Восьмой Артефакт

Драко прошёл мимо неё на своё место за столом, мимоходом стукнув волшебной палочкой по столешнице, которая сразу укоротилась до своих обычных размеров. Кресло для посетителей подлетело к Гермионе, и он жестом предложил ей присесть.

Его лицо было мрачным с явными следами усталости, и Гермионе вдруг стало очень неприятно из-за того, что это она скорее всего является причиной его подавленности. Во всяком случае, усугубляющим фактором. Она села в кресло, их глаза снова встретились. Во рту пересохло, и она не знала с чего начать, вдруг осознав, как сложно объяснить произошедшее.

— Ты хочешь поговорить о том, что я услышал сегодня от Паркинсон, — ровным голосом произнёс он.

— Да. Всё не так… совсем не так! Я не спала с ним! — она с отчаяньем посмотрела на него.

— Успокойся, я знаю, — устало сказал он, прикрыв глаза, и потёр виски пальцами.

— Знаешь? — Прозвучало так, как будто она не верила своим ушам. Его глаза метнулись к ней, и уголок губ изогнулся вниз.

— Твоя помощница истолковала произошедшее неверно, — он говорил медленно, с неохотой. — Даже обсуждать это не хочу.

— Ты же понял, что она слышала нас? — не унималась Гермиона.

Малфой резко отнял руку от лица и впился в неё взглядом.

— Да. Но вот чего я действительно не понял, почему рандеву с арабом было назначено, а ты про это ничего не сказала?

Он выжидающе смотрел на неё и считывал каждую эмоцию, каждое движение.

— Я покажу тебе воспоминание, у нас ничего не было!

Он сделал отрицательный жест.

— Нет уж, я не желаю этого видеть. Салазар свидетель, у меня не настолько крепкие нервы.

— Но ты веришь мне? — разговор шёл совсем не так, как она ожидала. Драко, как всегда, был непредсказуем.

— Верю ли я, что ты с ним не трахалась? Да. — Он сказал это неожиданно тихо и мягко.

Гермиона пыталась понять, говорит ли он правду или просто издевается над ней?

— Но… — она не могла найти слов и смотрела на него в надежде, что он поможет, но Драко молчал, и она продолжила: — почему ты тогда так себя ведешь?

Малфой расслабленно откинулся на спинку кресла и проговорил низким голосом:

— Правильно ли я понимаю, что тебя не устраивает, что я не в бешенстве и не бегу требовать срочный портал в Эмираты, чтобы заавадить этого арабского мудилу, а вместо этого верю тебе? Тебя не устраивает, что я не ору на тебя, не называю последними словами и не швыряюсь проклятьями, а вместо этого верю тебе? Я с полудня нахожусь на переговорах, моя голова пухнет от претензий грёбаных болгар, а я сижу и спокойно говорю с тобой, вместо того, выгнать тебя ко всем дракклам. Так правильно ли я тебя понял, Грейнджер?

Гермиона потрясённо смотрела на него, замерев, словно каменное изваяние.

— Этого ты всегда ожидаешь от меня, не так ли? — низкий голос звучал обличающе.

Он резко встал и отошёл к окну, отвернувшись от неё. Напряжённое молчание повисло в воздухе. Гермионе казалось, что непонимание между ними растёт и разбухает с каждым мгновением.

— Вместо истерики, которую я мог бы закатить, я стараюсь сдерживаться, не наговорить тебе ничего лишнего, а ты не отвечаешь мне на действительно интересующий меня вопрос, — голос прозвучал глухо.

Гермиона растерянно смотрела на его напряжённую спину.

— Я же ответила, я не спала с ним…

Малфой издал звук, похожий на рычание.

— Салазар всемогущий! — Он развернулся к ней. — Грейнджер! Я не спрашивал, спала ли ты с ним, я и так знаю, что нет! Я доверяю тебе, это понятно? Но я не услышал внятного ответа, почему утром этот упырь снова сидел в твоём кабинете и распивал чаи? Вот, что я хотел бы прояснить, а не эти сплетни. — Он засунул руки в карманы и снова отвернулся к окну.

Внезапно Гермиона поняла. Она так зациклилась на том, чтобы доказать, что с Джарваном у неё ничего не было, что упустила такую обидную для Драко деталь, что эмир был у неё утром да ещё и с её согласия.

Слова Драко о том, что он доверяет ей, приятным теплом разлились по её нервам и придали уверенности. Она могла бы сказать, что араб зашёл за копиями документов, и умолчать о договорённости, но не хотела этого делать.

Гермиона обошла его и прижалась к груди, обняв за спину. Он стоял в напряжённой позе, засунув руки в карманы и не шевелясь.

— Драко, это всё так нелепо. Он уговаривал встретиться с ним утром и был так ужасно назойлив, я решила, что соглашусь, чтобы он отстал, а утром улизну из кабинета, оставив их с Трейси. Я не хотела, чтобы ты нервничал. Но… Трейси, чёрт бы её побрал, подумала, что Джарван пришёл, чтобы… Ну, ты понял. — Она уткнулась ему в плечо лицом. — И она ушла. Я не могла оставить отдел, потому что больше никого не было. Поэтому я из вежливости просидела минут двадцать и выпроводила его. Вот и всё.

Гермиона замолчала. Он по-прежнему стоял, словно безмолвная статуя, и её сердце предательски дрогнуло.

Вдруг Драко вытащил руку из кармана, привлекая её к себе.

— Я так и думал, что это какие-то твои невероятные хитросплетения, — со вздохом сказал он. — Интриги — это не твоё, Грейнджер. Лучше не пытайся играть в эти игры, у тебя плохо получается.

Внезапно Малфой дёрнулся.

— Блядь, — выругался он, снимая запирающие чары.

В кабинет молнией влетел громовещатель, который тут же открылся и заорал громовым голосом министра:

— МАЛФОЙ! ПОЧЕМУ Я ДО СИХ ПОР НЕ ВИЖУ ТЕБЯ НА ОПЕРАТИВНОМ СОБРАНИИ С ОТЧЁТАМИ ПО ПЕРЕГОВОРАМ С БОЛГАРСКИМИ МАГАМИ? МЫ ЖДЕМ УЖЕ ДВАДЦАТЬ МИНУТ! КЛЯНУСЬ МЕРЛИНОМ, Я ОТПРАВЛЮ ТЕБЯ НА ВСТРЕЧУ С ВЕДЬМАМИ-ПЛЕВАТЕЛЬНИЦАМИ И НЕ ДАМ С СОБОЙ НИ ЕДИНОГО АВРОРА!

Письмо вспыхнуло. Гермиона с волнением смотрела, как Драко в два шага преодолел расстояние между окном и столом, подхватил какие-то пергаменты, быстро поцеловал её и шепнул:

— Вечером поговорим, — и стремительно покинул кабинет.

Гермиона вышла следом, коротко попрощавшись с Латифой, которая тепло улыбнулась ей на прощание.

Вернувшись к себе, она обнаружила нервно заламывающую пальцы Трейси, которая тут же кинулась к ней с извинениями.

Гермиона отмахнулась:

— Самое лучшее, что ты можешь сделать для меня, Трейси, это держать свой рот закрытым и не обсуждать мою личную жизнь с кем бы то ни было.