Воин Мары
Шрифт:
Старые доски крыльца мерзко скрипели от каждого шага, казалось, что вот-вот очередная доска проломится и темнота утащит Аспида в пустоту. Но ничего такого не произошло, воин Мары спокойно подошел к болтающейся двери и аккуратно толкнул ее ногой.
Неожиданно голоса затихли, и оказалось, что внутри-то никого и нет. Только столы, стулья и лучина, которая озаряла гнилые стены этого мрачного помещения. Не зная зачем, Аспид сел за стол и склонил голову.
– О-о-о, старый друг! Чего нос повесил? – за спиной раздался до боли знакомый голос. – У нас, в сумеречной корчме, не принято грустить. Чего изволишь, щенок? Эх, ты извини, это я по старой памяти…
Аспид поднял голову и увидел перед
– Выпей нашего лучшего погребального меду, … – Последние слова рыжебородого Аспид не слышал, он видел только движения губ. – Да расслабься, … , мы здесь все твои друзья.
– Эй! – с другого конца стола раздался громовой возглас. Аспид обернулся и увидел вальяжно развалившегося на стуле Ставра Силу Тура. Теперь это вновь был тот самый вечно улыбающийся гигант с розовым румянцем на щеках. – … не помнит своего имени и не слышит его, поэтому зови его просто Аспидом. – Здоровяк махом осушил кружку с каким-то пойлом.
– Забыл имя?! Вот те на! Хотя «Аспид» тебе хорошо подходит, ты же еще тот змееныш. Эх, надо было настоять, чтобы Кукша пришиб тебя тогда у хором Перуна. Ничего бы мне этот седой волхв тогда не сделал, а Мать — сыра земля очистилась бы от такой гнили! Да и я б жив остался.
– А я бы через год-другой стал властителем Востока и Запада! – обиженно крикнул полубог разбойников Мал, сидевший в самом углу. – И была бы у меня власть, которой бы князья и басилевсы завидовали. И жил бы я в тереме-дворце, где окружил бы себя женщинами и мужчинами для самых изысканных утех!
– Видишь, – на лице рыжебородого засияла мерзкая улыбка, – как жаль, что ты не подох, всему свету бы услугу оказал. Вот, держи! – Он поставил перед Аспидом чарку, наполненную кровью. – Выпей, воин Мары.
Аспид смотрел по сторонам и видел, как корчма заполнялась десятками людей. Большинство он даже не знал, но некоторых «знакомые лица» все же всплывали в памяти. Вот разбойник, убитый у входа в пещеру Мала, вот охранник купеческого обоза… только не было там разве что ночного бродяги с тремя пальцами. Почему-то Аспид сейчас высматривал именно его.
– Пей! Пей! Пей! – гости весело подзадоривали Аспида. Он взглянул на поданный напиток и увидел в кровавой жиже себя, сражающего с Торгейром. Где-то там, на поляне их битва продолжалась; оба бойца были страшно измотаны, но никто и не думал опускать оружия. Дрожащими руками Аспид схватил чарку и со всей силы кинул ее в стену. Звук удара больно раздавался в ушах, перед глазами опять возникла яркая белая вспышка, и…
***
Все вернулось. Он снова стоит напротив Торгейра с мечом руке, только теперь ран на теле еще больше. Кровь из раны на голове струей льется по лицу, все намереваясь коварно забраться в глаза. На ногах воин Мары держится буквально из последних сил. Его противник, впрочем, не в лучшем положении; окровавленная левая рука больше не держит топор, и просто болтается из стороны в сторону, все тело усеяно глубокими и не очень порезами.
Посмотрев друг другу в глаза, бойцы молчаливо заключили соглашение, что пора с этим закачивать. Больше никакой кровавых танцев, пусть один удар решит все! В этот удар мечом Торгейр вложил всю силу, всю мощь, что дали боги Асгарда этому могучему норманну. Железо ударилось о железо, два меча звонко прильнули друг другу, порождая в воздухе струю ярких искр. Аспид сразу понял, что лезвие его меча не выдержало. Клинок раскололся пополам, оставив ему в руке только рукоятку с обломком. Похоже, это все… битва окончена. Но, невероятно! Оказывается, что у Торгейра вообще меч оказался выбит из рук. Бывший берсерк стоял перед Аспидом полностью обезоруженным.
