Во всем виновата месть

— Да ладно? С чего ты сделала такие выводы? Считаешь, что я как сыр в масле катаюсь и имею больше, чем ты? На самом деле доходы моего отца — это его доходы. То, что он оплачивает для меня лицей — его каприз.

Сегодня я смотрю на Золотарёва иначе. Ему не повезло с отцом. Они оба пытаются побольнее ужалить друг друга, кусаются и стараются сделать вид, что их не заботит мнение другого, но ведь это не так. Не так же?

— Может, я на самом деле ошибалась на твой счёт, но и ты на мой ошибаешься.

Отправляю в рот ложку морожёного и с наслаждением жмурюсь.

— Какое же оно вкусное.

— Мне тоже нравится, поэтому частенько захожу сюда, если хочу сладкого. Расскажи мне что-нибудь о себе?

Я закашливаюсь, приходится отхлебнуть кофе, чтобы подавить приступ, но напиток мгновенно обжигает слизистую.

Что я могу рассказать о себе? Что я подменяю сестру?

— Давай лучше ты? Сегодня ведь твой день… Ты победитель. Поэтому рассказывай о себе, а я с удовольствием послушаю.

И мажор рассказывает. Он работает в центре, где занимается индивидуально с новичками скалолазанием. Их родители щедро платят ему. Моё мнение о парне сильно меняется. Все деньги, что он тратит на развлечения, он зарабатывает сам. Несколько раз парень скидывает звонки от своих друзей и говорит, что они не имеют никакого значения.

После кафе мы ещё долго гуляем, разговариваем о предстоящем празднике, и мажор пытается выяснить, какого цвета будет моё платье, потому что хочет подобрать подходящий костюм, но я — крепкий орешек. До последнего не узнает. Если только не догадается.

Маме я уже отправила сообщение, сказала, что буду гулять с другом. Аньке тоже пришлось наврать, сказав, что задержалась с Захаром. Я не могу говорить им о мажоре. Уже завтра мы станцуем свой последний танец, а затем наши пути разойдутся.

— Спасибо за шикарный вечер, Тихоня. Это было лучшее поздравление с победой. Давно я не отдыхал душой.

— Надеюсь, это поможет тебе не подкачать завтра?

— Ты можешь на меня положиться.

Золотарёв возвращает мне сумку, которую всё это время таскал сам. Он не пытается поцеловать меня или обнять, просто желает спокойной ночи и уходит, а моё сердце пробивает глухой удар.

Он не такой уж и плохой.

Может, мне не следовало выступать против их отношений с Анькой? Мне кажется, он бы смог позаботиться о ней, если меня не будет рядом. Эта мысль покидает голову, стоит вспомнить, как он насмехался над моей сестрой. Нет… Вряд ли он изменился, всё равно будет пытаться угодить своим друзьям. Горечь расползается внутри, а я вхожу в коридор, где уже дожидается бабуля. Наверняка она видела нас с Максом, и я боюсь, что будет задавать вопросы или ругать меня, но она просто обнимает меня и гладит по волосам.

— Первая любовь — штука сложная, милая. Если ты чувствуешь её, то расскажи ему правду и посмотри, как он примет её.

— А если я сомневаюсь и не понимаю, что чувствую? Если я запуталась, бабушка? Если у меня есть чувства и к другому парню, и я не могу разобрать, что они значат для меня?

— Тогда тебе стоит расслабиться и прислушаться к голосу своего сердца. Чьё имя ты бы назвала на пороге смерти? Послушай внимательно, деточка. Сердце никогда не обманет. С кем бы ты хотела провести последние минуты своей жизни? Кого хочешь увидеть последним перед тем, как закроешь глаза навсегда? Может, звучит страшно, но только так получишь правдивый ответ.

Глава 22

— Влад! — кричу я и просыпаюсь от звучания собственного голоса.

