Воля богов!

– - Не говори так о божественных дарах. Боги не виноваты. Что б мы ни делали, правы всегда оказываются они. А жизнь мне и самому уже не мила. Если ты думаешь, что моя смерть всех от бед избавит, то я готов биться с Менелаем, и если он меня убьёт, то пусть забирает себе и Елену, и всё остальное.

Парис глубоко вздохнул и опустил голову, осознавая, что слово "если" тут не уместно.

– - Это правда?
– переспросил Гектор.
– Ты вступишь в бой с Менелаем и не обделаешься, не сбежишь как только что?

– - Куда мне бежать?
– прошептал Парис и, не выдержав, расплакался.
– Пусть я умру, если я всем мешаю. Будет вам мир, спокойствие, процветание, а Менелаю семейное счастье.

Растроганный Гектор похлопал брата по плечу и сказал:

– - Ладно тебе. Может, ещё и обойдётся. Ты же любимец богов. Афродита тебе поможет.

От этих слов Парис расплакался ещё больше. Пожелание помощи Афродиты в бою прозвучало как злая шутка.

Гектор вернулся к войску, взошёл на колесницу и поднял вверх руку, призывая всех ко вниманию.

Множество луков и копий нацелилось на него, но Агамемнон, который уже прискакал на место событий, крикнул: "Не стрелять! Слушайте, что он скажет!"

"Друзья и враги!
– обратился к войскам Гектор.
– Слушайте, что предлагает мой брат Парис, которого считают виновником нашей распри! Чтобы положить конец войне, он вызывает на суд богов царя Менелая, с которым при всех сразится в поединке. Победитель получит Елену и всё, что Парис забрал в Спарте, мы же заключим мир и расстанемся друзьями".

"Я принимаю вызов, - ответил Менелай.
– Да решат судьба и боги, кому из нас победить, а кому погибнуть".

Бойцы обеих армий сложили на землю оружие, радуясь, что война наконец завершится. Греки в любом случае хотели домой, а троянцам было всё равно, победит Парис или умрёт - после его сегодняшней выходки к нему уже никто не испытывал симпатии.

Царь Приам со старейшинами наблюдал за происходящим с городской стены. С ним пришла и Елена. Старик опирался об её руку. Когда они вышли, все обернулись на жену Париса и каждый, как бы он не относился к её мужу, подумал, что его можно понять. За прошедшие годы Елена только похорошела, если такое вообще возможно.

– - Садись рядом со мной, дочка, - сказал ей царь.
– Ты ни в чём не виновата. Все мы стали жертвами божественной склоки. Ты, наверное, со всеми греческим командирами знакома? Расскажи, кого мы сейчас видим.

– - Конечно, я их всех знаю, - охотно ответила Елена.
– Всё тут были моими женишками или к мужу в гости заезжали. Вон там мой бывший. А это его брат Агамемнон. Его все особенно уважали. Его Микены вроде как столица Греции.

– - Да, это заметно, - согласился Приам.
– Видал я армии, но такого большого войска мне ещё встречать не доводилось. Редкий военачальник соберёт столько народу.

– - А этот, что пониже Агамемнона, но шире в плечах, Одиссей, - продолжала Елена.
– Этому палец в рот не клади.

– - Он приходил к нам с Менелаем на переговоры в самом начале, - вмешался Антенор.
– Менелай из них двоих явно покрепче, посолиднее, это особенно хорошо видно когда оба рядом стоят. Но как сядут, так сразу Одиссей становится более представительным, а как заговорит - заслушаешься.

– - А вон тот высокий и широкоплечий - Аякс с Саламина, - продолжала Елена.
– Среди всех он считался самым лучшим воином. А рядом с ним, ростом пониже его друг, тоже Аякс, он из Локриды. Их все, чтоб не путать, называли Аякс большой и Аякс малый. Вон там Диомед из Аргоса. Друг Одиссея. Много знакомых лиц, только вот что-то братьев моих Кастора и Полидевка не видно. Странно. Они всегда приходили воевать, если меня похищали.

