Воля богов!

"А то ты сама не знаешь!
– хныкал Ахилл.
– Какая ты богиня, если тебе всё говорить надо?!"

Впрочем, он всё-таки, всхлипывая и давясь слезами, рассказал матери всё, что приключилось, и поделился с ней своим планом мести:

– - Мамочка, ты мне ещё когда хвасталась, что Зевс у тебя в должниках ходит. Попроси его, чтобы он помог троянцам победить греков. Вот тогда они узнают, каково им без меня!

– - Но, сынок, - начала было Фетида, но тут Ахилл завыл так, что она не решилась продолжить своё возражение. Она вовсе не собиралась заметить ему, что обречь на смерть своих боевых товарищей - странный способ отомстить грубому командиру. Как женщина и как богиня она не слишком разбиралась в военных обычаях и в этике, принятой среди смертных. Она хотела было объяснить, что Зевс как многие сильные мира сего помнит сделанное ему добро, но не любит, когда ему об этом напоминают. Конечно, Зевс не забыл, как Фетида спасла его от мятежных богов, и сделает то, о чём она попросит, но после этого уже никаких её просьб выполнять не будет, считая свой долг оплаченным. Да и просьба будет ему явно не по душе, ведь он с самого начала объявил о своём нейтралитете и в войну ни разу не вмешался. Если же он поможет теперь троянцам, то наверняка навлечёт гнев своей могущественной жены Геры на себя, на Фетиду, а, может быть, и на Ахилла. После такой просьбы положение Фетиды на Олимпе станет ещё хуже, чем сейчас, а на помощь олимпийцев, если она вдруг всерьёз понадобится, рассчитывать уже не придётся. Но сын так плакал, что ей ничего другого не оставалось, как только по-матерински пожалеть его и заверить в том, что она передаст его просьбу Зевсу.

Однако исполнение обещания пришлось отложить на несколько дней. Зевс со всеми олимпийскими богами в это время гостил у эфиопов, которые жили где-то на самом краю земли, в местах настолько далёких, что Фетида даже не знала, где это. Пришлось ждать его возвращения.

Между тем Одиссей вернул Хрису его дочку и принёс щедрые жертвы Аполлону. Бог сменил гнев на милость и оставил греков в покое.

Зевс вернулся на Олимп поздно ночью. Время он провёл отлично, эфиопы так всех угостили, что боги с трудом нашли дорогу домой. Едва способные передвигаться, они тут же разошлись по своим дворцам и завалились спать, договорившись поутру собраться для совместной опохмелки.

Утром Зевс в одиночестве сидел на троне, ожидая гостей. Голова его склонилась на грудь, глаза были закрыты, казалось, что он дремал.

Фетида проскользнула к нему, уселась у подножья трона, левой рукой обхватила колени громовержца, а правой ласково пощекотала у него под бородой. Зевс замурлыкал и приоткрыл один глаз.

– - А, это ты, Фетидочка! Какими судьбами? Что-то давно тебя на Олимпе не видать.

– - Зевс Кронович, - прощебетала Фетида, стараясь ни о чём не думать, - вы помните, как обещали помочь в беде Ахиллу?

– - Если я что-то обещал, то я это помню, - ответил громовержец.

– - Его обижает командир, этот наглый, бескультурный, невоспитанный солдафон.

– - Агамемнон? Ах, негодяй!
– возмутился Зевс, расчехляя перун.
– Ну, он у меня сейчас получит!

– - Зевс Кронович!
– взмолилась Фетида, удерживая его руку.
– Сделай так, чтобы троянцы победили, а Агамемнон пожалел, что совсем не любил моего сыночка!

Облака, гулявшие по небу, стянулись в одну большую тучу.

– - Помочь троянцам?
– переспросил Зевс.
– Понимаешь ли, о чём просишь? Гера...

– - Понимаю, - вздохнула Фетида.
– Кто я, чтобы просить вас о вещах, недоступных даже всемогущим богам!

В глубине тучи прогремел гром.

– - Богам недоступных, но не мне!
– возразил Зевс.
– Ладно, сделаю что просишь.

– - Сделаете, Зевс Кронович? Обещаете?

– - Это другие пусть обещают, - тяжело вздохнув, пробурчал Зевс.
– А мне достаточно головой кивнуть. Это посильнее любой клятвы. Раз кивнул, значит сделаю.

Однако кивнуть головой у него не получилось. Он так устал от эфиопского гостеприимства, что смог только пошевелить бровями. Впрочем, это вышло достаточно убедительно.

