Воспарить к небесам
Шрифт:
Он потягивал пиво.
Ты уже дал мне все, в чем я когда-либо нуждалась, просто позволив посидеть за твоим обеденным столом с твоей семьей.
Он почувствовал, как его челюсть напряглась.
Она не лгала.
Он понял по обиженному взгляду ее больших карих глаз, что, сказав эти слова, Эми не лгала.
Его взгляд опустился, и сквозь темноту он увидел отблеск одной из фрисби Килла, лежащей на заднем дворе.
Наследница «Калвэй Петролеум» жила по соседству и проводила дни с пожилой дамой, считавшей ее нацисткой, приходила к нему домой, бегала по заднему двору
Рианнон не успела собраться с мыслями, чтобы преподнести сыну подарок.
Эми затолкала свою задницу в магазин, о существовании которого, вероятно, и понятия не имела, пока не нашла его, чтобы обрушить на его сына дождь доброты.
Перед тем как выгнать свою жену, Микки восемь месяцев не занимался с ней сексом, потому что по ночам она теряла сознание раньше, чем он успевал что-то предпринять, и у него не хватало духу прикоснуться к ней в любой другой раз, просто вспоминая об этом дерьме.
Он поцеловал Эми однажды, и она была такой горячей, что он понимал, что мог бы задрать юбку этого удивительного платья, стащить с нее трусики, трахнуть ее у стены, и они оба получили бы удовольствие.
Огромное.
И что-то происходило с его девочкой, а когда несколько месяцев назад он позвонил Рианнон, чтобы узнать, не заметила ли она чего-нибудь или не могла бы найти время, чтобы сесть и поговорить с ней, Рианнон сказала ему, что понятия не имеет, о чем он говорит. А когда Микки надавил, и его бывшая сделала неуклюжую попытку посмотреть, есть ли там что-нибудь, она доложила Микки, что все в порядке и им не о чем беспокоиться.
Эми изучила Эш так, что Микки знал: она тоже это видит; просто не ее дело что-то с этим делать.
— Черт возьми, я все испортил, — пробормотал он.
Микки понятия не имел, почему дети Эми не с ней.
Но он знал, их отсутствие приносило ей медленную смерть, и она боролась изо всех сил, чтобы выжить.
И она запала на него; она ясно дала это понять почти с самого начала.
И, черт возьми, он запал на нее. Эти глаза, Господи, они говорили все. Он мог смотреть в них часами и знать каждую мысль, которая приходила ей в голову, и более того, его интересовала женщина, которой она являлась.
И идти с ней плечом к плечу на удивление не хреново. Это заставило его кровь взыграть. Это выводило его из себя. Это заставляло его чувствовать.
Он так долго шел по жизни, прикрывая задницу Рианнон, получая от нее удар за ударом, делая все, что мог, чтобы присматривать за своими детьми, что забыл, каково это. Он забыл, каково это — настолько увлечься женщиной, когда она такая тихая и милая, что ему приходилось бороться с желанием обнять ее и поцеловать. Когда он видел, что ей больно, ему приходилось бороться с желанием прижать ее к себе и сделать все возможное, чтобы избавить от боли. А когда она вела себя упрямо и была занозой в заднице, ему приходилось бороться с желанием прижать ее к стене и оттрахать до потери сознания.
Не говоря уже о груди Эми, ее попке и ногах.
Но он так далеко засунул голову в собственную задницу, из-за того, что женщина была чертовски богата, а он был так сильно обожжен, что защищался, отталкивая ее, а затем потерял контроль и прижал к стене в коридоре, когда она, боже правый, была на свидании,
а затем потребовал, чтобы она рискнула ради его задницы.И она это сделала.
Ради него.
Рискнула ради них.
Потом она из кожи вон вылезла ради его сына, а он пошел и плюнул ей в лицо.
— Черт возьми, я все испортил, — выпалил он.
Ты уже дал мне все, в чем я когда-либо нуждалась, просто позволив посидеть за твоим обеденным столом с твоей семьей.
Она не лгала.
Это все, что было нужно Амелии Хэтуэй.
— Вот дерьмо, — прошептал он деревьям. — Я испортил все это дерьмо.
Он допил остатки пива, вошел в дом, закрыл раздвижную стеклянную дверь, запер ее, выбросил бутылку в мусорное ведро и прошел через темный дом к своей пустой кровати.
ГЛАВА 13
Свести меня с ума
Я подошла к посту охраны «Дома Голубки», сунула руку в сумочку и стала искать телефон.
— Амелия.
Я посмотрела налево и увидела мистера Деннисона, сидящего в кресле, он поднял рукой и поманил меня к себе пальцем. Я изобразила на лице улыбку и направилась к нему.
— Вам что-то нужно? — спросила я.
— Ближе, — ответил он, когда я остановилась рядом с ним.
Я присела на корточки, чтобы он мог смотреть вниз, а я вверх, что для него происходило не часто, учитывая, что он был сутулым, так как ему приходилось ходить с ходунками.
— Все в порядке? — спросила я.
Он изучал меня своими выцветшими голубыми глазами.
— Мистер Деннисон, — позвала я. — Вам что-нибудь принести?
Наконец, он сосредоточился на мне.
— Это тебе нужно поговорить, любовь моя, у меня старые уши, но они все еще слышат.
Ну, вот и ответ на вопрос. Я не скрывала, что все еще истекаю кровью после той сцены с Микки прошлой ночью, даже если я наконец-то достаточно взяла себя в руки, чтобы перезвонить Робин, рассказать ей об этом сквозь тихие всхлипы и услышать ее разглагольствования о том, что все мужики придурки, и мне лучше узнать об этом раньше, чем позже, как это случилось с Конрадом.
Она не ошиблась.
Но почему-то то, что случилось с Микки, ранило больше, чем предательство Конрада, даже когда последние новости могли бы с этим посоперничать.
Я понятия не имела, как такое могло случиться. За исключением блистательных двадцати четырех часов, которые я прожила ожиданием, мы с Микки ни разу не были вместе.
И все же это сводило меня с ума.
Но на этот раз, став старше, мудрее, возможно, сильнее, но определенно устав от этого дерьма, я подумала, что позволю пройти этому по-тихому.
Мистер Деннисон был с этим не согласен.
Я схватила его за руку и стиснула.
— Может, когда я вернусь, мы поболтаем за чашечкой чая.
— Принесешь бурбон, и я в деле, — сказал он мне.
Мне не нужно брать с собой бурбон. У него была заначка, которую его сын пополнял каждую неделю, когда приезжал в гости.
Я улыбнулась ему и еще раз сжала его руку.
— Увидимся позже, дорогой.
Он сжал мою руку в ответ.
— До скорого, любовь моя.
Я подошла к двери, набрала код, толкнула ее, прошла внутрь, но остановилась в пустой приемной, вытаскивая телефон.