Волчицы Лингарда

А затем служанки всё так же слаженно неслышно отступили назад — тоже на лестницу.

Ничего хорошего тебя не ждет, надменный и сволочной принц. Чем бы ни завершилась эта черная ночь для пленной Корделии — внезапным спасением или неотвратимой смертью, подлый отцеубийца и предатель Исильдур до рассвета дожить не должен. Об этом только что позаботилась всё еще безымянная служанка.

Свежий ветер холодит лицо, развевает всё еще мокрые волосы, добирается сквозь тончайший шелк до тела. Остужает. Как истинную месть, что лучше подавать холодной.

С иссиня-черного шелка небес равнодушно взирает острый полусерп серебряной луны. И необычайно яркие южные созвездия.

Трепещет на ветру красный шелк соблазнительной одежды, неподвижен черный — неба. Крепче сшит, очевидно.

Если этой ночью Корделии суждено уйти в ослепительно-мрачный Закат — дайте ей только пропихнуть мерзкого Исильдура вперед себя. Всё прочее уже не страшно.

Вот только здесь нет ни ложа, ни чего-то, похожего на него. Каким же образом изнеженный принц планирует развлекаться? Он же привык к шелкам-бархатам, мягким перинам, теплу и уюту. К подогретому сладкому вину в кубке, в конце концов. И к столику с разнообразными яствами.

Или всё это планируется еще здесь устроить? Но тогда зачем сюда раньше времени тащить Корделию?

— Удивлена?

Все-таки эти змеевы «браслеты» слишком ей мешают. Корделия резко обернулась.

Ну, конечно. Вот он второй выход на крышу — на другой ее стороне. И именно туда вносят роскошное ложе. Столик с яствами и напитками.

И на сей раз всё же поднимается стража.

— Всё просто, — ухмыляется Исильдур. — Мне угодно подкрепить свои силы, полюбоваться танцами двух моих наложниц. И посмотреть, как ты повеселишься над рассказом о смерти твоей сестры. А уже потом ты меня развлечешь… так, как я этого пожелаю.

Да? Корделия от души пожелала бы ему безвинными наложницами и обойтись. Но тогда ей будет сложно его убить.

Всё прочее она разом запихнула как можно дальше вглубь души. Жива Изольда или мертва — сейчас это ничем Корделии не поможет.

Глава 21

Глава двадцать первая.

Ланцуа, Веаран.

При виде наложниц прежняя Корделия сдержаться бы не смогла. И враз лишилась бы малейшего шанса на настоящую месть.

Та Корделия, что верила отцу. И сначала высказывалась, а уже потом думала и прикидывала. Та, что не боялась назвать труса трусом, подлеца — подлецом, предателя — предателем.

Эта сумела не шелохнуться с ледяным выражением лица. Аж Исильдур слегка побелел от злости. Он явно ожидал совсем другой реакции.

Еще когда сообщил о гибели Изольды. А потом подробно и со смаком, под сладкое вино и изысканные закуски рассказывал Корделии, как Изольду растерзал насмерть дикий дракон с Черных Гор.

Увы, всего три кубка. И вино — не крепленое. И Исильдур — привычен к обильным возлияниям.

Слишком мало.

И всё это время с нее не сводили пристальных взглядов ни сам короленок, ни его стражники.

Потому Корделию никто и не держит за руки. И нет никаких цепей, кроме сдерживающих Магию «браслетов». Зато ее никто не подзывает к самому короленку. И рядом с Исильдуром — полно вооруженной стражи для охраны. И чтобы тут же спеленать дерзкую пленницу, если она совершит хоть малейший промах.

Жаль, она сейчас не может взлететь. Как раз нет ни одного Мага рядом.

Хуже, что Исильдур не остановится. Если он жаждет именно спровоцировать Корделию, он продолжит изгаляться на ее глазах. На всех присутствующих. И если их покажется мало, прикажет кликнуть еще кого-нибудь.

Элис хотя бы выглядит равнодушной. Танцевать то, что ей приказано, она не умеет, поэтому танцует знакомое. Зато идеально. И нынешний полупрозрачный наряд восточной наложницы ее будто бы не смущает совсем. Будто смущать он должен того, кто посмел нарядить в такое настоящую принцессу. Кого хоть во что одень, хоть голой на лютый мороз выставь — всё равно принцесса. Везде и всегда.

Изольда — точно такая же. А вот у самой Корделии — не получалось. Никогда прежде.

А вот сейчас — пожалуй, да.

— Наверное, тебе ничуть не жаль Изольду, — ехидно усмехается Исильдур. Он не сводит глаз с Корделии, будто она ему интереснее обеих подневольных танцовщиц. — Разве ты не рада, что наконец избавилась от последней из своих идеальных сестер? Любая из них была лучше тебя, а теперь ты наконец-то — единственная. Кроме тебя, никого не осталось. Как думаешь, будь жива твоя мамочка, она бы обрадовалась этому, а?

Безумно хочется съязвить, что это история самого Исильдура, а не Корделии. Что это он завидовал абсолютно всем подряд, потому что последний трубочист и последний помощник младшего лакея в королевском замке был достойнее зваться принцем, а последний свинарь в свинарнике — был чище и ароматнее.

Но нет, Корделия не скажет даже этого. Никаких слов. Исильдур их не достоин. Какая разница, что извергается из губ того, кто настолько ничтожен и омерзителен? Даже лай бешеной собаки — не настолько отвратен.

— Что за коровы! — с силой пнул в бок шелковой туфлей короленок всё же не Элис, а вторую девушку, белокурую пышку. Та, в отличие от Ритэйнской принцессы, не в силах сдержать тихих, горьких рыданий. И сначала даже пыталась робко прикрыться руками, но под бешеным взглядом Исильдура торопливо отвела их. — И ведь принцессы же!

Ясно. То ли покойный король Танред лгал, то ли не так уж далеко его гостьи ушли. И кем же была эта несчастная девчонка — липовой Изольдой или такой же Корделией? По-настоящему ведь не похожа ни на ту, ни на другую.

— Может, хочешь занять их место? — вновь насмешливо окликает Исильдур Корделию. — Обидно же, что не зовут даже на такую роль, да? Эй, тебе там не жарко? Может, на тебе многовато одежды? Помочь раздеться?

Молчание. Спокойно-равнодушное. Пока он не приказал пустить Корделию по кругу стражников, нет никакого смысла волноваться. Здесь нет ни одного мужчины, чье мнение ее волнует. С таким же успехом ее могут раздеть перед стадом местных деревенских баранов.

А ночь — даже красива. Луна в звездной свите — на диво хороша. Как никогда прежде.