– - Гермес!
– позвал громовержец.

– - Чего, Кроныч?

– - Выведи Фетиду незаметно, чтоб ей с Герой не встретиться.

Гермес проводил Фетиду чёрным ходом, а между тем начали собираться боги.

Первой вошла Гера и, принюхавшись, спросила:

– - Чьими духами тут пахнет? Что здесь делала эта поганка Фетида? О чём она тебя просила?

– - Дорогая, - мрачно ответил Зевс, - что тебе знать положено, ты всегда первая узнаёшь, а остальное - не твоего бабьего ума дело. Незачем тебе выведывать мои заботы - мозги сломаешь.

– - Боги праведные!
– воскликнула Гера.
– Вы слышали, как мой муж со мной разговаривает! Да когда я твои заботы выведывала? Подумаешь, военные тайны! И так же всё понятно: она тебя просила троянцам помочь, чтобы за сынка своего обидчивого отомстить.

– - Ты голос-то на меня не повышай. Что будет, если я на тебя голос повышу? Всё-то ты замечаешь, дивная моя. Только в дела мои, повторяю, не суйся - целее будешь.

Наступила тягостная пауза. Боги, невольно ставшие свидетелями этой семейной сцены, неловко молчали, стараясь не привлекать к себе внимание.

Обстановку разрядил кузнец Гефест. Могучий великан, прихрамывая, подбежал к Гере и, наклонившись к ней, прошептал: "Не спорь ты с ним, мама, видишь же - не уступит. Так только неприятности наживёшь и праздник испортишь" и, обращаясь ко всем, закричал: "Хватит спорить - давайте кутить!" Он оттеснил Ганимеда и, выхватив у него из рук чашу, протянул её матери. Гера с улыбкой приняла кубок и уселась на трон рядом с мужем. А Гефест, потешно пританцовывая хромой ногой, сыпя прибаутками, принялся обносить богов нектаром.

Боги развеселились, глядя на его чудачества, смеясь, принимали кубки. Оркестр муз заиграл. Перепалка божественных супругов сразу же была забыта, праздник, начатый у далёких эфиопов, продолжался до самой ночи.

Зевс выглядел спокойным и беззаботным, Гера тоже дарила всех милостивой улыбкой, будто ничего не случилось. О чём они при этом думали, никто не узнал.

Поединок

Тёмная безлунная ночь принесла отдых от дневных трудов и крепкий здоровый сон. Спали герои в своих палатках, спали злодеи в своих темницах, спали богачи на мягких перинах, спали бедняки на жёстких подстилках, спали чудища в мрачных пещерах, спали боги на вершинах Олимпа. К одному лишь Зевсу не шёл благодатный сон. Он ворочался в постели, вставал, ходил по дворцу из угла в угол, зажигал свет. Иной полуночник, замечая этот огонёк на самой высокой вершине Олимпа, говорил себе: "Это повелитель мира Зевс Кронович ночей не спит, печётся о нашем благе". Так оно и было, только пёкся Зевс Кронович совсем по другому поводу.

Он размышлял, как исполнить обещание, данное Фетиде, так, чтобы его вмешательство не выглядело слишком явным. Надо было, чтобы греки сами первыми напали на троянцев. Но как это сделать, ведь Агамемнон такой осторожный? С чего бы он вдруг решил нападать на явно превосходящего противника именно сейчас, лишившись лучшего бойца? Зевс не находил ответа. Он смотрел с вершины Олимпа на Агамемнона. Тот на своей походной койке ворочался с боку на бок и бормотал: "Не получишь свою дочку, поповская морда! Сопляк! Маменькин сынок! Птичку сожрал!"

"Спи уже спокойно!
– с досадой проворчал громовержец.
– Думать мешаешь!" И тут вдруг его поразила неожиданная мысль: "Сон. Хороший, спокойный вещий сон. Вот что нужно!" Зевс, довольный собой, погасил свет и пошёл спать. Решение было найдено. Луна вышла из-за туч и осветила палатку полководца. Агамемнон улыбнулся во сне и до утра больше не ворочался.

Поутру он созвал штаб. Пришедшие герои не могли его узнать. Таким они не видели командира уже много лет, с того самого дня, когда они единодушно избрали его своим предводителем. Он был чисто выбрит, аккуратно причёсан, одет как на парад: на нём был новый мягкий хитон и широкая риза, на ногах были роскошные сандалии, за плечами блестела серебряными гвоздями рукоять меча, в руках он держал царский скипетр, полученный его предками от самого Зевса.