Восхождение
Шрифт:
Инженеры склонились над чертежом. Руднев недоверчиво хмыкнул:
— Неподвижная рубка существенно ограничивает сектор обстрела.
— Верно, — кивнула Загорская. — Но это компенсируется увеличенной огневой мощью и возможностью разместить более крупную пушку. Угол горизонтальной наводки составляет тридцать градусов, вертикальной от минус пяти до плюс двадцати пяти. Для большинства задач этого достаточно, а маневренность машины позволяет быстро менять позицию.
— Какое орудие планируете использовать? — спросил я.
— Дивизионную пушку ЗИС-3 с небольшими модификациями, —
Я внимательно изучил чертеж. Самоходная установка выглядела низкой, приземистой, с агрессивным профилем. Именно то, что нужно для поддержки пехоты и танковых соединений.
— Отличная работа, Варвара Никитична. Подготовьте к завтрашнему дню детальную смету и график проектирования. А теперь перейдем к бронетранспортеру.
К столу шагнул новый инженер. Дымченко, невысокий крепкий мужчина с военной выправкой. Недавний выпускник Ленинградской военно-технической академии, но уже проявивший незаурядный конструкторский талант.
— Разрешите? — он раскатал чертеж. — Основная концепция создать защищенную машину для транспортировки пехотного отделения непосредственно на поле боя.
На чертеже виднелась приземистая машина с броневым корпусом, напоминающая удлиненный танк без башни.
— Десять человек пехоты плюс два члена экипажа, — продолжил Дымченко. — Бронирование противопульное, вооружение пулемет Дегтярева на турельной установке. Вход и выход через кормовую дверь, что позволяет десантироваться под прикрытием брони.
— У машины гусеничный ход? — спросил Руднев, поправляя очки.
— Так точно, — кивнул Дымченко. — Используем ходовую часть Т-30 с небольшими модификациями. Это упростит производство и обслуживание. Скорость на шоссе до сорока километров в час, запас хода сто двадцать километров.
— Хорошая идея, — похвалил я. — Такие машины кардинально изменят тактику пехоты на поле боя. Никаких атак в полный рост под пулеметным огнем. Бойцы прибывают прямо к позициям противника, защищенные броней.
— Позвольте возразить, — подал голос пожилой инженер Никольский, ветеран еще дореволюционной школы. — Подобные машины непременно станут приоритетной целью для противотанковой артиллерии противника. Мы рискуем потерять целое отделение от одного удачного попадания.
— Риск существует, — согласился я. — Но он компенсируется тактическими преимуществами. К тому же, потери при традиционных пехотных атаках гораздо выше. Предлагаю принять проект к разработке с условием усиления бронезащиты в лобовой проекции.
Дымченко удовлетворенно кивнул, делая пометки в блокноте.
— Теперь к последнему вопросу, — я повернулся к Звонареву. — Мирослав Аркадьевич, что у вас по тягачу?
Звонарев, молодой инженер с копной рыжих вьющихся волос и россыпью веснушек по всему лицу, энергично вскочил. Его зеленые глаза горели энтузиазмом.
— Тягач для танков ключевой элемент всей системы! — начал он, разворачивая чертеж. — Мы разработали проект тяжелого гусеничного тягача с дизельным двигателем мощностью триста лошадиных сил. Способен буксировать танк Т-30 или
иную технику аналогичного веса даже по бездорожью.На чертеже виднелась мощная приземистая машина с широкими гусеницами и массивной лебедкой на корме.
— Грузоподъемность платформы — пять тонн, — продолжил Звонарев. — Тяговое усилие пятнадцать тонн. Экипаж два человека, но предусмотрена кабина на четверых для размещения танкового экипажа или технического персонала.
— Какой двигатель планируете использовать? — спросил я.
— Модифицированный В-2, тот же, что на Т-30, — ответил Звонарев. — Но с пониженной степенью форсировки для увеличения ресурса. Унификация с танковым мотором упростит производство и обслуживание.
— Превосходно, — я внимательно изучил чертеж. — Начинайте проектирование немедленно. Приоритет этой машине наивысший. Без надежных тягачей мы не сможем обеспечить мобильность танковых соединений при перегруппировке и ремонте.
Звонарев просиял от похвалы и с удвоенной энергией принялся объяснять технические детали проекта. Его руки, испачканные чернилами, летали над чертежом, указывая на отдельные узлы и механизмы.
— Я предлагаю нестандартное решение для трансмиссии, — говорил он. — Вместо обычной ступенчатой коробки передач использовать планетарный механизм с гидроусилителем. Это значительно облегчит управление при маневрировании с тяжелым грузом.
В этот момент дверь конструкторского бюро распахнулась, и в комнату вошел еще Филатов, представитель наркомата обороны. Его строгий мундир и подтянутая фигура резко контрастировали с помятыми пиджаками и косоворотками инженеров.
— Товарищи, прошу прощения за опоздание, — он коротко козырнул. — Задержался на совещании в штабе округа. Леонид Иванович, у меня для вас важные новости. Товарищ Ворошилов лично одобрил программу развития бронетанковых войск на основе Т-30. С согласия товарища Сталина, разумеется. Нам выделены дополнительные ресурсы и полигоны для испытаний.
По комнате пронесся взволнованный шепот. Сталинская поддержка проекта означала зеленый свет для всех наших начинаний. Я молчал. Потому что знал об этом. Для меня это не новость.
— Более того, — продолжил Филатов, — к нам направляются представители артиллерийского управления. Они проявили интерес к вашей идее реактивной системы залпового огня.
Я кивнул, ощущая растущее воодушевление. Если удастся в ближайшее время разработать прототип «Катюши», это станет настоящим прорывом в артиллерийском деле.
— Товарищи, — обратился я к инженерам, — нам предстоит колоссальная работа. Мы создаем не просто отдельные машины, а целую систему вооружений, которая на десятилетия определит облик Красной Армии. В наших руках будущее страны.
Загорская энергично кивнула:
— Леонид Иванович, мы готовы работать круглосуточно. Не подведем!
— Отлично. Тогда распределим обязанности. Варвара Никитична, вы возглавляете группу по разработке самоходной установки. Руднев и Дымченко — ваш проект бронетранспортера. Звонарев руководит созданием тягача. Циркулев курирует вопросы унификации узлов и агрегатов между всеми машинами.