Воин Мары

Аспид не понимал, о чем лепечет этот человек. С виду это был обычный безумец в рваных лохмотьях и с изувеченными руками.

– Это ты сделал со мной! – Он выставил вперед покалеченные руки. – А твои дружки смотрели и смеялись! Все эти годы я жил там, где свиньи побрезгуют, ел то, к чему даже черви не прикоснуться, но всегда и везде, я помнил твой взгляд и рожи твоих соратников-выродков. И вот наконец-то мы встретились! О, это еще не конец, далеко не конец! Запомни это! – Бродяга развернулся и побежал куда глаза глядят.

Что это было? Кто это странный сумасшедший и насколько он опасен? Аспид застыл на месте, не убирая ладонь с рукоятки меча. Может стоило погнаться за ним? Куда уж там, сейчас его уже не догнать, а в Черноречье очень легко затеряться. Теперь воину Мары не оставалось ничего, кроме как вернуться в избу к Рогнеде.

Странно все это, очень странно.

Глава 4

Ночь опустилась на Черноречье. Суета постепенно затихала, уставшие жители готовились ко сну, чтобы завтра вновь закружиться в деловом круговороте повседневности. Пока по реке ходят ромейские торговые суда, городище будет расти и процветать, а вот без них зачахнет меньше чем за год.

Рогнеда не могла сомкнуть глаз. Она, не отрываясь, смотрела на догоравшую лучину и думала о себе и своих спутниках. Аспид вернулся в избу еще днем, как всегда молчаливый и задумчивый. Людота же до сих пор где-то ошивается, не иначе в корчме загулял. Хммм, до утра его можно и не ждать. Еще женщину посещали думы о своей судьбе. Что ее ждет? Самый сложный вопрос, на который может ответить разве что великая прядильщица судеб.

Она повернулась на бок и задула лучину. Мягкие заячьи шкуры приятно обволакивали тело, будто бы затаскивая уставшее сознание в мир сновидений. Но все равно ей не спалось! Казалось, что кто-то за ней наблюдает, какой-то дикий зверь, смотрящий своими голодными глазами из темноты.

Странный звук, напоминавший на визг свиньи, раздался из чулана.

«Что это? Аспид же спит в горнице!» – Ее пальцы сжались, а сердце начало быстро колотиться. Встав с кровати, она медленно начала отходить. Неожиданно сзади послышалось тихое дыхание; в дверном проеме стоял Аспид с мечом в руке.

– Ты тоже это слышишь?

Рогнеда кивнула.

Осторожно подойдя к чулану, он резко дернул дверную ручку. Из темноты донесся мерзкий голосок, похожий на скрип металла. Еще мгновение — и из чулана выскочила скрюченная мелкая старушонка с длинными, напоминающими иссушенные коряги, ручками. Ее кожа была цвета трухлявого дерева, а короткие ножки прикрывало изорванное тряпье.

Увидев Аспида, нечисть громко пискнула, а затем, выскочив из чулана, с разбегу выпрыгнула в приоткрытое окно.

– А старуха говорила, что вытравила всех кикимор! Ох и прохиндейка! – Рогнеда заулыбалась.

– Прости, что твой покой твой нарушил. – Аспид только сейчас обратил внимание, что Рогнеда стоит перед ним в ночной рубашке.

– Да… все в порядке… – Она смущенно опустила голову вниз, давно забытое чувство женского стыда вдруг неожиданно вернулось. Рогнеда хотела было сказать что-то еще, но Аспид быстро выскочил в открытую дверь горницы.

Опять оставшись в одиночестве, она какое-то время с грустью смотрела на дверь, через которую ушел Аспид, а затем легла на кровать. И снова сон никак не приходил, да еще и сердце продолжало бешено колотиться! Нет, Рогнеда знала, что кикиморы твари хоть и мерзкие, но для взрослого человека достаточно безвредные, а вот новорожденного утащить могут, это да. Просто чувство того, что за ней кто-то наблюдает, никуда не пропало.

Рогнеда вспомнила, что под кроватью лежит припрятанный нож. Решив, что лучше переложить его поближе, она начала наощупь шарить по полу. Когда пальцы уже нащупали рукоятку, ладонь вдруг сковала резкая, всепроникающая боль, как будто кто-то наступил на нее сапогом. Рогнеда хотела было закричать, но чья-то рука зажала ей рот. По ощущениям это была даже не рука, а какой-то обрубок с тремя пальцами. Запах гнили и разложения резко ударил в нос. Открыв глаза, она увидела в темноте фигуру мужчины с растрепанной бородой. Затем к ее горлу прильнуло холодное железо ржавого клинка. Но это был даже не полноценный клинок, а привязанный к лишенному кисти предплечью обломок лезвия меча.

