Воспоминания о Тарасе Шевченко

оказалось, что они ею были отданы одной родственнице, которая в настоящее время не

может их отыскать у себя. Не так жаль потери подлинных рисунков и рукописей Шевченко,

как того, что между этими рукописями, можно предположить, находилось окончание

известного только по началу, нигде не находимого и написанного именно в то время

произведения Шевченко «Иван Гус». В то время пребывания Шевченко в Потоках в честь

его была устроена иллюминация в саду: на верхушке большой березы прикреплен его

вензель, были даже сочинены владельцем стихи, каждый куплет которых оканчивался

словами:

Серед нас, серед нас

Добрий Тарас...

Любимым занятием Тараса Григорьевича в Потоках было катание на паромке на

большом пруду, в теплые летние вечера, при заходящем солнце, сопровождавшееся всегда

пением народных украинских песен и особенно его любимой песни «Ой зійди, зійди,

зіронька та вечірняя».

Из Поток Шевченко уехал недели через две, но куда — неизвестно. /131/

2. В КАЧАНОВКЕ (ЧЕРНИГОВСКОЙ ГУБ., БОРЗЕНСКОГО УЕЗДА)

Здесь Т. Г. Шевченко часто и подолгу гостил, в 40-х годах, у тогдашнего владельца

Качановки Г. С. Тарновского, с которым был в переписке, но, к сожалению, после смерти Г.

С. Тарновского найдено было только два письма; в одном из них извещается о посылке в

Качановку картины Шевченко «Катерина» *.

* Оригинал этой картины находится в коллекции В. В. Тарновского, а фотогра фический снимок ее

приложен в «Киевской старине», 1896 г., № 2.

После ссылки Шевченко в первый раз приехал в Качановку в 1859 году, 21 августа, и не

застал там хозяина, бывшего владельца Поток. Но в Качановке был его сын, студент,

который, возвращаясь однажды из сада, увидел идущих ему навстречу двух человек —

одного в длинном парусиновом кобеняке, а за ним старика дворецкого, знавшего Шевченко

до ссылки. Сыну владельца было только семь лет, когда Тарас Григорьевич гостил в

Потоках, но он вырос в семье, где почитание поэта было, так сказать, традиционным, а

потому он увлекался его поэзией, много знал наизусть его стихотворений и питал глубокое

уважение к личности поэта.

Не удивительно поэтому, что, когда подошедший в парусиновом кобеняке назвал себя

Шевченко, оба бросились друг к другу в объятия. Для Шевченко эта встреча с юношей,

которого он когда-то знал ребенком, была не менее радостна: она напомнила ему

бы-/132/лое, — как и вообще, быть может, самый приезд его в Качановку объясняется

потребностью души его после сильных потрясений, при виде знакомых мест, оглянуться на

129

пройденный путь и воскресить в памяти те дни, которые относились к иной, более светлой

поре его жизни. После обеда Тарас Григорьевич захотел погулять в саду. При выходе из

дому он встретил многих из служителей-дворовых, собравшихся повидать Шевченко, так

как они помнили его и любили. Тарас Григорьевич приветливо со всеми здоровался, с

некоторыми обнимался и вспоминал о прежних своих посещениях Качановки. В

продолжение всей прогулки поэт был задумчив и грустен; видимо, пред ним проходили

картины прошлого. В одном особенно живописном месте, на выступающей к пруду

площадке, среди плоскогорья, он стал восторгаться видом и воскликнул: «Як умру, то тут

поховайте мене». Этим словам, конечно, нельзя придавать серьезного значенья: они были

произнесены под впечатлением окружавшей его чудной природы. В одном месте сын

владельца попросил Тараса Григорьевича посадить ему на память молодой дубок (так как

это было в августе, то деревце было выкопано, для верной посадки, с землей). Шевченко,

посадив дубок, пожелал: «Дай боже, щоб нам довелось коли-небудь посидіть в тіні його

гілля».

Вернувшись с прогулки, которая для Тараса Григорьевича была сплошным

переживанием минувшего, они оба растянулись перед домом на лугу, и студент стал

декламировать поэту его же стихотворения, еще тогда не напечатанные. Тарас Григорьевич

многих не помнил и почти за каждым стихом удивленно спрашивал: «Коли це я писав?» И

луна взошла, ярко освещая все кругом, а они все еще лежали на поляне, предаваясь поэзии и

восторгаясь теплой украинской ночью.

Наконец, вставая, чтобы идти ужинать, студент продекламировал Шевченко отрывок из

его стихотворения:

Летим. Дивлюся, аж світає,

Край неба палає.

Соловейко в темнім гаї

Сонце зустрічає.

Тихесенько вітер віє,

................................

Меж ярами над ставами

Верби зеленіють.

— Відкіля ж це? — спросил Шевченко и сейчас, вспомнивши, спохватился: — Ну, цей

«Сон» буду я пам’ятати, наробив він мені лиха.

Пришедши в залу, где был накрыт ужин, Тарас Григорьевич попросил дать ему альбом,

выразив желание написать что-нибудь на память о своем посещении Качановки. Альбом

был тотчас принесен, и Тарас Григорьевич начертил в нем только две строки:

I стежечка, де ти ходила,

Колючим терном поросла.

1859 года, 21 августа, Качановка

Невольно приходит на мысль, почему Шевченко избрал именно эти строки, и мы

склонны предположить, что они являются отражением того грустно-мечтательного

настроения, в котором находился /133/ поэт, и написаны под впечатлением прогулки в саду,

где он не нашел уже знакомой и дорогой ему по воспоминаньям «стежечки». На следующий

день утром Тарас Григорьевич Шевченко принес и подарил сыну владельца некоторые из

своих офортов; в то же утро он уехал в Петербург.

130

В. В. Тарновский

МЕЛОЧИ ИЗ ЖИЗНИ ШЕВЧЕНКА

(С. 129 — 133)

Впервые опубликовано в ж. «Киевская старина (1897. — № 2. — С. 31 — 35, вторая пагинация).