Воспоминания мёртвого пилота
Шрифт:
– Очень просто, - ответил я и подробно объяснил контр-адмиралу технологию этих краж.
– На самолётах Ан-26, слева на фюзеляже, установлены плексигласовые колпаки, именуемые "блистерами", в переводе с английского "блистер" означает водяной пузырь. Необходимы они штурманам для точного прицеливания при сбросе с самолёта парашютистов или груза. Так вот, этот блистер в условиях обледенения очень быстро накапливает на себе лёд и его лобовое сопротивление резко возрастает. Чтобы предупредить случаи срыва блистера в полёте, к нему подведена металлическая трубочка, через которую распыляется чистый спирт. В обязанности штурмана входит
– Так это же крохи. Сколько экипажи могут украсть? Один-два литра за полёт?
– Что Вы, Михаил Николаевич? Официально расход спирта подсчитывается из расчета - пол-литра в минуту. Один час нахождения экипажа в облаках при отрицательных температурах приводит к краже тридцати литров спирта. Ежегодно каждый экипаж налётывает в облаках не мене ста часов. Это шесть тысяч минут или три тонны спирта. И ни к одному экипажу не придерёшься. Синоптики очень часто прогнозируют наличие облаков по маршруту полёта, температура на высотах более пяти тысяч метров почти всегда отрицательная, поэтому возможность обледенения в полёте исключать нельзя, а значит у экипажей всегда есть возможность записать в бортовых журналах об использовании спирта.
– Но это же колоссальные цифры.
– Не совсем так. Во-первых экипажи стараются летом не наглеть и начинают кражи только тогда, когда в названии месяца появляется буква "р".
– Это как?
– удивился тесть.
– Май, июнь, июль, август. Слышите "р" не звучит?
– рассмеялся я.
– И совсем по другому сентябр-р-рь, октябр-р-рь или например мар-р-рт. То есть, летом по негласному соглашению пилотов, списывание спирта не происходит. Хотя они имеют право делать это на законном основании и летом.
– Так это не только в вашей части такое творится ?
– спросил меня тесть.
– От Камчатки до Карпат и от Мурманска до Ашхабада везде одинаковые правила игры, - ответил я.
– А как лётчики делят его внутри экипажей?
– Командир, штурман и бортовой техник берут по три, а правый лётчик, радист и бортовой механик по два литра с каждой двадцатилитровой канистры. Правда, это происходит лишь в том случае, если работники штаба не накладывают на спирт свою лапу.
– Три члена экипажа берут по три литра, а три других по два, в сумме будет пятнадцать. Куда идут ещё пять литров из двадцатилитровой канистры?
– В штаб, Михал Николаич. В штаб. С каждого самолёта из восемнадцати имеющихся. С каждого полёта, с каждого часа пребывания их в облаках.
– Здорово транспортники устроились, - прокомментировал мой рассказ контр-адмирал.
– Не жалуются, - ответил я.
– Значит, ты, летая на Ан-12-ом, в рыбном бизнесе участвуешь? Я правильно понял?
– спросил он ровным голосом, от которого мне стало немного не по себе.
– Нет.
– А откуда полторы тысячи долларов, которые ты дочке отдал несколько месяцев назад?
– он по-прежнему смотрел на гавань, будто не хотел своим строгим взглядом оттолкнуть меня.
– Деньги пришли совсем неожиданно и с другой стороны, - ответил я и коротко рассказал ему о полёте с бизнесменами и их грузом.
– Будь осторожен с этими ребятами, - с тревогой в голосе произнёс он.
– У них в штабе авиации всё куплено. Если заподозрят тебя в нечистой
Помолчав несколько минут, как будто решаясь начать новую тему разговора, контр-адмирал продолжил:
– Ты бы лучше на международные полёты выходил. Деньги примерно те же, а риска значительно меньше. Опять же, моральная сторона вопроса почище будет. Так ты сам у воров украл, а так тебе родное государство по ведомости выдаст.
– Так ведь не пускают меня за границу, Михаил Николаевич.
Что, врагов слишком много нажил?
Не очень много, но из влиятельных.
– И кто же в твоём полку не любит такого "орла"?
– Прежде всего, замполит, подполковник Скворцов Леонид Иванович.
– Он на чём летает?
– тесть проявил к моей проблеме живой интерес.
– На АН-12, штурманом экипажа.
– А икрой ваши экипажи где обычно загружаются?
– В Елизово и Ленино на Камчатке, и в Леонидово на Сахалине.
– Оба камчатских аэродрома расположены в глубине полуострова, а вот сахалинский лежит почти на побережье. Он находится в зоне, которую, подчинённая мне бригада береговой обороны, защищает от вторжения с моря. У меня там и в рыбной инспекции и в прокуратуре есть хорошие знакомые. Ты мне позвони, когда твой замполит соберётся лететь через Сахалин за Урал.
После этих слов он надолго замолчал. Зная характер своего тестя, я понял, что разговор о делах окончен. В кабинет, постучавшись, вошли жена и тёща.
– Миша, - обратилась к контр-адмиралу Валентина Геннадьевна, - не пройтись ли нам по набережной? Погода для прогулки до морского порта и обратно просто прекрасная.
– Молодёжь, вы с нами?
– хитро улыбаясь, спросил Михаил Николаевич.
– Оставь их в покое. Не видишь, что ли, как дочь покраснела? Иди, одевайся, пусть дети отдохнут наедине.
– Так их, если оставить, то они скорее устанут, чем отдохнут, - сказал тесть, направляясь к платяному шкафу за прогулочными брюками и лёгкой курткой.
– Прибереги свои флотские шутки для матросов и мичманов, - заступилась за нас мать Оли.
Они собрались и, наконец, ушли. Я подошёл к жене, обнял её хрупкие плечи и сказал:
– Родная моя, как я по тебе соскучился.
Подхватив её одной рукой за талию, а второй под колени, унёс в комнату, служившую Ольге и кабинетом и спальней.
Глава 21
Удобного случая подставить под удар подполковника Скворцова пришлось ожидать около месяца. Задание экипажа заместителя командира полка по лётной подготовке подполковника Малышева, как нельзя лучше отвечало условиям приобретения и дальнейшей реализации крупной партии рыбы. Им предписывалось забрать на Сахалинском аэродроме Леонидово двадцать ящиков с неисправными деталями противокорабельных ракет и развезти их по заводам-изготовителям. В полётном листе значились три машиностроительных центра России, расположенные вдоль Уральских гор: Челябинск, Свердловск и Пермь. Расчётное время командировки - семь дней.