Волшебный пояс Жанны д’Арк

– Я готова, – сказала Жанна, и Кирилл подхватил сумку:

– Идем.

Почему-то Жанне казалось, что просто уйти им не позволят.

Будут останавливать.

Отговаривать.

Приводить веские доводы в пользу того, чтобы Жанна осталась… Но старуха, которая сидела в холле, перелистывая хрупкие страницы какой-то очень древней с виду книги, на Жанну и внимания не обратила…

– Не расстраивайся, – сказал Кирилл, отправив сумку в багажник машины. – Все у нас еще будет.

– Ты и вправду собираешься на мне жениться?

– Да.

– Даже теперь?

– Даже теперь. – Садиться он не спешил, дважды обошел машину, присел у каждого колеса, заглянул под капот. И действия эти были напрочь лишены смысла, но Кириллу они требовались. – Видишь ли, Жанна, я привык доверять своему чутью. Разум разумом, а интуиция важней… Она меня не раз выручала. И вот эта самая интуиция утверждает, что из нас с тобой получится неплохая пара. Садись.

Он открыл дверцу.

Интуиция, значит… Мужчины интуиции не верят. И за этим его желанием виделся расчет. А если это он? Алла вчера угрожала ему… и не только ему… и у него имелся мотив… и если так, то… не сходится, у него не хватило бы времени, разве что…

…разве что крик включили бы после убийства.

А почему бы и нет?

Он проводил Аллу до ее комнаты, и ему она подчинилась… И что мешало ему вернуться? Пошла бы Алла за ним, явись Кирилл к ней? Скорее всего, да… а он довел бы до лестницы и столкнул вниз. А потом включил запись с криком и поспешил бы к Жанне, не из беспокойства, но для того, чтобы алиби себе создать. И надо полагать, у него вышло, поскольку, озвучь Жанна нынешние свои измышления, над ней посмеются.

Одно не сходится: зачем Кириллу сочинять историю про убийство? Все ведь рады были версии с несчастным случаем. А он полицию вызвал.

Со старухой рассорился.

– Что, думаешь, не я ли от Аллы избавился? – поинтересовался Кирилл. И Жанна призналась:

– Думаю.

– Зачем мне?

– Не знаю… Она ведь угрожала что-то рассказать…

– Я даже знаю, что именно.

– И что?

Не расскажет. Если это тайна. А это тайна, иначе угроза не имела бы смысла.

– Она догадывалась, что в последний год я работаю отнюдь не на семью. Видишь ли, дорогая моя невеста… они все почему-то думали, что я принадлежу им. Что если они меня вытащили из детдома, то теперь я должен быть им благодарен по гроб жизни. Я и был благодарен, но всему есть предел. И считаю, что долг свой я выплатил, а быть сторожевой собакой при чужих деньгах я не согласен.

Он замолчал, уставившись на дорогу.

И молчание длилось и длилось, а дорога тянулась. Вел Кирилл аккуратно, пожалуй, чересчур аккуратно, и ехал медленно. Наверное, это тоже отголосок памяти и страха, который он испытывает и всякий раз, садясь за руль, преодолевает.

Жанна смотрела то в окно, на елки и березы, то на широкую ленту разделительной полосы, то на Кирилла, молчаливого, сосредоточенного.

Она не выдержала первой:

– Как ты думаешь, кто из них?

– Не знаю, – Кирилл отозвался сразу, точно ждал этого вопроса. – Любой мог. У них ведь спросили, почему они так долго… собирались на крик.

– И что?

– И ничего. Ольга сказала, что искала халат и тапочки, а потом какую-то маску смывала, ведь в маске показаться на люди никак невозможно. Николай признался, что вроде бы как был не дома, гулял… а крик услышал и пошел… пошел, Жанна, не побежал… но ведь он появился не снизу, я точно помню. И говорит, что возвращался через кухню. Может, и так…

– Может. А Игорь?

– Игорь стал твердить, что ему обязательно нужно портрет написать… у него случилось обострение. Ему нельзя волноваться…

Осталось трое.

Игорь, который, несмотря на все обострения, сумел бы убить.

Или нет?

Ведь все было спланировано. И крик. И лестница. И масло это… и если бы она не умерла, ее бы добили… А Игорь сумел бы спланировать?

Николай считает, что нет. Но это Николай… а быть может, безумец вовсе не столь уж безумен, как это представляется?

Николай… еще проще. Уж он-то мыслит системно. Алла его сестра, но особой любви к ней он не испытывал. Да и что значат родственные связи, когда на кону миллионы? Ольга… Про нее думать тяжело. Алла – ее ребенок, а мать, которая убивает своего ребенка, это что-то запредельное, противоестественное…

– Она их не любит.

– Ты о ком?

– Об Ольге. – Кирилл остановился на обочине.

– Мысли читаешь?

– По губам. – Он улыбнулся: – У тебя дурная привычка, ты повторяешь слова, не вслух, но я немного умею… тем более что имена…

– Это еще со школы, – призналась Жанна, чувствуя, как краснеет. И вправду привычка дурная, от которой она пыталась избавиться, но безуспешно. – Мне история тяжело давалась. Имена, даты… и география тоже… и я учила, вслух читая. А особо важные термины проговаривала. И вот оно осталось…

– Ничего. – Кирилл вышел и, обойдя машину, открыл дверцу. – Здесь воздух хороший, и… и мне надо пройтись… отдышаться.

Кукурузное поле зеленой стеной. Небо. Солнце. Ветер. Воздух и вправду сладкий.

Есть дорога, пыльная, серая.

Есть машина, тоже слегка запылившаяся.

И Кирилл ходит вокруг машины, смотрит в землю. Резкий. Нервный.

– Извини, – он остановился в шаге от Жанны. – Все-таки… знаешь, я ведь едва ли не с самого первого дня ждал, когда меня выставят… та история с Аллой… и потом были еще случаи. Она быстро поняла, что в доме везде камеры стоят…

– Стой!

– Стою, – усмехнулся он. – Я об этом тоже подумал. И не только я… Вчера камеры отключали. И не только вчера. В тот день, когда тебе подбросили птицу…

– Значит, убийца…

– Знает, как отключить электричество. Оно во всем доме пропадало, а дойти до щитка с пробками несложно. Система старая. Древняя даже.

– Хорошая теория была.

– Хорошая, – Кирилл согласился и указал на траву: – Присядем. Я еще немного… просто посижу.

Трава была жесткой и пыльной, и пахло от нее тоже пылью, а прежний грибной аромат исчез, как и хвойный, и вся прелесть этого места.

Обыкновенное поле.

И солнце жарит.

И машины по дороге проносятся время от времени, а Кирилл сидит, разглядывает руки.

– Порой я их всех ненавидел… больше всех доставала Алла… она вечно норовила меня подставить, а когда не получалось, то бесилась жутко… Валентина Аллу побаивалась, потому не лезла. Николай был весь в себе… Игоря почти и не помню. Главное, что я все ждал, когда старуха скажет, что я не оправдал ее надежд. Она меня в школу не отправила. Сказала, что там ничему полезному не научат, а характер испортят окончательно. Наняла учителей. Составила программу… для меня и для Аллы с Валентиной… соревнование. У кого средний балл за месяц выше, тот получит подарок… и мы все из шкуры вон лезли за эти подарки. Алиция не скупилась, подарки были всегда замечательные… железная дорогая на всю комнату… или корабль… или еще что-то в этом роде. Только вот играть ими было некогда, потому что следующий месяц – снова конкурс. И кто кого… уже не ради подарков, а потому что дело чести. Я или Алла…