Восхождение

Инженеры энергично закивали, принимая назначения.

— Отдельно стоит вопрос о реактивной системе залпового огня, — продолжил я. — Для этого я пригласил специалиста-артиллериста, который должен подойти…

В этот момент дверь снова отворилась, и в конструкторское бюро вошел невысокий коренастый мужчина в полувоенном костюме. Его внешность не производила особого впечатления: простое русское лицо с широкими скулами, внимательные серые глаза, аккуратно подстриженные усы. Но что-то в его взгляде,спокойная уверенность, скрытая сила, немедленно привлекло внимание.

— Товарищ Лужков, академия артиллерийских наук, — представился он, оглядывая собравшихся. — Прибыл по вашему приглашению, товарищ Краснов.

— Очень рад, Павел Федорович, — я пожал его крепкую мозолистую руку. — Товарищи, знакомьтесь: Лужков, специалист по ракетной технике, автор нескольких революционных разработок в области реактивных снарядов.

— Революционных? — усмехнулся Лужков. — Пока только на бумаге. Но если вы действительно можете обеспечить техническую базу для испытаний, мы покажем миру настоящую революцию в артиллерии.

— Можем и обеспечим, — твердо заверил я. — У нас полная поддержка наркомата и лично товарища Сталина.

Лужков прищурился, словно пытаясь определить, не преувеличиваю ли я. Затем кивнул и раскрыл потертый планшет, который держал подмышкой.

— В таком случае, взгляните на это, — он развернул чертеж с изображением необычного снаряда. — Реактивный снаряд калибра сто тридцать два миллиметра. Дальность стрельбы до восьми километров. Боевая часть десять килограммов взрывчатки. Не столь точен, как обычная артиллерия, но если установить несколько десятков таких ракет на одной мобильной платформе…

— И произвести одновременный залп, — подхватил я, — то разрушительная сила будет колоссальной.

— Именно! — в глазах Лужкова вспыхнул огонь. — Одна установка заменит целую артиллерийскую батарею, при этом будет гораздо мобильнее и проще в производстве.

Инженеры склонились над чертежами, с интересом изучая необычную конструкцию. Я поймал недоверчивый взгляд Никольского.

— Но как решена проблема стабилизации полета? — спросил он. — Без нарезов в стволе снаряд должен кувыркаться в воздухе.

— Справедливый вопрос, — кивнул Лужков. — Мы используем стабилизаторы в хвостовой части и придаем снаряду вращение за счет специального расположения реактивных сопел. Точность, конечно, уступает нарезной артиллерии, но при массированном применении это несущественно.

— Товарищи, — я обвел взглядом инженеров, — перед нами открывается возможность создать принципиально новый вид оружия. Необходима мобильная платформа для размещения реактивных направляющих.

— Предлагаю использовать шасси трехосного грузовика ЗИС-6, — немедленно откликнулся Звонарев. — Грузоподъемность достаточная, проходимость хорошая, а главное — простота и надежность конструкции.

— Согласен, — кивнул Лужков. — Но потребуется усилить раму и разработать механизм наводки.

— Этим займется отдельная группа, — постановил я. — Товарищ Филатов, обеспечите координацию с артиллерийским управлением?

Военный решительно кивнул:

— Безусловно. Такое оружие может кардинально изменить тактику ведения боя. Я немедленно организую все необходимые согласования и разрешения.

Я обвел взглядом инженеров. Их лица светились энтузиазмом и решимостью. Даже скептик Никольский явно заинтересовался новыми проектами.

— Товарищи, — завершил я совещание, — перед нами стоит грандиозная задача. Мы создаем не просто отдельные боевые машины, а целый комплекс вооружения, который обеспечит неоспоримое превосходство Красной Армии на поле боя. Работать придется в ускоренном темпе, возможно, круглосуточно. Но результат того стоит.

— За сколько времени нужно подготовить первые прототипы? — спросила Загорская, убирая чертежи в папку.

— Самоходную установку и бронетранспортер через два месяца, — ответил я. Сроки, конечно, неральные. Но пусть, это даже лучше, люди будут ускоряться. — Тягач через полтора. Реактивную систему придется делать дольше, но первый экспериментальный образец нужен к июлю.

— Жесткие сроки, — покачал головой Руднев.

— Но выполнимые, — твердо сказал я. — У нас есть все необходимое: талантливые инженеры, производственная база, поддержка руководства. Нет причин для задержек.

Вскоре совещание завершилось, и инженеры, обсуждая полученные задачи, разошлись по рабочим местам. В конструкторском бюро остались только мы с Филатовым.

— Впечатляющий размах, — негромко заметил военный, закуривая папиросу. — Знаете, Леонид Иванович, когда вы только начинали танковый проект, многие скептически относились к вашим идеям. Но теперь, после успешных испытаний Т-30…

— Теперь они готовы ухватиться за любую мою идею, — усмехнулся я. — Такова уж человеческая природа, товарищ полковник. Успех порождает доверие. И мы должны использовать это доверие для блага страны.

Филатов внимательно посмотрел на меня:

— Вас ждут в Москве. Товарищ Орджоникидзе передал, что необходимо ускорить организацию Союзнефти. А товарищ Сталин интересовался ходом реорганизации Института нефти и газа.

— Знаю, — кивнул я. — Выезжаю на днях поездом. А здесь, в Нижнем, вы проконтролируете ход работ?

— Можете не сомневаться, — Филатов по-военному четко кивнул. — Все будет выполнено в срок и с надлежащим качеством.

Когда полковник ушел, я еще некоторое время оставался в опустевшем конструкторском бюро, глядя на разложенные по столу чертежи боевых машин. В тишине помещения отчетливо тикали большие настенные часы в деревянном корпусе. Наследие дореволюционных времен.

Будущее страны обретало новые очертания. Те самые машины, которые в моей прежней реальности появились слишком поздно, в разгар войны или даже после нее, теперь создавались загодя, с продуманной системой унификации и взаимодействия. Время работало на нас.

Я собрал бумаги в портфель, выключил лампу и направился к выходу.

После совещания, проводив Филатова, я задержался в временном кабинете. Достав из кармана личную записную книжку в потертом кожаном переплете, раскрыл на странице с набросками реактивной системы залпового огня. Моя «Катюша», одно из самых грозных советских оружий будущей войны, пока существовала лишь в этих схематичных рисунках и в моей памяти.

Организовать «случайное изобретение» оказалось непростой задачей. Еще полгода назад я начал действовать окольными путями. Подбросил нескольким талантливым артиллеристам разрозненные идеи о многоствольных системах, в разговорах с военными упоминал о перспективах реактивного оружия, даже организовал перевод статей немецкого инженера Сандера о ракетных экспериментах.