Внезапный удар

Когда же первая атака удалась, то второй волн гордоновскихъ штурмовиковъ пришлось значительно трудне. Пришедшіе въ себя отъ неожиданной атаки аэродромныя команды бросились къ зенитнымъ пулеметамъ, и во второй разъ штурмовики были встрчены ураганнымъ огнемъ. Неся огромныя потери, Гордонъ не оставилъ мысли вторично атаковать, но принужденъ былъ пустить въ ходъ дымовую завсу. Хотя она и затрудняла его собственную работу по бомбардированію аэродромовъ, но зато окончательно парализовала пулеметчиковъ на земл. Но кром того, дымовая завса создала великолпную цль для идущихъ сзади легкихъ бомбовозовъ полковника Грина.

Въ этомъ первомъ столкновеніи нмцы проявили огромное упорство. Ихъ летчики бросались къ машинамъ, невзирая на разрывы бомбъ и пулеметный огонь штурмовиковъ. Они вытаскивали аэропланы изъ горящихъ ангаровъ. Истребители, прыгая по взрытому воронками полю, взвивались вверхъ навстрчу непроглядной стн дымовой завсы и непрерывнымъ блескамъ взрывовъ. Многіе изъ нихъ тутъ же опрокидывались въ ямахъ, другіе подлетали, вскинутые разрывами бомбъ, и падали грудой горящихъ обломковъ. Сквозь муть дымовой завсы тамъ и сямъ были видны пылающіе истребители, зажженные зажигательными пулями. Но все - таки нсколькимъ десяткамъ нмецкихъ летчиковъ удалось взлеттъ. Съ мужествомъ они бросились въ одиночный бой съ англичанами. Нсколько аппаратовъ было сбито, но эта смлая, но безумству, попытка не принесла пользы, т. к. нмецкая зенитная артиллерія прекратила огонь, не желая нанести вредъ своимъ же аппаратамъ.

Послднюю сводку капитанъ Уйтлей получилъ уже на борту бомбовоза въ воздух.

Черезъ двадцать минутъ посл появленія перваго англійскаго штурмовика надъ аэродромами Голландіи появились главныя силы генерала Маккольма.

19 Ч. 00 М — 21 Ч. 00 М.

Получивъ назначеніе въ штабъ эскадры, капитанъ Уйтлей разсчитывалъ имть много свободнаго времени и прослдить за ходомъ всей операціи. Но онъ не учелъ того, что впервые въ боевой обстановк шестьсотъ шестьдесятъ бомбовозовъ съ приданными имъ шестьюдесятью аэропланами развдки, т. с. въ общемъ семьсотъ двадцать машинъ, пойдутъ подъ командой одного человка, что въ группахъ и колоннахъ этой воздушной армады могутъ возникнуть положенія, требующія неоднократныхъ перестроеній, а можетъ быть даже перемны курсовъ. И поэтому отъ офицеровъ связи потребуются огромныя усилія и внимательность.

Передъ Уйтлеемъ лежала цлая серія планшетовъ съ нанесенными на нихъ схемами соединеній. Онъ былъ связанъ съ пріемникомъ радіостанціи флагманскаго корабля и могъ слышать вс донесенія отдльныхъ командировъ эскадриліи. Онъ долженъ былъ, отбрасывая детали изъ этихъ донесеній, записывать только то, что относятся къ измненію порядковъ и строевъ въ колоннахъ и немедленно передавать ихъ генералу.

Эти обязанности, вопреки ожиданія Уйтлея, почти не оставляли ему времени на то, чтобы изрдка воспользоваться имющейся въ полу бомбовоза оптической зрительной трубой, сильныя линзы которой давали возможность видть на земл рядъ мелкихъ деталей, несмотря на высоту въ семь тысячъ метровъ.

Мстность, надъ которой летли колонны эскадры, была очень разнообразный. Вились срые каналы, перемежаясь то съ желтыми квадратами полей, то съ уродливыми клинушками распашки.

Вокругъ массивныхъ корпусовъ срыми пятнами намчались рабочіе поселки. Маленькіе нгрушечные городки соединялись полосками желзныхъ дорогъ. Съ жаднымъ любопытствомъ слдилъ Уйтлей, совершенно забывая, что внизу имются, вроятно, зенитныя батареи, аэродромы, истребители. А когда эта мысль приходила въ голову, становилась странной и почти непонятной легкость, съ какой колонны вотъ уже цлый часъ движутся надъ территоріей. Германіи. Эскадра безъ боя проникла почти на триста километровъ вглубь чужой страны.

