Воин Мары

Аспид вернулся довольно быстро. Он старался не показывать усталость, но было видно, что переноска тела по улицам городища далась ему ой как не просто. На мгновение Рогнеде показалось, что на его лице застыло выражение сожаления из-за произошедшего.

– Я не знаю, кто это был. Он повстречался мне еще днем, с виду самый обычный бродяга.

– Тени из прошлого?

Воин Мары не ответил.

– Иногда прошлое настигает нас тогда, когда мы меньше всего этого ожидаем. – Она прилегла на кровать. – Прошу тебя, не уходи.

– Тебе страшно?

– Иногда мне кажется, что я уже давно забыла, что такое действительно по-настоящему бояться. Много раз в глаза смерти смотрела, вот и разучилась. – Она горько вздохнула и начала рассказ о своей жизни. Сейчас ей почему-то очень захотелось выговориться. – Родилась я в небольшом селении под Псковом. Мой отец был норманн, а мать из кривичей. Поздно замуж выдали за сына кузнеца местного. Недолго, правда, в замужестве мне суждено было побыть, в ту зиму страшный мор на деревню напал, все погибли: мать, отец, два брата, только я, да и муж остались. Собрав все, что осталось мы пристали к обозу, идущему в Новгород. Шли за лучшей жизнью, да не дошли… Мал, и его душегубы напали так быстро, что никто даже толком меч не успел выхватить. Охранники обоза падали один за другим. Мой муж тогда храбро бился, но против огромного Ставра выстоять не смог, — полег от удара его топора. Страшная сеча тогда выдалась, вся поляна была устлана телами убитых, а земля кровью пропитана. Потом эти тела пошли в пищу чудовищам пошли, среди них… среди них и мой муж был. – Голос Рогнеды задрожал. – Меня же в полон уволокли, а затем передали Малу, как наложницу. Силой он меня один раз только взял, и то, скорее, чтобы власть свою показать. Не интересовали его женщины, за время пребывания в рабстве у восточных владык пристрастился он к другим наслаждениям. Вот так я и жила в его пещере, как тень: стирала, штопала, еду готовила. Ожидала, когда меня в яму бросят, но время все никак не приходило и не приходило. Вот так я и отринула страх, как ты отринул свою прошлую жизнь. Только одно чувство не давало мне сломаться… – По щеке женщины покатилась слеза. Она негромко всхлипнула, а затем продолжила: – Знаешь… тогда в пещере, если бы ты сделал шаг, то я бы не задумываясь пронзила себя…

– Я знаю. – Аспид не спускал глаз с Рогнеды. – Да, незавидная тебе доля выпала.

– Твоя доля, видимо, еще незавиднее. Мы с тобой похожи, только ты отсек нить своего прошлого. Наверное, так даже легче… Слушай, я тут днем ходила к торговкам на рынке, там и норманнских баб видела, так вот, слово за слово я кое-что выведала про человека, которого ты ищешь. Этот Торгейр не знает ни страха, ни усталости, это не какой-то свирепый разбойник, а любимец самого Одина! Его клинок всегда бьет в цель, а руку направляют высшие силы. Когда выйдешь с ним на битву, то знай, что за его спиной будут стоять все боги Асгарда.

– Это не имеет значения. – Аспид посмотрел на меч, давая понять, что ни за что не отступит от задуманного.

Еще раз окинув грустным взглядом этого проклятого воина, Рогнеда закрыла глаза и уснула. Пару раз она просыпалась, и всякий раз видела сидящего рядом с ее кроватью Аспида. В эти моменты на душе становилось как-то тепло и уютно, затем она снова уходила в пучину сна.

Воин Мары и сам не понимал, почему остался сторожить покой этой женщины. В его жизни ничего не существовало, кроме договора с хозяйкой смерти. Но смотря на прекрасное спящее лицо Рогнеды, он и сам вдруг вспоминал, что когда-то давно тоже мог так же крепко уснуть, что когда-то он, наверное, тоже был кому-то нужен. Но это все осталось в далеком прошлом…

***

Когда солнечные лучи начали потихоньку заползать через окно в комнату, Рогнеда проснулась. Оглядевшись по сторонам, она поняла, что ее хранитель сна исчез. Быстро сменив ночное платье на повседневное, она выскочила на крыльцо, где чуть не сбила с ног вернувшегося из корчмы Людоту.