– Дернешься — убью! – прошипел незнакомец. – Ты его наложница? Уххх, хороша, потаскуха! Сейчас я разберусь с тобой, а затем и его час придет. – Он провел шершавым языком по щеке Рогнеды. – Когда ваши глаза молят о пощаде, ваша красота расцветает в полную силу. Чувствуешь этот клинок? На столько девиц и молодых и старых на нем побывало, я уже со счету сбился, поверь, я умею резать так, чтобы вы и пискнуть не успели. А когда Мара приходит, то вокруг только тишина. Тишина и спокойствие… – Из его заплывших глаз вдруг полились огромные капли слез. – Ты не подумай, я же не всегда был таким, я был веселым удалым воином, пока твой полюбовник не сделал это сделал это со мной. Он резал и смеялся, ему так нравилась кровь, что он упивался ею допьяна. Посмотри на мои руки, посмотри! Это все его работа, его и еще трех выродков! Но ничего, в эту ночь свершится моя месть, сперва я отрежу твою милую головку, а-ха-хах, а затем кину ее ему на ложе. Когда он проснется, я буду рядом, а затем начну свежевать его долго и мучительно, да так, что даже владычица смерти отвернется от этого зрелища. И свершится то, о чем я так долго мечтал — моя месть!

Ночной гость упивался своим безумием, с ним нельзя было договориться или о чем-то умолять. Рогнеда это прекрасно понимала, поэтому выход тут был один — сопротивляться из последних сил. Она зубами впилась в один из оставшихся на руке пальцев, но незнакомец только улыбнулся, обнажая свои гнилые зубы. Железо ржавого клинка еще сильнее прильнуло к горлу женщины.

– Они все их кусали, ахах-ах, можешь не стараться, я не чувствую боли. Пока твой ненаглядный спит, как убитый, я лишу тебя головы, но сперва немного поиграюсь.

«Я уже очень давно не засыпал как убитый», – послышался тихий голос из темного угла.

Бродяга поднял голову и в этот миг в его лоб прилетел удар железного шара на веревке. Что-что, а бить кистенем Аспид умел. Безумец взвыл нечеловеческим криком, он было уже ринулся в отступление, но на полпути к окну остановился. Ну нет, сегодня его ночь и он не будет убегать, страшная месть должна свершиться чего бы это не стоило. Разглядев в темноте очертания своего врага, он, выставив перед обломок меча, ринулся на него. Хоть кистенем можно знатно изувечить, но в бою один на один это оружие не сильно эффективно, так что удача должна быть на его стороне. Но в своей ярости он не заметил, что другая рука воина Мары все это время прятала за спиной другое, гораздо более опасное оружие — его меч. Блеск клинка в ночи — и из груди ночного гостя рекой уже хлещет кровь. Схватившись за рану, он упал на колени.

– Мара, сучья дочь, иди сюда! – прохрипел он из последних сил. – Я хочу заключить с тобой договор, я все отдам, только… дай мне убить его!

– Без головы ты заключишь договор только с могильными червями.

На лице раненого появилось что-то похожее на улыбку.

– Я все равно вернусь и найду тебя! Из-по земли достану, но найду! Помни это, выродок! – Его последние слова повисли в воздухе, как какое-то проклятие. Не было сомнений, что такое пламя ненависти не сможет затушить даже приближающаяся смерть.

Тем временем, лезвие меча Аспида с глухим звуком вошло в шею. Первый удар сделал дело только на половину, второй же завершил начатое — отсеченная голова отлетела в сторону, оставляя за собой кровавый след. Опустив меч, Аспид вытер холодный пот со лба и посмотрел на Рогнеду. Та хоть и была бледна и тяжело дышала, но все же в панику не впадала.

– Я скину его в реку. Ночью по Черноречью шатается не так уж много людей, не думаю, что меня заметят.

Рогнеда молча согласилась и на мгновение закрыла глаза, а когда открыла, то в комнате уже никого не было — только черная лужа крови на полу. Взяв тряпку, она принялась за работу; женщина не боялась крови, в последнее время они и так видела ее слишком уж часто.