Воробьиная сила
Шрифт:
Каждый из участников Игр умел прекрасно видеть магию — без этого навыка им бы просто не удалось продержаться так долго — но маги маскировали потоки, создавали ложные чары, под прикрытием которых наносили свои удары. Не сказать, что противники были слабее, иногда приходилось от них защищаться, создавать защитные барьеры и атакующие чары. Но видимые проявления магии были столь редкими и невзрачными, что ни о каком удовлетворении публики не могло быть и речи. И в случае, когда один из бойцов демонстрирует чудеса ловкости и отваги, взмахивая пылающим мечом или копьём, его мужественную фигуру озаряют
В тот день я совершил для себя очень неприятное открытие. Оказалось, я полностью разделяю мнение своего главного врага и рабовладельца Эгора ауф Каапо. И тоже нахожу сражение Высших Магов по-настоящему захватывающим, пусть и не испытываю такого презрения к «любителям медитаций».
?????
? «Неподалёку от арены возникла большая ярмарка» — пусть использование слова «ярмарка» кажется для немца чем-то неуместным, но только на первый взгляд. Слово «ярмарка» — самое что ни есть немецкое. Der Jahrmarkt обозначает всего лишь «ежегодный рынок».
? «Испытывал тот же странный стыд» — пусть слово «der Fremdscham» (чуждый стыд, немецкий вариант «испанского стыда») появилось в конце 90-х или начале 2000-х, но, понятно, само чувство люди испытывали всегда.
Глава 7
Сила дружбы
— Беспокоишься? — спросила Незель, пристально заглянув мне в глаза.
— Нет. То есть да, беспокоюсь, но считаю, что он справится, — честно ответил я. — Сколько бы ни было целителей и жрецов, но одной смерти избежать не удалось.
— Ты сам видел, что Тана лучше, чем большинство участников, может даже вообще всех, — сказала Мирена, прижимаясь к Незель.
— Понимаю. Но в таких опасных делах всегда бывают случайности. Я беспокоюсь и за Ксандаша, но он-то взрослый и отвечает за себя сам.
Был уже поздний вечер, почти ночь. Санд сегодня остался с семьёй, Хартан побежал по своим молодым делам, а мы развалились на пушистом ковре в гостиной первого этажа, пили вино и вели неторопливую беседу. Как бы я ни пытался сохранять непроницаемое лицо, но скрыть чувства от высшей жрицы Фаолонде шансов было мало. Проектор, стоящий посреди комнаты, работал, показывая трансляцию игр, но в данный момент меня ничуть не интересовало происходящее в иллюзии. Моё беспокойство оказалось настолько велико, что меня даже не будоражил вид трёх прекрасных женщин в коротких халатиках, которые откинулись на подушках, вытянув длинные стройные ноги. Ну ладно, почти не будоражил.
— Тана тоже взрослый, — сказала Кенира, погладив меня по руке.
— Уж ты-то лучше всех понимаешь, о чём я, — ответил я ей.
Она кивнула. Я тоже ощущал её волнение, пусть ей лучше удавалось сохранять видимое спокойствие.
— Не понимаю, с чего такой прокисший виноград? — нарушила паузу Незель. — Хартан не впервые подвергает себя опасности. Когда он шёл сражаться с монстрами или раньше, перед поездкой в Ранраэ, ты не нервничал так сильно. Теперь же, во время честных состязаний, беспокоишься, словно потерявшая котёнка кошка.
— Завтра всё по-другому, — вздохнул я. — Раньше я был с ним, мог чем-то помочь — артефактами, магией, даже
советом. Мог позаботиться о снаряжении, позвать Таага, да что угодно! Ну а завтра на боях мне останется только смотреть.— Завтра ты тоже будешь рядом, — успокоила меня Кенира. — Как и я. И поверь, если что-то пойдёт не так, я сидеть спокойно не стану.
— Если его дисквалифицируют из-за вмешательства извне, он не обрадуется, — заметила Мирена.
— А вот это, мам, я как-нибудь переживу! — рассмеялась моя жена.
Незель сладко потянулась, заставив меня непроизвольно сглотнуть, и требовательно протянула опустевший бокал. Я приветливо улыбнулся, сплёл несложную структуру — из стоящей на столике бутылки вылетела большая тёмно-красная капля и подлетела к Незель. Та поймала её бокалом, благодарно кивнула и сделала глоток.
— Ты права, — наконец, сказал я ей.
— Конечно права! — рассмеялась Незель. — А в чём именно на этот раз?
— Ну, что я должен был бы беспокоиться и раньше. И подготовиться лучше.
Мирена отстранилась от Незель и повернула ко мне голову:
— Куда уж лучше? Пусть я не полностью осознаю весь объём подготовки к моему спасению, — она одарила меня взглядом, столь полным тепла и благодарности, что моё сердце почти пропустило такт, — но всё остальное ты сделал как надо. Даже не просто «как надо», а перестраховался всеми возможными способами!
— Можно было бы сделать что-то ещё! — упрямо возразил я.
— Например?
— Ну, не знаю. Мог бы позаботиться, например, о запасе магии.
— Ты и так о ней позаботился. Нам с Кенри ничего не надо, а у Ксандаша, Дреймуша и Хартана имелись накопители.
— А если бы их не хватило? А если бы понадобилось элир больше, чем у них было при себе?
Незель вытянула стройную ногу и коснулась моей ступни. Пусть я понимал, что она сделала это без намёков, лишь желая успокоить, но в этом движении было слишком много эротизма, чтобы можно было говорить о каком-то спокойствии. Что удивительно, как Кенира, так и Мирена сопроводили этот жест одобрительными кивками.
— Ули, ты же сам понимаешь, что в тебе говорит упрямство, а не разум, — сказала Незель. — Если уж мы заговорили о магии, то понадобился бы либо какой-то безумно сложный артефакт, либо реликвия моего господина. Алира может восполнить потерю в обычное время, а в бою её магия принесёт только вред. Без последствий она может обмениваться магией только с Миру, для Ксандаша и Хартана её элир несла бы только опасность. Да и с Миру… Представить ситуацию, когда у кого-то из них двоих наступит истощение я не могу, а на воображение я никогда не жаловалась. Есть ещё ты, но у тебя ситуация другая. Магии у тебя вообще нет.
Мне не хотелось признавать правоту Незель, но выхода не было. Из-за завтрашнего начала нового тура боёв я накрутил себя настолько, что даже стал сомневаться в прошлых решениях. Да и, если подумать, и в предстоящих боях ничего страшного не было. Главный узкий момент — использование доработанного Последнего Шанса — я уже преодолел. Поговорив со жрецами Керуват, я выяснил, что Блюстительница Договоров даёт своё позволение при условии, если я деактивирую эвакуационный контур, оставив только защитный. Что я и проделал прямо там, на арене.