Восхождение на пустующий трон

— Твою мать! — раздался недовольный крик Нортона. — Эдвард, какого черта?! — начал возмущения свои лекарь, у которого знатно добавилось работы.

— Оливер, так получилось. — виновато к своему товарищу обратился капитан. — У одного локоть сломан, но не серьезно, пару недель и заживет. У второго ребра в трещинах, у двоих носы, остальные шестеро так. По мелочи.

— Должок за тобой. Эй, придурки! — возмутился и этот блондин. — А у вас-то какого черта хватило мозгов полезть на него? Что за наказание-то, Господь? — задрал Нортон голову наверх, к Господу.

— А теперь объявление! — и убрал шпагу в ножны молодой капитан. — Морис Палмер, ты с этого дня штурман. В твои обязанности входит следить за повседневным инвентарем, все спросишь у Ламара. А ты, — обрушил свой взгляд капитан на Габриэля. — Габриэль Шарп, теперь шкипер. Облегчишь задачу моему боцману. А ребята твои станут конопатчиками. И надеюсь эта наша последняя такая беседа.

— Грх. — прокряхтел Шарп. — Как вам будет удобно, капитан. — неожиданно на «Вы» перешел. — Надеюсь мистер Дюк меня примет. — кое-как поднялся на скамью Габриэль.

— У меня сегодня день рождения, капитан? — произнес радостный Пол. — Такие подарки для меня. Вы не беспокойтесь, если надо, я с ним еще побеседую.

— Да все-все. Понял я. — откашлялся Шарп, стараясь усидеть на месте. — Сильны вы, Эдвард Джонсон. Увидим куда приведете вы нас.

— Продолжу. — пробасил Эдвард, напрягая шею свою. — Сейчас идет война с «Бриллиантовыми шпагами» лидером, которых является Дэвид Палмер. — и бросил каждый из шестидесяти человек на Мориса свой взгляд. Если сломаешься от такого отношения, то дальше тебе лучше даже не соваться. — Много баек можете послушать от свидетелей тех бедствий. Но уверяю сейчас всех и каждого. Три пиратских союза способны одолеть это подонка с его армией. Нас ждут тяжелые битвы, для кого-то из вас последние. Готовьтесь как никогда, готовьтесь так, словно больше этой битвы вас ничего не ждет! Останетесь в живых и тогда будете праздновать со мной победу!

Загудело пятьдесят с лишним душ, и устремились обеспокоенные взгляды важных чинов пиратского судна.

— Эвен, я надеюсь ты взял себе подмастерье?

— Обижаешь.

— Тогда всем наложи поесть, я не голоден. — и развернулся капитан, направляясь на палубу. — А от вас я теперь буду ждать больше преданности нашему делу. — сами знают к кому были адресованы эти слова.

— Не кажется ли тебе, — обращаясь к Полу начал Чарльз после того, как скрылись сапоги его капитана на палубе. — что он стал сильнее?

— Сейчас такой капитан нам и нужен. — чуть расправил плечи Голиаф. — Есть ли у нашего капитана слабое место? — конечно, есть, но скрывается оно в Лондоне. — Помогите смельчакам этим. — пригрозил басом боцман, устремив свой взгляд на людей перед ним.

И засуетилась толпа, и наполнилась трапезная разговорами и расслабляющей мелодией гитары. Морис с горем по полам, наконец, решился завести с кем-то разговор, чуть рассказывая о себе и об отношении его к отцу. Если сильный ты ментально, если в состоянии защищаться от нападок низких, то воздвигнешь, юноша, себе ты новый Вавилон.

Джек заступил на дежурство и умудрился проводить взглядом Эдварда с пернатым на плече. Пернатый, как только раскрылись двери капитанской каюты, отпустил хозяина своего, пролетел комнату и вцепился в оголовье кровати. Юноша же прошел вглубь и уселся в свое кресло. Он тяжело вздохнул и раскрыл третий ящик своего стола.

— Пусто. А как мне помнится, тут были ключи. — Эдвард открыл второй ящик стола. — А тут была карта, которую я выкрал еще очень давно. — и, наконец, он раскрыл первый ящик. — Надо же! — и достал он на стол свой бортовой журнал, куда записывал всю свою хронологию. — Да там еще и журнал учета инвентаря. Палмер ничего не забрал, удивительно. — и вновь поймал себя на странной мысли юноша.

