Володарь железного града

С бывшим козельским князем я поддерживал неплохие отношения и время от времени подкармливал Василия деньгами и оружием. В Сарае служило много русских бояр и князей, которые делали при ханском дворе неплохую карьеру. Со временем, наработав связи, некоторые могли вернуться на родину, в ином статусе. Благодаря связям Лю, взятке и доброй броне дружины на опального князя обратили внимание в ханском диване и дали неплохую службу по охране восточной части Сарая. Не городская стража нет, скорее резерв, лично преданный Узбеку и эмиру Крыма, через которого его и пихнули на должность.

— Коли душа не лежит, возвращайся.

— Пошто на больное давишь? Сам ведаешь, назад мне без ярлыка ходу нет. И так едва ноги унёс.

— Не Карачевым единым, под мою руку иди.

— К удельному князю! Нахлебником, МНЕ?! — Василий бросил нож и вызверился.

— Отчего же нахлебником? Послом отправлю, в Гишпанию. К самому королю Альфонсо Справедливому. И мир посмотришь и жалование доброе положу, а не подачки, коими тебя Узбек жалует.

Не дожидаясь ответа от ошарашенного князя, поднатужившись, выставил пудовый мешочек с монетами. Стол слегка скрипнул, а я, развязав тесёмку слегка толкнул его, опрокинул.

— Злато! Это же сколь тута злата? — глаза Василия загорелись, руки помимо воли ухватили новые, только отчеканенные кругляши. — Гиперборейские монеты то. Тысяча рублей, ежели на наши деньги! — Сообщил я. Через некторое время с трудом оторвавшись от созерцания сокровищ князь ответил. — Гости с Козельска баяли мол твои люди торг ведут с этими самими, борейцами. Так ли сие?

— Верно князь. Их корабли в мой новый град ходят. Беломорск, что на Студёном море. Товар у меня справный и злата за него жалуют богато.

Василий покивал в ответ, «подвис» призадумавшись.

— И всё же темнишь ты, Мстислав Сергеевич, али за дурака меня почитаешь. Послам таковую прорву злата в жизнь не заработать. Вокруг да около не ходи, прямо сказывай, чего надобно!

— Прямо так прямо. А надобно мне, чтобы ты, князь, ничего не делал.

— Чего?!

— Того. Вокруг царя Озбека тучи сгущаются и коли из дворца твоих воев призовут на помощь, — от напряжения на лбу князя выступил пот, а рука судорожно сжала нож, — не ходи. Целее будешь. И себя, и воев сбережёшь от лиха.

— Ах вон оно что, сродственничек! Измену затеял!

Я небрежно взял стакан вина, пригубил и откинулся на спинку.

— Разве я Озбеку присягал? Не помню такого.

— Азм клятву давал. Кто сии эке-нойны[i], с кем ты черно дело затеял? — не унимался Василий.

В ответ я постучал пальцем по монетам.

— Тебе, князь, сего знать не след. Или бери злато, или мимо проходи.

— Добро, а ежели…

— Никакого ежели. Коли честь не позволяет, посидишь у меня покуда шум не уляжется. Одно пойми. В деле сим от твоих сотен уже мало что зависит. Воев русских жалко и кровь родича не желаю на руки брать.

Василий Пантлеймонович посмотрел по сторонам, потом на злато. Постучал от напряжения пальцами по столу. Как говорится, и хочется, и колется.

— Как ты это себе представляешь? При дружине моей сотник Узбеков сидит да в дружине десятка два татар есм. Ежели с дивана вестника с пайцзой пришлют, а я кликать воев откажусь на меня те донесут немедля, опосля же главу с плеч сымут. Чужие мы для них, чужие.

— Значит, тебе НЕ должны показать пайцзу. Ну что ты, князь? Чай не дитё малое. Сотнику зелье подмешай сонное, у меня как раз такое по случаю имеется. Азм не прошу тебя Озбека живота лишать. Посиди в стороне. Не ходи к дворцу, не надобно. И дабы не пало на тебя вины, воев твоих обстреляют малость, а вы в ответ.

— Лживый бой? Хитро удумал, а ну как не выйдет?

— Злато отдам сегодня же, коли на крови и родом поклянёшься.

— Сие другое дело, — князь улыбнулся. — И послом выходит могу и не ехать? Шутковал небось?

— Можешь и отказаться, но знай, я не шутковал. Король Альфонсо войну тяжкую с маврами ведёт, а мне кровь из носу в тамошних местах треба град ставить и пристань добрую.

— Гишпания, говоришь. Слыхал, будто сия землица рядом с франками, но где, бог ведает.

— Не только бог ведает, Василий Пантелеймонович. Не только, — я подмигнул князю. — Гляди, что у меня есм.

На стол легла хорошо прорисованная карта Европы….

[i] Темник

Глава 10

Немногим ранее. Королевство Кастилия, город Тарифе.

Король Альфонсо до крови закусывал губу, наблюдая в зрительную трубу, украшенную искусным орнаментом и быками, разворачивающееся сражение. Огромная армия мавров заполонила весь правый берег Саладо. Повсюду мелькали цветастые тюрбаны и халаты, блестели на солнце кривые арабские сабли. Отряды братьев Лара так и не смогли пересечь эту неглубокую реку, лишь его последний резерв, сыновья Фернандо и Фадрике во главе восьми сотен всадников смогли переправиться и захватили небольшой мост на правом фланге.

В центре поля разгорелась жаркая схватка. Рыцари в белых накидках с красным крестом, смахивающим на навершие кинжала, насмерть сошлись с личной гвардией султана Абу-ль-Хасана. Паладины ордена Сантьяго за час ожесточенного боя с трудом «продавили» вражескую линию и смогли приблизиться к холму, где находился лагерь противника. Над полем боя стоял звон мечей, в боевом азарте ржали кони, ревели сотни верблюдов, кровь лилась полноводной рекою. И вот, низко загудели трубы мавров, их пешие воины спешно расступались, открывая путь золоченой коннице султана.

— Что я говорил?! — вскричал Бокканегро.

Король с ужасом смотрел как от слитного удара всадников заколебались святые рыцари, как пехоту короля Арагона мавры рубят словно переспевшую пшеницу. Фортуна в очередной раз показала переменчивый нрав, судьба сражения повисла на волоске.

— Давай же, не медли! — Бокканегро кивнул королю, поднял руку с сигнальным пистолетом, выстрелил.

Увидев красный след ракеты, заскрипели тяжелые цепи, опуская городские ворота, и скрытые загодя в Тарифе кастильские войска атаковали противника с тыла, а с флангов, сходу форсируя Саладо по связанным лодкам, по легкой пехоте мавров ударили португальские отряды. И враги, не выдержав одновременного удара, побежали! В создавшейся давке упало красное знамя султана с вписанным Руб аль-хизб, священной восьмиконечной звездой. Бегущие, избиваемые градом стрел мавры сломя голову ворвались в долину Альхесираса, смяв порядки эмира Гранады, что ещё держал ряды. Паника стала всеобщей охватив всё войско.

Эджидио Бокканегру опустил трубу, перекрестился прочитав молитву и обратился к королю.

— Ваше Величество, похоже сражение закончилось в нашу пользу, — и добавил, повысив голос, — слава королю Альфонсо Справедливому, победителю мавров!

— Слава!

— Gloria al rey! — вторили новому фавориту на испанском дворяне из ближней свиты.

Король раскраснелся, повеселел и наконец убрал трубу. Он и сам прекрасно понимал, что чудом выиграл сражение с превосходящими силами старого врага.