– Ох, что-то загулял я! Еще вечером хотел прийти, но тут один дурачок на меня нажаловался дружине. Так вот, пришли те же дружинники, с коими мы у ворот пересеклись. Оказались не такими уж и плохими малыми, вместе мы еще раз намяли бока жалобщику и в реку отправили, пущай поплавает как следует! Ну, а за такое дело и выпить можно, вот я и засиделся. А где Аспид? – По глазам Рогнеды кузнец сразу же все понял. – Эх, ушел-таки, змей!

Глава 5

Утром на реку упал настолько густой туман, что с трудом можно было разглядеть вытянутую вперед руку. Только по кваканью лягушек, да по плеску рыбешки можно было догадаться, где полноводье, а где затаилась коварная отмель. Впрочем, одноглазый корчмарь знал свое дело хорошо. Лодка уверенно шла по водной глади, ловко обходя все препятствия.

– Ни зги не видно, надо было тебе до восхода Ярилы подождать. – Корчмарь по-стариковски ворчал, быстро работая веслом. – Если бы не твоя прибавка, то шиш бы я повез тебя в такую рань, договаривались же на полдень! И, кстати, куда подевался твой сообщник?

Сидевший на носу лодки Аспид через полумаску шлема грозно посмотрел на корчмаря.

– Не моего ума дело, знаю. Просто ты вон как вырядился — и меч, и шлем и доспехи… неужто лагерь норманнов подчистую вырезать собрался?

– Может и собрался, а может и к ним хочу перейти. Как соберемся, да пойдем всей ватагой на ваше Черноречье…

Корчмарь выдавил из себя улыбку, но все же немного напрягся.

– Плохие у тебя шутки, мил человек, очень плохие.

Решив, что больше не стоит говорить с корчмарем, Аспид отвернулся и устремил глаза вдаль. Туман потихоньку рассеивался, обнажая крутые берега песчаных склонов. Повсюду царствовал густой непроходимый лес.

– Видишь тот холм? За ним стоит лагерь норманнов, я тебя у него высажу, а там делай, что хочешь. Не поплыву я прямиком в это осиное гнездо, даже не проси.

Холм был не такой уж большой, поэтому Аспид согласился.

Лодка медленно подплывала к берегу. С каждым махом веслом, тревога корчмаря все усиливалась; чутье старика подсказывало, что нужно убираться отсюда, и чем скорее, тем лучше.

Спрыгнув с лодки и повесив на плечо скромную поклажу, Аспид уверенно сошел на берег. Теперь он и сам понимал, что опасения одноглазого были далеко не напрасны. Из кустов послышались звуки шагов, кто-то к ним приближался, и этот кто-то был не один.

– Это кто к нам пожаловал?! – Из зарослей вышли двое норманнов. Первый голубоглазый с длинными желтыми, как колосья ячменя, волосами был разодет в довольно богатую, с узорами, рубаху, а второй короткостриженый огненно-рыжий, вообще оголен по пояс. Оба были вооружены. – Проверяли силки для дичи, а поймали незваных гостей. Смотри, Бьорн, неужто сам одноглазый Один привез к нам столь славного мужа.

Корчмарь нервно захихикал.

– Никакой это ни Один! – буркнул по пояс оголенной норманн, – Это же корчмарь из Черноречья! Уххх, паскуда, помнишь, как меня обсчитал прошлой весной? Я-то все помню! Что, нет больше рядом дружины и дружков твоих из корчмы? – Он извлек из-за пояса топор и направил на старика.

– Подожди, успеешь еще. – Светловолосого норманна определенно больше интересовал Аспид. – А ты кто такой? Вижу, что не простой разбойник с большой дороги, но ты пришел в наш дом с мечом, а значит — ты враг! Обычно с такими разговор у нас короткий, однако, я все даю тебе слово, говори.

Внутренне Аспид уже был готов выхватить меч и вступить в схватку без лишних разговоров, но кто знает, сколько еще норманнов ходит по этому лесу. На звуки битвы они слетятся, как пчелы на цветочный нектар, так что можно пока повременить с лязгом оружия.

– Мое имя Аспид, я пришел сюда, чтобы встретится со жрецом Одина Торгейром.

Выражение лица норманна тут же изменилось. Он опустил меч, а своему другу приказал убрать топор.

– Он говорил, что ты придешь — человек из земель славян, с острым мечом и в пылающем огнем Велунда шлеме. Еще он сказал, что ты придешь сюда для того, чтобы убить его. Прости нас за грубость и не смотри больше, как на врагов. Теперь ты гость Северного лагеря и мой лично! Позволь представиться, я — Сигурд, сын Рагнара. Мой отец конунг Северного лагеря, поэтому чтобы ты не захотел, всегда можешь обраться ко мне. – Он учтиво поклонился.