Волчицы Лингарда

— Вот именно. И потому Исильдур просто и без затей сровняет наши фамильные владения с землей, если Ирэн сбежит. И прикажет перебить там всех. Включая детей. Он всегда восхищался древними тиранами, способными всех неугодных убивать вместе с семьями по велению левой пятки. «Даже если умрет под пытками хоть полстраны — остальные будет бояться и подчиняться во всём», — это его слова. И если умрут наши люди, Ирэн себе такого никогда не простит. Из нас двоих именно она считает, что отвечает за толпу постороннего народу, у кого должны быть и свои головы на плечах. И которые саму Ирэн предадут легко, если что. Ради спасения собственных шкур и шкур своих семей. И я их даже судить за это не могу — сама поступила бы так же. Но моя сестра — нет.

Вереница танцовщиц кружится во тьме. Качаются змеиные тела, вьются вокруг них гибкие, полуодетые, босые девушки с длинными, распущенными волосами. Они — жертвы или тоже жрицы?

Вьются на ветру шелка легких одежд, струящиеся волосы… а вот и круговерть листьев. Значит, на фреске — осень?

— Но если она не сбежит — Исильдур может змеи знают что сотворить с самой Ирэн. — Корделия чуть не вздрогнула при упоминании привычного ругательства. Почему-то здесь его произносит показалось опасным. Будто можешь случайно что-то разбудить.- И с землями при этом — тоже. Разве он не добивался ее еще при жизни своего отца? И я видела, как он обращается с пленницами. Что остановит узурпатора теперь?

— А Ирэн и не собирается становиться его покорной жертвой, — усмехается Морриган, весело подмигивая очередной жуткой твари на фреске. — У нее есть реальный план, как избавиться от нашего свихнутого отцеубийцы. Поверь, она — честна и благородна, но в нашей семье нет слишком милосердных. По-глупому милосердных.

— Тогда почему я об этом плане всё еще ничего не знаю? — едва сдержалась Корделия. — Можно было добить Исильдура еще тогда — до побега. Так какое оружие избавит нас от него?

Не планирует ли Ирэн на самом деле пробудить то, что изображено на этих стенах? Вдруг такое возможно?

— Дело не в оружии. От него узурпатора надежно защищает Магия… а придворных Магов охраняют вооруженные воины. Я тебе ни врала ни единым словом. Так его не одолеть. Значит, нам нужен тот, у кого есть сильная армия и собственные Маги.

— То есть король другой страны? — Корделия против воли содрогнулась. — Мне пришел на ум только Тенмарский Дракон. Твоя сестра решила призвать на помощь его?

Что-то даже гигантские змеи и Тьма вдруг показались не самым опасным вариантом.

— Дэлли, встряхнись! — прикрикнула Морриган. — Какое королю Тенмара дело до чужих принцесс Элис и Виктории? Что мы можем ему дать взамен? Конечно, Ирэн обратится к их родному отцу.

— Но он тоже убьет всех нас. При первом же удобном случае. И собственных дочерей — тоже, скорее всего. Я помню, что говорила о нем принцесса Элис, а уж она-то с родным папочкой знакома хорошо.

— Вот потому Ирэн и не станет лично дожидаться его победоносного вторжения. Даже если он впрямь позовет на помощь Рауля Тенмарского, это его право. И только его долг — не наш. Нас всех уже не должно быть здесь — к его появлению. В том числе — Ритэйнских принцесс. Идеально, если король Хьюго сочтет обеих дочерей мертвыми, а нашего узурпатора — их подлым убийцей. И тогда за всё сполна ответит один зарвавшийся Исильдур. Причем, тогда его запросто побыстрее прикончат свои же. И поспешно отправят оскорбленному папаше принцесс Элис и Вики отрубленную башку его врага, — Морриган зло и мстительно рассмеялась. — Чтобы спасти свои еще целые бошки. Люди — везде одинаковы, Дэлли. Особенно продажные и трусливые лизоблюды-придворные. Спасутся они таким способом или нет — не знаю, но нам-то уже до этого какое дело?

Змеи на стенах и потолке остались позади. Вместе с алтарями, жрецами, кривыми серпами, жертвами.

Теперь их ведет лишь хоровод из танцующих девушек. Бледная полная луна отражается в их глазах, серебрит вьющиеся на ветру волосы. Скользят по земле и камням босые крепкие ноги.

Впереди маячит луч лунного света. Значит, Морриган права. Там — действительно выход.

Глава 27

Глава двадцать седьмая.

Ланцуа, Веаран.

Лунный луч и впрямь светит. В высокий колодец. Без тени ступенек по бокам. Только ровные, гладкие стены. Как стесанные.

А где Диего и Мордред? Наверху? А почему не подождали?

— Зовем остальных и пытаемся взлететь? — жутковато от одной мысли об этом. Корделии может запросто не хватит сил.

Сколько тут сотен футов? И неужели они настолько глубоко оказались под землей?

— Не стоит, — сквозь зубы проронила ланцийка. — Мы все-таки свернули не туда. Порой эти стены… водят. Как лесная нечисть в дремучей чаще. Всё же в этом подземелье истинные хозяева — не мы. Но здесь сверху так и несет чужой Магией. Не знаю, что и кто там наверху, но почему-то соваться туда не тянет. Совсем. И… луны быть уже не должно.

— Что?

— Ночь должна была закончиться, — терпеливо пояснила Морриган вполголоса. — Мы с тобой и правда забрели совсем не туда. Лучше бы удрать и поскорее.

Внезапно накатившую тревогу они ощутили обе — разом. И шарахнулись назад — в только что пройденный коридор.

И вовремя — два силуэта показались наверху, в лунном свете. Похоже, мужских.

— Кто-то будил мертвых в покинутом Темном Храме. — Корделия, может, и не расслышала бы их без Магии, но на это ее Сил хватило.

Но мерещится ли ей, что и сам мужской голос… будто неживой? Словно звучит из-за самой Грани. И если луна с небес высветит его как следует, то тени у него не окажется.

— Наверняка этот безумный юнец и его жалкие прихлебатели, — во втором голосе — тоже мужском — чувств и жизни ничуть не больше. — Никому из них не хватит сил возродить Ормоса. Разве что сгинут сами. И туда им и дорога. Бездна Вечного Льда и Пламени тоскует без новых жертв.

— Возможно, они пытались вызвать Деву-Смерть.

— Тогда — тем более, идиоты. Она не придет, пока подлунный мир не окажется на краю. А это миру сейчас не грозит. Простонародье, знать и даже короли воюют и умирают испокон веков. Ничего нового. Мир не рухнет в Бездну от того, что пара стран сменит свои границы. Или даже исчезнет.

Голоса исчезли — вместе с их обладателями. Просто удалились.

Взгляд Морриган — будто плотная, непроницаемая стена, ограждающая всё. Не прочесть ни тени ее чувств, ни оттенка мыслей.

Ланцийка напряглась, затем кивнула вправо:

— Там будет наш коридор. Именно он ведет на волю. Сама не знаю, как мы умудрились сюда отклониться. В прошлый раз здесь не было отворотки.

До воли оказалось довольно далеко. Корделия уже начала сомневаться, что напарница опять не заблудилась.

А то сейчас пустые серые стены опять сменятся танцовщицами, потом разбавятся змеями, а напоследок останутся только змеи, кривосерпастые жрецы и алтари с умирающими в муках жертвами.

А вот и друзья — впереди. Развернулись к отставшим навстречу? Похоже, сообщить, что солнце встало.