Эдвард раскрыл журнал, взял карандаш и стал записывать все события, начиная еще с того нападения Палмера на Тортугу, когда вся деревушка была почти стерта с лица. И расписывание всех событий до сегодняшнего дня, заняло у капитана много времени. Только в два часа ночи он закончил, разделся и улегся в свою постель.

[1] Целенаправленное нанесение себе узоров из тонких продолговатых шрамов с вкраплением в свежую рану измельченных инородных красителей и без, по всей вероятности, является и первобытной формой искусства, сопровождающего человеческую цивилизацию с доисторических времен, что подтверждается раскопками и результатами углеродного анализа останков древних людей.

[2]Гороховидная косточка — кость лежащая в толще сухожилия локтевого сгибателя кисти, на тыльной (задней) стороне есть небольшая плоская суставная поверхность, посредством которой она соединяется с трехгранной костью.

[3] Классическая версия сюжета о нимфе Эхо и Нарциссе. Согласно этому источнику, Нарцисс, пятнадцатилетний сын Кефиса и Лириопеи шел по лесу, где его заметила горная нимфа Эхо, которая тут же влюбилась в него и пошла за ним следом. Нарцисс, обнаружив, что его преследуют, вскрикнул: «Кто здесь?», и нимфа повторила его слова. Вскоре она обнаружила себя и попыталась заключить Нарцисса в объятия, но тот холодно отверг ухаживания Эхо и прогнал ее. Несчастная нимфа провела остаток жизни в страданиях, ее тело увядало до тех пор, пока от нее не остался только голос, способный лишь на повторение других звуков. Богиня мщения Немезида, отвечая на мольбы одного из отвергнутых, обрекла юношу влюбиться в собственное отражение. Спустя некоторое время Нарцисс, отдыхая от охоты в лесной чаще, решил утолить жажду в источнике с зеркально спокойной водой, в котором юноша увидел самого себя. Не отдавая себе отчета в том, что это — лишь отражение, он влюбился в свой образ. В конце концов он умер от истощения, осознав невозможность взаимной любви к самому себе, а на месте его тела вырос цветок нарцисса.

Глава 21: «Костлявая рука, что обхватила бриллиант»

22 февраля 1716 года — 7 марта 1716 года.

И сменялись дни друг за другом, двигая время все вперед. Эдвард купил еще один большой журнал для хронологии своей жизни, а тот уже исписанный как раз положил в шкаф. Каждую ночь кто-то, да и стоял на дежурстве. Юноша отдежурил уж третий раз, а Палмера все нет и нет. Хороший это знак или нет, никого особо не волновало. Все жаждали одного, наконец, оголить свои шпаги и воткнуть их в кого-нибудь. Все, кроме молодого капитана.

Уж слишком много дум посещало молодого человека: Почему Палмер еще сдерживается? С чем может быть связанно его нежелание освобождать сына из «лап» врага, Да, и проблему с нравом новой команды нужно было решать. Благо Шарп быстро отказался от претензий, а товарищи его чуть дольше возмущались. Можно ли было обойтись без этого акта насилия? Нет. Показательная порка этого сброда должна была внести ясность, кто здесь является вожаком.

Пираты — это дикие люди, что придаются своим желаниями. Разве можно заслужить уважение и почет среди них, не прибегая к насилию? Конечно, нет. Тем более после этого представления Эдвард заполучил себе верного помощника в тяжелом судовом деле — Габриэля Шарпа, правда пока покалеченного. Неизвестно почему, но он стал одним из первых кто начинает высказываться в защиту Его Генеральшества.

При захвате новых земель Государь обязан для сохранения власти своей поселиться там. Лучшим решением в данной ситуации было бы как раз заручиться поддержкой в лице самого ярого противника твоего режима. Может даже Габриэль и не имел никаких видов на власть, но подарил юноше шанс продемонстрировать свой характер.

С остальными мелкими проблемами разобрался Дюк с Ламаром, от которых капитан выслушивал отчет о прекрасной физической подготовке бывших матросов приватиров. За такой короткий срок Джордж подобрал таких людей, в которых даже вкладываться не нужно было. И среди этих мужланов предстояло окрепнуть характеру Палмера младшего, что поначалу удостаивался беседы лишь после демонстрации своих тренировок с капитаном.