Восход теней

– Дамиса я вытащил, но, возможно, зря, – каждое слово падало камнем, – на него теперь даже смотреть страшно. Фоли мертва. Домар мертв. Мертвы несколько сотен паломников, что тащились в Ториль, и в обе стороны от Клыков – которых, кстати, больше нет, – несется весть о том, что благочестивых людей убили маги, чтобы порадовать свою Лауму-мать.

Альба охнула.

– Какие еще паломники? – Сергос зацепился за будто бы самые безобидные слова, но, едва договорив, осознал и их ужас.

– А Соллей? Лидисс? – подхватилась Альба. – Тэй же там тоже вроде был…

– И этим всем мы обязаны нашей дорогой Лидисс, – Марис продолжил, словно и не слышал вопросов, – которую мы тут так выгораживали. Она не могла, нельзя ее обвинять, надо ее выслушать! – Он покривлялся, явно передразнивая Альбу, потом добавил уже серьезно: – Она напала, когда наши пришли за ней. Сначала натравила на Соллей и остальных толпу, а после устроила обвал, который эту толпу и похоронил. Соллей чудом выжила, Тэй живой тоже, правда, перебитый с ног до головы.

– Лидисс не нашли? – срывающимся голосом спросила Альба.

– Нет, она и себя под этими камнями схоронила.

Альба со вздохом прикрыла глаза:

– Я не понимаю…

– Паломники – это очень плохо, – вступил Сергос. – Я не говорю даже о том, что невинные люди пострадали, я о том, как это выглядит. Мы угрожали князьям войной, они выполнили наши условия, а теперь эта бойня. Это плохо. И вообще, мы отвечаем за наших подданных, и одна из них истребила толпу народа. Эта кровь и на наших руках.

– Ну, нет, Сергос, оставь эту кровь той, кто ее пролил.

– Я не понимаю как, – снова повторила Альба. – Лидисс никогда не была сильным магом, а тут такие разрушения.

– У нее было где занять. – Марис демонстративно поправил самоцветный подсолнух на шее. – Ее собственный медальон, твой медальон, медальоны Тэрна и Клайса. Вдобавок она и у Тэя отобрала, когда он нагнал ее и попытался образумить.

– Мы говорим о Лидисс! – всплеснула руками Альба. – Отобрала!

– Перестань ее защищать! Хватит! Все очевиднее некуда.

– Если тебе все очевидно… – Альба споткнулась на полуслове и замерла, равно как и Марис с Сергосом.

Гул, донесшийся с нижних ярусов, пошел дрожью по стенам и обратился каменной крошкой, посыпавшейся с потолка.

– Штольня? – подскочил с места Марис.

– Да, – бросил Сергос уже на бегу.

* * *

На пути к пещере, в которой якобы крылось все могущество Небесного княжества, не было ни охраны, ни ловушек. Идешь себе и иди, никто тебе не воспрепятствует.

Микаэлис внутренне потешался над недальновидностью троицы, пока Элирен не пискнула испуганно, что они как-то слишком долго идут, а он вдруг не осознал, что один и тот же каменный выступ стены видит уже раз в двадцатый.

Ни охраны, ни ловушек. Только мороки, что водят кругами.

– Он зачаровал здесь все, – выдохнула Элирен. – Как я не подумала…

Микаэлис попытался найти источник иллюзии и расплести заклятие, но ничего не вышло. Морок был невесомым, изящным, постоянно ускользающим, стоило только в него вглядеться, а хмель напрочь отбивал способность к тонкой ворожбе. Зато лихо будил злобу и глушил мысли о последствиях.

Он отпустил заклятие во все стороны разом, чтобы просто выжечь все нити иллюзии, опутавшей их с Элирен.

– Стой! Что ты делаешь? – взвизгнула девушка.

Нити зазвенели, на мгновение стали видимыми, а потом будто слились в единое полотно и вернули удар. Микаэлиса отбросило, приложив о стену, Элирен закричала, но ее голос быстро потерялся в гуле, что заполнил собой все вокруг и заставил каменные своды задрожать. Пока Микаэлис соображал, что произошло, и приходил в себя, в коридоре вспыхнуло с сотню магических огней, появились златоглазые големы, а следом и Совет Мистериса полным составом.

* * *

Сергос шел первым, но, завидев через его плечо привалившуюся к стене женскую фигуру с огненными волосами, Марис оттолкнул друга и рванулся к ней.

– Элирен! Все хорошо? Живая?

– А тебе что, есть до этого дело? – пробормотала Элирен, подняв на него мутные глаза.

Вином от нее разило, что от трактирщика, но никаких увечий Марис на ней не заметил. Да и не рассчитано, в общем-то, его охранное заклятие на то, чтобы кому-то вредить – только не пустить в пещеру и поднять тревогу.

– Что вы двое здесь забыли? – озвучил Сергос еще не до конца оформившуюся в Марисовой голове мысль.

– Я заблудился! – выпалил Микаэлис. – Гулял и заблудился.

Марис обернулся на него. Больше всего в таких же хмельных, как у Элирен, глазах княжеского сына было испуга, но где-то глубоко за ним скрывалось и нечто иное: надменное торжество, насмешка, вызов. И все это добро обращалось именно к нему, Марису.

– Заблудился, значит, – медленно проговорил Сергос, переглянувшись с Альбой, которая помотала головой. – А ты, Элирен, откуда здесь?

Марис повернулся к Элирен.

– А с каких пор это я должна отчитываться о своих перемещениях по Мистерису? – Девушка, покачиваясь, поднялась на ноги.

– Ровно с вот этих самых, – невозмутимо пояснил Сергос. – Кто-то пытался сломать охранное заклятие. Мы приходим и обнаруживаем здесь вас: тебя, прекрасно знающую, что сюда вообще запрещено спускаться, и господина Микаэлиса, многоуважаемого, но не являющегося подданным Мистериса. Он утверждает, что оказался здесь случайно, потому как заблудился. Мы хотим услышать, что скажешь ты.

Элирен побледнела, губы дрогнули, она начала что-то говорить, косясь на Альбу и старательно избегая смотреть на Микаэлиса, но Марис уже не разбирал слов. Он видел только зацелованные губы, синеющее пятно на изящной шее и слишком свободно, будто наспех зашнурованный лиф платья.

Насмешка, торжество, вызов – отчего можно так смотреть?

Он взял Элирен за подбородок, притянул ее лицо к своему.

– Скажи мне, что он взял тебя силой, а потом заставил привести его сюда, и я убью его прямо здесь. Только скажи так, чтобы я поверил. Скажи! – Марис встряхнул ее.