Между тем всё было подготовлено для поединка. Гектор и Одиссей осмотрели и оградили место предстоящего боя, жребием определили, кто будет бить первым. Жребий выпал Парису, что его, впрочем, не очень обрадовало. Он наблюдал за происходящим отрешённо и равнодушно. В победу он не верил и чувствовал себя приговорённым к смертной казни. Он прощался с жизнью, которая была короткой и интересной, как и обещал когда-то Гермес. Ему было жаль, что он принёс людям столько зла, но он ни в чём не раскаивался, считая, что только исполнял волю богов. Он думал, что во всяком случае больше зла уже никому не причинит, и это делало его смерть немного героической, что-то вроде самопожертвования. Первый удар давал ему шанс немного побороться и умереть красиво.

Пока противники надевали доспехи, троянцы и греки, перемешавшись, расселись вокруг, предвкушая интересное зрелище, пир по поводу заключения мира и счастливое окончание надоевшей всем войны. Поговаривали, что этот поединок надо было устроить с самого начала и не валять дурака столько лет.

Наконец Парис и Менелай встали на обозначенные места. По сигналу Парис первый метнул копьё и сломал его о щит Менелая. "Зевс! Помоги мне покарать этого неблагодарного подонка!" - взмолился Менелай и мощным ударом насквозь пробил щит и доспехи противника. Если бы Парис не отскочил, Елена стала бы вдовой. А Менелай, не теряя времени, выхватил меч и с размаху сломал его о шлем Париса. "Сволочь ты, Зевс!" - в сердцах закричал Менелай и, набросившись на упавшего врага, схватил его за гребень шлема и потащил, пытаясь открутить ему голову. Но и тут его подстерегла неудача: ремень на шее Париса лопнул, шлем остался в руках Менелая, а Парис растворился в воздухе, оставив похищение Елены не отомщённым.

Не дождавшись смерти, Парис открыл глаза и приподнялся. Он лежал на своей кровати, перед ним стояла растерянная и перепуганная Афродита.

– - Тебе очень больно?
– дрожащим голосом спросила она.

– - Что случилось?
– глухо сказал Парис.
– Что ты сделала?

– - Я спасла тебе жизнь.

Теперь Парис осознал, что случилось. Выходит, что он снова сбежал от Менелая. Такой позор был хуже, чем смерть.

– - Что ты натворила!
– закричал он, забывая о всяком почтении к богам.
– Почему ты не оставишь меня в покое? Почему ты всё время делаешь мне гадости и позоришь перед людьми? Навязались вы все, богини, на мою голову!

Он зарылся головой в подушку и разрыдался.

Афродита смотрела на него, часто моргая и не зная, куда деться от смущения. Она чувствовала, что что-то сделала не так, но никак не могла понять, что именно. Как женщина и как богиня, она не знала и не признавала дуэльные кодексы, воинские присяги, уставы и прочие мужские изобретения и постановления, придуманные смертными для смертных, и сейчас искренне недоумевала, почему спасённый ею Парис так разозлился. Она объясняла себе его поведение нервным срывом на почве пережитого стресса. Немного постояв в нерешительности, она вышла из спальни, огляделась, нашла Елену и стремительно перенеслась к ней.

Жена Париса всё ещё стояла на стене, тупо глядя на Менелая, носившегося кругами по опустевшему полю боя и громко поносившему трусость её мужа. Прикосновение к плечу заставило Елену обернуться. Перед ней с озабоченным видом стояла Афродита.

– - Иди к мужу, - сказала она.
– Его сейчас надо поддержать.

– - К мужу? К которому?
– растерянно спросила Елена.

Ответом послужило вспыхнувшее гневом лицо богини.

– - К этому неудачнику? Никогда!
– капризно заявила Елена - Он же меня на всю Трою опозорил. Иди, сама его развлекай, если он тебе так нравится.