Вороны Вероники

Альдо вспомнилась изможденная женщина, нанимавшаяся в служанки. Она была больно, но… стрегов мор? Он пришел в город добрую сотню лет назад и сократил население вчетверо. В отличие от чумы, которую научились лечить магическими средствами, и болезней, от которых давно существовали лекарства: тифа, холеры, стрегов мор был необорим. Люди умирали, хоронили их целыми улицами. Тела сжигали, а пепел захоранивали в катакомбах под городом, потому что даже он был ядовит. Альдо похолодел. Дженевра вчера выбралась из самых недр. Не заражена ли она?

Страшная мысль когтистой лапой сжала сердце.

Альдо приказал себе успокоиться и не паниковать раньше времени.

– Вот что, Бригелла, - деловитый тон помогал сосредоточиться.
– Займись делами. Запакуй все мои картины, книги, утварь, все, что сможешь, и отправь… нет, морем не стоит. Скоро начнется сезон штормов. По суше, в контору Яссена. Оплати там хранение на полгода. Деньги переведи в Королевский банк в Руальесе. Дом… Бес с ним, с домом. Потом вы со Смеральдиной покинете город и будете ждать нас в гостинице на Восточном тракте. Сними хорошие комнаты в «Золотом льве», не скупись. И пусть никто не знает о прошлом Смеральдины, ни к чему это. А ты…

Альдо повернулся к служанке. Молодая женщина с покрасневшим лицом тянула вверх косынку, пытаясь скрыть вытатуированные на груди цветы.

– Найди для синьоры несколько платьев, - сказал Альдо значительно мягче.
– Белье и… все, что понадобится. И поспеши. Мне нужно вернуться.

Смеральдина вскочила со стула, едва не уронив его.

– Синьора, она…

– Все хорошо, девочка, - немного покривил душой Альдо.
– Я не причиню ей зла.

И это правда, ведь зло уже совершено. И сделанного не воротишь.

– Синьора — чудесная девушка, - серьезно сказала Смеральдина, и с этим Альдо радостно согласился.

– Поторопись, - сказал он.
– Не будем заставлять синьору ждать.

* * *

Альдо ушел, и Дженевра начала сразу же предаваться сожалениям. Как глупа она была и беспечна, позволив вчера Ланти овладеть ею. Врожденное чувство справедливости напоминало, что Дженевра сама проявила немалое рвение, но оно не могло спасти от страха. Если Альдо не найдет способ разрушить проклятье, она обречена.

Краткий полет вспоминался странно, он одновременно пугал и будоражил. И все же, страха сегодня было больше.

– Скучала?

Ланти появился внезапно, Дженевра не слышала его шагов, и принес запах Сидоньи: вода, рыба, кофе с пряностями. Он поцеловал ее так, словно это была самая естественная вещь на свете, и Дженевра залилась краской.

– Я принес тебе платье и новости. Хотя… - Альдо окинул ее задумчивым, оценивающим взглядом.
– Ложись.

Щеки горели огнем, ладони покалывало, и Дженевра просто не знала, куда деть взгляд. Как оказалось, несмотря на всю вчерашнюю шалую смелость, с полноценной семейной жизни она оказалась не готова. Тело закаменело, и Альдо легко толкнул ее на постель. Но не стал, как Дженевра втайне уже предвкушала, целовать и ласкать ее. Вместо этого Альдо принялся раскладывать по покрывало пряди ее волос.

– Что это за цвет? Никак не могу взять в толк… Лежи смирно.

Дженевра затаила дыхание. Альдо отошел в сторону и так знакомо загремел-застучал плошками, перетирая и смешивая краски. Дженевра вздохнула прерывисто и потянулась, чтобы поправить сползающий с плеча халат. Альдо перехватил ее запястье.

– Не нужно, оставь, - он еще ниже опустил халат, обнажая грудь, склонился и лизнул сосок.
– Вот так. Лежи смирно.

– Ты собираешься писать меня?
– полуудивленно спросила Дженевра, и память предательски подсунула картинку: две куртизанки на ложе и Ланти с кистями у мольберта. Бросило в жар от смеси возбуждения и ревности.

– Конечно, - улыбнулся Альдо, отходя к мольберту.
– Я хотел это сделать с первой встречи. Написать с тебя Незримый Мр. Не в таком виде, конечно.

Дженевра хихикнула в ответ на этот комплимент.

– Расслабься, - посоветовал Альдо, берясь за кисть.
– Итак, новости. Для начала хорошие: Бригелла и Смеральдина в порядке.

– Слава богу, - улыбнулась Дженевра. Она переживала за слуг, в чем Альдо не сомневался.

– И мы все еще богаты. Хотя я предпочел перевести деньги в Вандомэ, думаю, нам будет лучше покинуть Сидонью. Не шевелись.

Дженевра передумала кивать и моргнула.

– И твоя сестра, насколько я слышал, вернулась невредимой.

Дженевра негромко фыркнула.

– Какое облегчение!
– саркастично откликнулась она, прячась за этим от легкого смущения. Она все же переживала за сестру и при этом испытывала неловкость, потому что в глубине души считала, что Джованна не заслуживает сопереживания. И стыд за эти мысли.

– С твоими родителями тоже все, вроде бы, в порядке. Во всяком случае их видели покидающими город. Они отплыли позавчера куда-то в Роанату. На этом хорошие новости заканчиваются. Говорят, в Сидонье мор.

Дженевра вновь дернула подбородком, соглашаясь. Шевелиться не хотелось. Было очень странное ощущение: это положение, неподвижность и быстрые взгляды Альдо возбуждали ее.

– Я слышала об этом, когда была на острове Нищих. Ходили разговоры.

Альдо подошел и поправил локоны на покрывале. Пальцы его нежно провели по щеке, шее, обнаженному плечу. Дженевра думала, мужская ладонь сейчас накроет ее грудь, но рука замерла.

– Нет, моя дорогая. Это не просто чума, это стрегов мор.

Два эти слова прозвучали со значением, и холодок пробежал по коже.

– Что это такое?

Альдо вернулся к картине. Нанося краску быстрыми, точными мазками, он говорил чуть медленнее, чем обычно, делая паузы между словами. Казалось, он отвечал Дженевре из иного, далекого мира.

– Эта болезнь… неизлечима. Она… приходила… больше сотни… лет… назад… Многие умерли… Говорят, ее… насылают… стреги. Но… у меня… другая… версия…

– И какая?

– Один… из мерзавцев… что был… с вами… внизу… вернулся… и умер… поутру…

Дженевра села, заработав укоризненный взгляд мужа. Халат, впрочем, соскользнул с обоих покатых плеч, и взгляд вмиг стал голодным.

– Неужели?!

– Прикройся, любовь моя, - мягко посоветовал Альдо. Отложив кисть, он наполнил пару бокалов вином и подошел к кровати. Дженевра осталась сидеть, обнаженная по пояс, и это вызвало его улыбку.
– Поговорим в другой раз?

Дженевра сделала маленький глоток вина — в голове и без того шумело — и кивнула.

* * *

К разговору все же пришлось вернуться. Разгоряченные и утомленные ласками, влажные от пота они лежали в объятьях друг друга и болтали обо всякой чепухе. Но о чем бы не заходила речь: о магии, забавных детских воспоминаниях или сидонских анекдотах, возвращалось все непременно к одному.