Подскакиваю и озираюсь по сторонам. Сердце вот-вот выскочит из груди, так сильно бьётся. От пульсации крови голова становится тяжёлой. Меня всю трясёт от кошмара, приснившегося только что. И вроде бы понимаю, что это всего лишь сон, но что-то не сходится, не укладывается в голове.

Ладонь ползёт на грудь, в то самое место, куда он не дрогнувшей рукой вонзил нож. Мне больно, хоть и понимаю — это фантомные боли.

— Что случилось? — обеспокоенно спрашивает мама, заглянув в комнату. — Я слышала крик.

— Сон дурной приснился. Ничего страшного, — качаю головой я.

Да только какой там? Сердце готово выскочить из груди. И мне страшно. Почему мне приснился именно этот сон? Я вспоминаю, что думала над словами бабушки, прислушивалась к своему сердцу, но так и не получила ответа.

— Ты волнуешься из-за бала?

Мама осторожно присаживается на край кровати, а я отрицательно качаю головой.

— Не волнуюсь. Всё будет хорошо. Ведь, правда?

— Конечно, ты справишься.

Мама ободряюще сжимает всё ещё трясущуюся руку.

— Это будет последний день, когда я заменяю сестру. Потом многое изменится. Ложь, наконец, можно будет прекратить.

— Всё будет хорошо. Если ты переживаешь из-за Максима… он поймёт. Он хороший парень.

Почему все вокруг говорят, что он хороший парень и поймёт? Какое мне дело до его мнения вообще? Я не собираюсь даже разговаривать с ним после того как правда раскроется. Хотя нет… я бы посмотрела ему в глаза. Пусть почувствует себя преданным. Как моя сестра, когда он издевался над ней.

Рука тянется к телефону, чтобы позвонить Кэшу и убедиться, что у него всё в порядке, но я не делаю этого. Конечно, в порядке. Мы с ним отдалились в последнее время, но обязательно наверстаем упущенное. Навязываться не хочу. Мои кошмары — моя проблема.

После завтрака я иду в ванну, благодаря судьбу, что в честь праздника занятия на сегодня отменили. Могу, как настоящая королева расслабиться в ароматической пенке, а потом сделать маску для лица и накрутить волосы. Впрочем, они у меня волнистые от природы, а превращаться в барашка я не хочу.

Время до вечера пролетает очень быстро. Мы переписываемся с сестрой, и я чувствую укол обиды, что до сих пор не поговорила с отцом. Аня успела созвониться с мамой, а вот я… сбегаю от разговора, потому что привыкла смотреть в глаза. Тем более чувствую себя виноватой. С Кэшем мы не общаемся совсем. Он не написал мне с утра, и я тоже не стала этого делать первой. Я решила полностью отключиться от мыслей о своей настоящей жизни на один вечер.

Вечер приближается неумолимо быстро.

Я позволяю маме помочь мне с макияжем. Не хочу слишком яркий, поэтому мы используем немного коричневых теней, чтобы выделить веки, а сверху перекрываем их блёстками. Тушь на ресницы и нежный блеск на губы — вот и весь макияж. Волосы оставляю распущенными, потому что всегда любила так ходить. Я надеваю платье с несвойственной себе дрожью. Откровенно говоря, я впервые надеваю что-то подобное. Дорогая ткань водопадом стекает по телу, нежно обволакивая его. Декольте приоткрыто не сильно — блестящая сеточка из золотых нитей хорошо прикрывает грудь, а она у меня для десятого класса достаточно большая. Из такой же сеточки рукава. До талии платье обтягивает тело, будто является моей второй кожей, но дальше свободно струится в пол. Надеваю золотые туфельки и улыбаюсь собственному отражению. Если и побыть принцессой, то всего один раз в своей жизни. Мне хотелось бы, чтобы Кэш увидел меня такой, но я не решаюсь позвонить ему. Может, после праздника? Сейчас я повторяю речь, чтобы не ударить лицом в грязь. Это должен быть сильный выход.