Восход теней
Шрифт:
Кора-лекарка выхаживала ее, но болезнь определить не могла. Причитала только про истощение крайней степени и уверяла, что еще с недельку отлежаться – и все пройдет само собой. Временами Калибе немного легчало, и она почти начинала верить в слова няньки, но потом где-то внутри костей снова разгорался огонь.
В памяти то и дело звучали слова жены соринского лекаря: «Ты думаешь, что хворь миновала, но она вернется». Будто эта старая кошелка ее прокляла.
Сегодня Калибе было особенно плохо. Ее бил озноб, перед глазами расходились черные круги, из носа беспрестанно хлестала кровь, а голод стал нестерпимым –
Ее укутали в одеяла, усадили к очагу и постоянно подносили горячее питье – но лучше Калибе не становилось. В черноте перед глазами она видела собственные кости, сгорающие и улетающие пеплом в ледяную бездну, которая теперь была у Калибы вместо тела. Мгновениями она понимала, что начинает бредить, а после думала, что уже умерла.
Ее затрясло и, кажется, вырвало – это было первым, что Калиба почувствовала, когда вдруг снова ощутила себя в теле. Черная пелена спала с глаз, и ужас сковал Калибу, разом выбив весь воздух из груди.
На полу лежал иссушенный труп, который, судя по одежде, когда-то был Корой. Чуть поодаль от него второй – маленький, детский – кажется, дочка Коры, которую она повадилась таскать за собой. У погасшего очага – третий, Калиба не смогла его опознать. А между ними плясала темная тень из соринских пещер.
Прежде чем Калиба осознала происходящее, тень рванулась к ней, заполнила собой все пространство вокруг, обволокла ее, почти пролезла под кожу. Калиба приготовилась умирать, но время шло, а она по-прежнему была жива.
«Пролезла под кожу», – зазвенела мысль, отразилась эхом внутри головы и оглушила.
Вспышкой, но очень ясно Калиба вспомнила, как именно тень появилась в гроте. Она выпорхнула из тела лекаря. Совершенно точно – тень выпорхнула из уже мертвого лекаря.
Он носил ее в себе.
И Калиба тоже. И эта дурная тетка говорила, что лекарь болел тем же, чем Калиба. Вот откуда взялась хворь!
«Нет, нет, я же видела, как она уплыла. Покрутилась, зенки попялила и уплыла! А хреново мне уже тогда было. А до этого она меня так же обволакивала, а я ее изгнала!»
Или не изгнала? Почему в затопленной пещере тень больше не пыталась нападать? И как она могла появиться сейчас, если Калиба помнила: после второго своего появления тень уплыла, не тронув ее.
Тень проникла в нее, пока Калиба валялась без чувств? А почему не сразу?
«Сразу, – постукивая зубами, поняла Калиба. – В гроте я не изгнала ее. Я ее там подцепила».
В затопленной пещере была другая. И она не тронула Калибу, потому что та уже была занята.
Пожар в костях сменился приятным теплом, грудь наполнилась воздухом, пальцы защекотало – магия возвращалась. И голод исчез – потому что оно насытилось.
От этого осознания стало дурно и мерзко, но вместе с тем Калиба теперь чувствовала себя абсолютно здоровой. Если тень кормить – она не убивает своего носителя. Вот зачем лекарю были дети!
В голове роилось еще с сотню вопросов, но взгляд Калибы снова упал на иссохшие, рассыпающиеся пылью от малейшего сквозняка, будто выжженные изнутри трупы. Первой мыслью
было уносить ноги, пока ее не обнаружили, но куда?О княжеских заложниках гудела вся Гория, да так, что даже до запертой дома Калибы долетало. Очевидно, что князья в бешенстве, а папочка с легкостью предъявит им ее как главную виновницу случившегося и, если придется, лично сдерет с нее кожу. Даже глазом не моргнет.
Хотя стоит ли теперь об этом переживать? Может, уже к вечеру она превратится в высохший труп?
«Нет, нет, нет, – успокоила себя Калиба, – лекарь держался бодро, и только от ножика Борса сдох. Оно не убивает, если кормить. А вот если тебя застанут здесь вот в такой компании, то до вечера можно и не дожить».
Она встряхнулась. Раз Мистерис схлестнулся с Советом князей, значит, ее рассказам поверили. Раз за все это время ее не убили, а выхаживали, значит, и не собираются. А если так – места безопаснее, чем Гория, для нее сейчас не найти. Здесь магистр Антос не достанет. Надо просто избавиться от трупов, а потом думать, что делать с тварью, что поселилась внутри.
Калиба слегка пнула останки Коры. В воздух поднялось облачко пыли. Дожечь их, что ли, до конца, чтоб вообще ничего не осталось? Какой с нее тогда спрос?
Нет, не пойдет. Если они просто исчезнут, то Калиба – первая, на кого подумают. Надо придумать что-то другое.
Сжечь здесь вообще все, а самой едва спастись из пожара – вот это уже идея получше.
Микаэлис проспался и окончательно протрезвел только к ночи, но проснулся уже с ясным пониманием, что оставаться в опасной близости от Мариса ему никак нельзя.
Он слишком хорошо помнил искаженное гневом лицо правителя Мистериса, и даже неведомая тварь из пещер пугала меньше. Она самое большое могла, наверное, только убить, взгляд же Мариса явно говорил о том, что даже смерти обидчика ему будет мало. Надолго ли остальным из Троицы удалось его успокоить?
Закрутить с этой девицей было, конечно, очень глупо. Но кто ж знал, что все так быстро откроется! Еще и в пещеру эту с ней потащился… Девке теперь за это, верно, голову снесут.
«Развлекся, называется, – Микаэлис потер лоб, – закрутил интрижку».
Самым разумным решением сейчас было бы убраться отсюда как можно скорее и вернуться в родовой замок. Именно так бы поступил Микаэлис, если бы принадлежал себе, но кто его, заложника, отпустит? Поймают же и вернут.
Он поднялся с постели и зашагал по комнате – какой-то замызганной, убогой, годящейся только для слуг, но никак не для него, княжеского сына! Выглянул в окно, поскрипывающее от разгулявшегося снаружи ветра.
От широкой ярмарки, какой Гория представилась ему в первый раз, ничего не осталось. Городок спал, погасив почти все огни, и только далеко напротив горело яркое пятно.
Микаэлис пригляделся. Пятно увеличивалось, ширилось, разгоняя темноту оранжевым свечением. К небу от него поднималась сумрачная дымка, быстро набирающая густоту и заслоняющая собой звезды.
Пожар!
Мысли понеслись вперед так, что Микаэлис едва за ними поспевал.
Гория почти вся из дерева, моргнуть не успеешь – полыхнет так, что страшно представить. Кто заметит пропажу и будет ловить одного беглеца, когда целый город горит? А там пока опомнятся…