Воин Мары, сжимая в руке то, что осталось от его меча, пошел на сближение…***
– Чего буянишь, старый друг? – с другого конца стола послышался недовольный голос Ставра.
И снова Аспид сидит за столом в сумеречной корчме. По полу катается недавно кинутая в стену кружка, над ухом ворчит рыжебородый, повсюду раздаются упреки и вздохи посетителей.
Медленно подняв голову, Аспид невольно вздрогнул. Перед ним стоял рыжебородый с кровавым месивом вместо лица. Рядом туда-сюда расхаживал Мал и, придерживая руками отсеченную голову, что-то хрипел. Из его рта не переставая лилась кровавая жидкость.
– Тяжеловато им говорить! Здорово ты, брат, им лица подпортил! – Ставр, давясь от смеха, громко ударил кулаком по столу. Теперь он снова выглядел отвратительно, как при их последней встрече в пещере Мала. – Мне ты, правда, тоже живот хорошо вспорол, теперь брагу нормально не попьешь, вытекает, зараза! — Он встал из-за стола и продемонстрировал кровавую рану.
Вскочив со стула, Аспид бросился к стене. Теперь он мог увидеть всех собравшихся здесь: изуродованные ужасными ранами мертвецы все, как один, смотрели на него и смеялись. Вонь разлагающихся тел мерзким запахом ударила в нос; на полу повсюду виднелись бурые лужи гнилой крови. Аспид дернул меч из ножен, но в руке у него оказался жалкий обломок. С таким против всей этой мертвой братии вряд ли что сделаешь. Вперед вышел разбойник с перерезанным горлом. Издавая мерзкие гортанные звуки, напоминающие толи смех, то ли шипение, он потянул к воину Мары свои трясущиеся руки.
Отступая вдоль стены, Аспид не заметил торчащий из половой доски сук. Нога предательски споткнулась, и тело уже было готов рухнуть на пол на радость гогочущим мертвецам. Но пришла, откуда ее не ждали. Чья-то рука схватила его за плечо и помогла удержать равновесие. Он повернул голову и увидел перед собой улыбающегося Торгейра.
– Осторожнее, ты же не собираешься жить вечно?! – Жрец Одина обвел взглядом ораву мертвецов. – Рановато тебе еще сумеречной корчме со всеми этими почтенными людьми засиживаться. Пойдем-ка отсюда!
Мертвецы, приметив норманна, начали зло скалиться, но подходить никто не решался. Они расступились, освобождая Торгейру и Аспиду путь до входной двери.
Как только воин Мары ступил на крыльцо, все вокруг снова начало преображаться. Зеленый туман и черные деревья исчезли, общая темнота сменилась светом, а гнилая избушка сумеречной корчмы растворилась в воздухе, будто и не было ее вовсе.
***
И снова он на уже знакомой поляне. Через кроны деревьев пробивались лучи восходящего Солнца-Ярилы, повсюду доносится щебетание птиц. Что это значит? Неужели битва с Торгейром длилась всю ночь напролет? или она завершилась еще вчера, а оставшееся время Аспид провел в бреду? Хотя… какое это имеет значение!
Сейчас воин Мары не понимал, каким чудом он еще держится на ногах. Все тело ломало от ран, голова раскалывалась от боли, и кровь — на теле не было места, которое бы не было запачкано кровью. Его руки тряслись, не в силах даже подняться, чтобы снять раскуроченный ударом топора шлем. В голове витал только один вопрос — где же Торгейр?
Аспид с трудом повернул голову и увидел сидящего под деревом норманна. Тот смотрел на не него безжизненными глазами, при этом на его лице будто бы сохранилось выражение одобрительной ухмылки. Из его груди торчал обломок меча Аспида. Да, Торгейр был мертв; воину Мары все же удалось выйти победителем из этого сражения. Но долго ли он сможет насладиться победой? Похоже, что с такими ранами ему самому жить осталось всего ничего.