Несмотря на подозрительность подобной инертности противника, главныя силы эскадры могли двигаться совершенно спокойно. Развдка шла впереди веромъ, выдвинутымъ на пятьдесятъ километровъ. Развдчики летли патрулями на высот отъ восьми до восьми съ половиной тысячъ метровъ. Они оставались почти невидимыми и неслышными. Еще нсколько лтъ тому назадъ развдчики были бы на такой высот совершенно слпы и безполезны. Но благодаря развитію оптики и автоматически работающихъ фотографическихъ аппаратовъ, можно было вести дйствительное наблюденіе надъ перескаемой мстностью. На обязанности летчика лежало, главнымъ образомъ, наблюденіе за окружающимъ воздушнымъ пространствомъ. При современныхъ скоростяхъ появленіе въ воздух истребителей или баллонныхъ загражденій, могло быть обнаружено лишь при постоянномъ и внимательномъ наблюденіи. Та - же большая скорость и огромная высота полога длала визуальное наблюденіе земли очень труднымъ. Человческій глазъ, даже вооруженный большой мощности оптической трубой, уже не могъ фиксировать предметы съ точностью, какая требовалась развдчику для раскрытія мстности. Для наблюденія за ней съ большой высоты имлся аппаратъ, состоящій изъ сложнаго агрегата демонстраціоннаго, фотосъемочнаго, и радіобильда аппаратовъ. Интересной деталью установки было примненіе новыхъ эмульсій, очепь чувствительныхъ къ природ фиксируемыхъ красокъ. Искусственныя краски дйствовали на эмульсію совершенно иначе, чмъ естественныя. Изображеніе получалось рзко искаженнымъ по цвту и сразу бросалось въ глаза. Это давало возможность открывать всякаго рода искусственныя сооруженія пли маскировку.

Черезъ восемьдесятъ секундъ посл спуска затвора фотографическая камера уже проектировала позитивъ на экран передъ летчикомъ. Полковникъ Гринъ летлъ въ замк своего передового патруля, непрерывно поддерживая связь съ флагманскимъ кораблемъ. Старый осторожный, опытный и внимательный летчикъ, не отрывался отъ наушниковъ радіо пріемника и былъ готовъ принять сообщеніе любого изъ двадцати патрулей своей эскадры. То, что за часъ полета надъ расположеніемъ противника ни одинъ изъ аппаратовъ не донесъ о чемъ-нибудь подозрительномъ, заставляло полковника безпокоиться. 

БАЛЛОННОЕ ЗАГРАЖДЕНІЕ.

Равнина смнилась пологими холмами, покрытыми мелкимъ кустарникомъ. На экран по-прежнему не было признаковъ аэродрома, зенитной артиллеріи и искусственной маскировки. Гринъ зналъ, что скоро должна быть заградительная линія, базирующая на Ганноверъ. Ему было странно, что противникъ такъ хладнокровно подпускаетъ къ ней англичанъ, не попытавшись даже сбить ихъ съ маршрута. Будетъ плохо для нихъ, если эскадры прорвутся къ Ганноверу, Тогда будетъ уже поздно дать бой. Они даже не успютъ вступитъ въ соприкосновеніе съ главными силами.

— Ну, что-же, тмъ лучше для насъ, — заплъ онъ по старой привычк, зная, что никто не услышитъ его голоса, котораго онъ такъ стыдился на земл. Здсь не кому будетъ упрекнуть его въ отсутствіи слуха. — Тмъ хуже для... — завелъ было онъ новую руладу, но оборвалъ на полуслов

Головной аэропланъ идущаго впереди патруля вдругъ стремительно повернулся вокругъ вертикальной оси. Прежде чмъ Гринъ усплъ проанализировать это движеніе, правое крыло аэроплана отвалилось и стало падать. Корпусъ со вторымъ крыломъ совершилъ еще нсколько безпорядочныхъ движеній и пошелъ внизъ. Въ слдующее мгновеніе отъ падающей машины отдлилось дв черныхъ точки и, пролетвъ нсколько десятковъ метровъ, надъ ними раскрылись парашюты.

Летчикъ его машины, слдуя движенію идущихъ впереди аппаратовъ головного звена, круто взялъ на себя. Развдчикъ взвылъ моторами и горкой ползъ въ облако. Въ тотъ моментъ, когда Гринъ отмтилъ прыжокъ второго парашютиста въ его наушникахъ зазвучалъ голосъ:

— Гринъ! Гринъ! говоритъ Д-4! говоритъ Д-4!

Это вызывалъ полковника по радіотелефону развдчикъ, терпящій аварію. Повидимому, третій изъ экипажа, падающей машины остался, чтобы донести.

— Гринъ! Гринъ! Слушайте! Повидимому, напоролись на тросъ загражденія. Говоритъ Д-4! Слышите?

— Слышу! Д-4! Д-4! Прыгайте, Прыгайте! Я васъ видлъ! Донесенiе принялъ Гринъ.

Привычнымъ движеніемъ пальцы переключили радіо на передачу телеграфомъ и стали посылать въ офиръ позывныя.

— Волна!.. Волна!.. Волна!..

А глаза не могли оторваться отъ исчезающей въ синей дымк у земли падающей машины. Усплъ ли выскочить послдній? Кто былъ этотъ смльчакъ, въ которомъ сознаніе долга преодолло ужасъ смерти? Летчикъ-наблюдатель или радіотелеграфистъ? Онъ даже не сообщилъ своего имени!