Волчок

— Ладно. Что дальше?

— Положишь пирожок на пенек. Все сразу не ложи. По одному на одного человека. Отвернись и жди. Когда услышишь что-нибудь за спиной, то можешь поворачиваться. Тут уже постарайся не сбежать.

— А что он сделает? — с сомнением хмыкнул Север.

— Ничего, в том и дело. В общем, если не заверещишь и в обморок не грохнешься. Скажешь заветные слова и попросишь показать, кого тебе надо.

— Заветные? Он обычных-то не понимает.

— Поверь. Слова тебе понадобятся, когда ты от страха забудешь, кто ты есть.

Север закатил глаза. Все эти наставления которыми Врана делилась с серьезным лицом, он воспринимал со скепсисом, присущим разумному человеку, пополам с тайной надеждой внутреннего ребенка. Вторую чашу весов смогло перетянуть только упоминание, что Влад это делал, и леший действительно все ему показал. Дальше дело было за собственным любопытством и желанием все-таки увидеть отца.

За беседкой оказалась небольшая чаща с протоптанной тропинкой. Сюда явно кто-то периодически ходит.

Север расчистил от снега пенек с острыми обломанными краями и положил на него один пирожок. Он решил начать с легкого и посмотреть на отца. Убедившись, что вокруг никого нет, он отвернулся и стал ждать.

Зимний лес сверкал в утреннем золоте. Сюда не пробивались звуки поселка. Север был здесь совсем один. Пока он стоял, уверенность неотвратимо шла на убыль. Так ли он хотел узнать правду? Он слышал ее от лодочника и Никодима. Но все это шито белыми нитками. До этого он уже верил в одну "правду". Леший поможет выбрать какая из них более правдивая. Другое дело, что Север не был готов к ней. Может зря он все это затеял? Счастье в неведении. К тому же встреча с лесным хозяином — то еще испытание. Он конечно безвредный, но об этом легко забываешь, когда смотришь в его лицо.

Где-то позади почти едва слышно с ветки упал снег. Север невольно затаил дыхание. Сердце забилось сильнее, мощными четкими толчками. Вдруг очень близко, прямо за спиной, с тихим шорохом зашевелился пирог.

Сейчас или никогда, подумал Север и, не дыша, повернулся. Усилием воли, он оставил глаза открытыми и посмотрел на пенек. Пирог, оказавшись в переплетении тонких побегов, как в кольцах змеи, смялся и стремительно худел. Прямо на глазах румяная корочка покрывалась пушистой плесенью и теряла свой аппетитный цвет. Из разломов вылезало мясо.

Выворачивание пирожка наизнанку так завораживало, что Север не сразу заметил, как над ним медленно созревала, сплеталась и нарастала голова лешего. Вздох застрял у охотника в горле, когда он поднял взгляд. Уродливая, отдаленно похожая на лицо, живая масса из веток, коры и лишайника постоянно шевелилась, то случайно складываясь в гримасу злости, то выдавая добродушную улыбку, которая через мгновение перетекала в ехидный оскал. Бесконечное искажение сбивало с толку, завораживало и пугало. Беспричинное предчувствие опасности холодком поднималось по внутренностям, приказывая немедленно уносить ноги, и вместе с этим обездвиживая.

Отсчитав еще несколько ощутимых толчков сердца, Север на одном выдохе проговорил:

— Хозяин лесной..., — выдох, вдох. — Прими гостинец мой, добром послужи, моего отца Герта покажи.

Леший исчез, так же незаметно как облачко выдыхаемого пара на морозе — слился с пейзажем, будто его и не было. Север не удивился. Услышав такую чепуху, он бы тоже свалил.

Опершись одной рукой о покрытую инеем сосну, он то ли разочарованно, то ли облегченно выдохнул и уставился на пенек.

А пенька-то на самом деле не было. Как не было сосны, снега, елок и гор. Высокие деревья шумели зеленью и смешивались, пропадая и вырастая из теней друг друга то необъятно толстыми старыми стволами, то тонкими светлыми побегами. Мир вокруг переворачивался так же стремительно и незаметно, как меняет форму облако, если долго на него смотреть. Здесь было лето, но руки и лицо обжигал зимний ветер. Север начал думать, что леший захотел просто поиграть с его разумом. Но, наконец, вдалеке показалось размазанное светлое марево — чей-то костер. Север направился туда и остановился шагах в десяти от полянки, укрытой густой вуалью высоченных берез. Ближе подойти не получалось, расстояние оставалось прежним, как бы он ни старался.

У костра на бревне сидела женщина, укутанная в плащ. Ее образ постоянно перетекал внутри себя, точно кто-то возил пальцем по краскам. Но Север и так сообразил, что смотрит на Ольву — дочь Лютомира. А вот младенец в ее руках был виден четко. Закутанный в одеяло маленький оборотень без конца лопотал что-то на своем беззубом и издавал смешные визгливые звуки, а женщина нежно шикала, уговаривая его замолчать.

— Не бойся, — голос раздался так близко и громко, что Севра передернуло.

Из высокой травы перед ним поднялся мужчина с охапкой веток. Север неосознанно протянул к нему руку, чтобы перехватить за локоть, но все снова переменилось, и он оказался вообще с другой стороны костра.

— Нас тут не услышат и не найдут, — сказал Герт. — Если что, я почувствую.

— Герт, — тихо обратилась женщина, когда охотник вернулся к костру и свалил хворост на землю. — Ты не отправишься в Явь со мной?

— Я бы хотел. Но Шорош и так рискует. Я еле уговорил его перевести тебя. Если еще и меня придется таскать, он точно передумает.

Охотник сел на бревно рядом с Ольвой и доложил в костер палок.

— А остаться в Яви я не могу. У меня семья. Извини, я только провожу тебя.

— Понимаю, — мрачно откликнулась женщина. — Мне просто страшно.

— Слышал в Яви сейчас спокойно. Тебе нечего бояться.

— Да что — я? Как ты вернешься в город? Тебя же убьют.

— Не думаю. Мои товарищи не настолько глупы, чтобы выполнять все прихоти Лютомира. Они понимают, что у меня есть жена и дети.

При этих словах Герт вдруг повернул голову и посмотрел прямо на стоявшего за деревьями Севра. Тот от неожиданности напрягся и, словно получив долгожданное приглашение подойти, дернулся в сторону отца.

Лес в очередной раз «поплыл», смешивая деревья, небо и траву в одну шевелящуюся размазню. И вот уже появилась другая полянка среди сосен, под которыми на хвойном ковре беззаботно плясали солнечные зайчики. Герт пятился, сжимая наготове длинный изогнутый меч. К нему безликой массой подступали два охотника. У низкорослого, плечистого мужчины в руках был топор. Его высокий и пружинистый товарищ целился в Герта из арбалета. Для всех на этой полянке стало очевидно, что дротик в самостреле был не с обычным снотворным, а с вечным.

— Зачем вам это? Просто отпустите меня. Мы переедем в деревню подальше, мы уедем в Явь, и Лютомир никогда не узнает.

— А если узнает? Нам и нашим родным конец. Мы не можем рисковать.

— Добрак, — Герт посмотрел в глаза мощного коротышки. — Тебе не страшны любые яды, Аркуз, ты с легкостью можешь запрыгнуть с земли в окно второго этажа.

— Ты что, спятил от страха? Кому ты это рассказываешь?

— Просто напоминаю вам, что вы сильные, способные охотники, а не мальчики на побегушках. Вы же… я чувствовал что так будет, но понадеялся на ваше благоразумие, на нашу дружбу. Я верил вам.