И за ястребов душевно будет? – уточнил Наводничий.

– И за них.

Все то время, пока редактор отдела расточал клятвы в верности фоторепортеру, на лице Василия отражалось полное неверие ни в одно его слово. Мы оба знаем, что это ложь, говорило лицо, но теперь, когда ты вслух пообещал мне повышенную оплату, тебе придется сдержать слово.

– И вот еще что хотел сказать, – обратился Баринов к Владимиру. – Необязательно писать э-э… стихами. Ты же не Бродский, ладно? Ты лучше обычной прозой, но вот в таком стиле, как про ястребов сделал э-э… искрометно, с огоньком. Ну, все. У вас мало времени, открытие выставки, если мне источник не напутал, через полчаса.

– Черт! Можем эти полчаса проторчать в пробке, – сказал Наводничий. – Наверно, лучше на метро.

– На метро точно лучше, – сказал редактор отдела. – Садитесь на нашу «Савеловскую», а следующая – уже «Менделеевская», и дальше пешочком.

Концовку пояснений редактора Наводничий с Осташовым слушали в изумлении, округлив глаза, и чуть ли не с открытыми ртами. Но не потому, что расположение станций метро явилось для них откровением. Они смотрели мимо Баринова, на что-то, что происходило за его спиной.

А там происходило следующее. В кафе вошли два молодых человека в теплом камуфляже, черных вязаных шапочках и высоких армейских ботинках, и у каждого на плечевом ремне висела винтовка с оптическим прицелом – знакомая многим мужчинам по службе в армии снайперская винтовка Драгунова, сокращенно, СВД.

Ребята со скучающим видом прошли зал насквозь.

«Мамаш, разреши, мы тут выйдем», – бросил один из них пожилой посудомойщице, которая в этот момент протирала тряпкой стол, что располагался у двери на балкон (Осташов как-то и не обратил внимания, что в кафе есть балкон и выход на него).

Бабка не выказала ни малейшего удивления.

– Идите-идите, соколики, – сказала она и посторонилась.

Откинув тюлевую занавеску и повозившись немного со шпингалетами, один из снайперов распахнул задребезжавшую большими стеклами первую дверь, затем такую же вторую, и шагнул на заметенный снегом пол балкона. Его коллега тоже вышел на воздух и аккуратно прикрыл за собой обе двери.

– Нет, ну нормально! Это с каких пор у вас тут по конторе люди с эсведешками разгуливают так запросто? – спросил Наводничий редактора и поднял свой кофр с пола, поставил его себе на колени, и сунул руку внутрь. – Кто это такие?

Баринов посмотрел в ту сторону, куда таращились друзья.

Снайперы, сместившись тем временем по балкону вправо, встали за окном, прямо напротив Осташова.

Он увидел, как камуфлированные парни, слегка наклонившись в сторону окна, взяли что-то из-под подоконника. Когда они выпрямились, в их руках обнаружились пластмассовые стулья. Ребята побили стулья об перила, стряхивая таким образом снег с сидений, еще смели прилипшие остатки снега руками в перчатках, водрузили стулья на место, затем сняли с плеч винтовки и, все так же не спеша, с удобством усевшись, принялись оглядывать окрестности сквозь оптические прицелы. Судя по всему, их интересовали в основном крыши соседних зданий.

– Это президентская охрана, – сказал редактор. – К нам сегодня должен Ельцин приехать. Будет отвечать на телефонные вопросы читателей. И эти ответы пойдут в завтрашнем номере. Так что ваш материал про кремлевских ястребов настолько вовремя, что э-э…

В этот момент из-за спины Владимира полыхнули подряд друг за другом две вспышки белого света в сопровождении звуков дважды сработавшего затвора фотоаппарата.

Один из снайперов, похоже, заметил всполохи. Он обернулся, и одновременно с ним обернулись и Осташов с Бариновым.

«Васина работа», – подумал Владимир еще до того, как его взгляд совершил круговую пробежку на 180 градусов.

Наводничий обретался уже не рядом, а несколько поодаль, на стуле за соседним столиком. Когда он успел отсесть? И зачем было снимать снайперов с расстояния, а не прямо со своего места?

Василий сидел правым боком к окну. Фотоаппарата при нем, на первый взгляд, не было, но Владимир сразу сообразил, что он просто успел спрятать камеру. Затуманенный взгляд фотографа, устремленный на кассиршу, усталая поза (левая рука подпирает голову, а правая сунута под левую подмышку) могли обмануть чужака, но те, кто знал Василия, а именно, Баринов и Осташов, только догадливо хмыкнули.

– Вась, а Вась, – сказал редактор отдела. – Что ты там прячешь за спиной?

– А? Ты меня? – Наводничий обернулся, как бы выходя из задумчивости, но посмотрел при этом (вернее, зыркнул) не на Баринова, а за окно.

Владимир тоже снова посмотрел на снайперов.

Они сидели спинами к окну и оглядывали крыши, прильнув черными головами к прицелам винтовок. Черными – потому что опустили свои вязанные черные шапочки до подбородков. Когда стрелки только появились в кафе, края шапочек на их головах были закатаны и не доставали даже ушей – модель «Мини». Теперь эти головные уборы превратились в «Макси» – с прорезями для глаз.

– Вася, – сказал редактор, – нас тут всех предупреждали, чтобы мы никого из Ельцинской охраны не снимали. А ты лезешь!

– Ну и что? Зато кадр классный будет, я специально немного со стороны снимал. Представь: два чувака сидят в кафе за столиком, это вы с Вованищем, а за окошком на балконе – еще два чувака, кого-то собираются из винтовок отстреливать. Супер! Такая типа обычная московская жизнь. Они отвернулись, давайте, мужики, разговаривайте между собой, я еще раз сниму.

Баринов встал и, подойдя к Василию, заслонил ему обзор.

– Эти люди, Вася, шуток не понимают. Ты вот сейчас снимешь, а они начнут выяснять твою личность и э-э… будут делать это долго-долго. Лучше езжайте в галерею, у вас полчаса всего.

– Да ладно тебе. Ты-то меня понимаешь, ты профессионал.

– Вот именно. Мне, как профессионалу, нужны кадры Лисогорской, а не этих бойцов. Вы ее можете упустить, потому что она будет только на открытии выставки.

Для Василия это был лучший аргумент, и он убрал фотоаппарат в кофр.

– В принципе я уже и так снял, что хотел.