Война меча и сковородки

Он спрятал печать и покачал головой:

– Как я могу жениться на ком-то, кроме тебя? Ты все еще не веришь, что моя любовь к тебе неизменна, как скалы Дувра? Мир рухнет, а они будут стоять.

– А куда подевалась Острюд?
– пресекла она его любовные песни.
– Ты нравился ей. Даже слишком. Как она смогла отдать тебе Дарем, если не посредством женитьбы?

– Острюд ушла в монастырь.

Если бы с неба спустились вестники, объятые ярким пламенем, Эмер была бы меньше изумлена.

– В монастырь? Острюдка? Разве это возможно?

– Что может быть невозможного, когда душу позвали небеса?

– Но только не ее душу...
– пробормотала Эмер.
– А почему ты не зовешь вернуться Годрика?

– А зачем мне его звать?
– холодно спросил Тилвин.

– Но ведь все это принадлежит ему.

– Сыну вилланки?

– Пусть он и сын вилланки, но вы росли, как братья. Ты мог хотя бы поделиться с ним, разве не догадываешься, как он бедствует?

– Он это заслужил, - Тилвин окинул презрительным взглядом кузницу.
– Забыла, как он обращался со мной? А с тобой? Он всегда считал меня худородным. Пусть теперь на собственной шкуре почувствует, каково это.

Эмер замолчала. Ей было не по себе. Что-то подтачивало сердце, что-то холодило, как сквозняк. Слова Тилвина вызвали тревогу. Но почему? И вдруг все стало ясным, как июньское небо.

– Как интересно ты сказал, а я ведь только сейчас поняла. Твоя любовь, как скалы Дувра? Неизменна?
– спросила она.

– Именно так. Ты видишь в этом что-то смешное?

– А твоя верность лорду Саби так же неизменна?
– Эмер впилась в него взглядом.

Она не ошиблась. Тилвин опустил ресницы, и на губах его появилась странная полуулыбка. Он ничего не ответил, не возразил, и для Эмер это было подтверждением ее догадок.

– Ты - шпион тайного лорда, - сказала она.
– Ты лично получил от него указания следить за Годриком, и ты проследил - узнал, что Годрик общается с Кютерейей, которая связана с мятежниками. Может, ты и убил ее? За то, что вызнала слишком много?

– Нет, к этой смерти я не причастен, - быстро возразил он.
– Но тебе-то откуда это известно?

– Птичка нашептала, - отрезала Эмер.

– Тебе рассказал Годрик, - Тилвин нахмурился.
– Дурак пустоголовый. Этим он подставил тебя под удар. Но я и правда люблю тебя, что бы ты об этом не думала. И сегодня я забуду все, что ты сказала. Только остерегись говорить подобное кому-нибудь другому. Шпионы милорда повсюду.

– Может и Бодеруна - шпион милорда?

– Эта вилланка?
– Тилвин усмехнулся.
– Да какой из нее шпион? Глупая, жадная, необразованная. И сын весь в мать, - было видно, что разговор ему надоел, и он вернулся к делу.
– Так ты поедешь со мной? Я знаю, Дарем тебе нравится. Мы будем править там вместе. И будем так счастливы, что нам позавидуют короли.

Он протянул руку, приглашая следовать за ним. Эмер долго смотрела в эту руку - широкую, крепкую, с мозолями от рукояти меча. Когда-то эта рука казалась ей самой надежной, самой верной.

– Я не пойду с тобой, Тилвин Тюдда. Будь счастлив без меня. А Эмер из Роренброка не нуждается ни в тебе, ни в Дареме, чтобы быть счастливой. Она уже счастлива.

– Ты заговорила, как королева, - сказал он, медленно убирая руку.

– Откуда столько гордости у жены деревенского кузнеца?

– А откуда столько подлости у благородного рыцаря?

Ее слова ужалили его, хотя он постарался это скрыть.

– Все, что я делал, - сказал он, натягивая дорожные перчатки, - было сделано ради тебя.

– Лжешь. Ты продался лорду Саби еще до того, как узнал меня.

– Я служил ему, - поправил ее Тилвин.
– Но после того как узнал тебя, все изменилось. Жаль, что не понимаешь. Я буду молить небеса, чтобы ты осознала свое заблуждение.

– Хвала яркому пламени, наконец-то я осознала, что должна делать, - ответила ему Эмер, пока он садился в седло.

– Осознала, что должна жить в этом убожестве?
– он сделал широкий жест в сторону кузни.
– Ты - дочь Роренброков, в чьих жилах течет и королевская кровь?

– Должна быть рядом со своим мужем и в горе, и в радости. Я клялась в этом перед алтарем яркого пламени.

– Твои клятвы не имеют силы после того, как он оскорблял тебя многократно и унижал!
– воскликнул Тилвин, на секунду теряя невозмутимость.

– Он очень переменился. Я чувствую, что дорога ему.

– Ты дорога, пока он тратит твои деньги. Разве он сам построил эту кузню? Это сделано на твои золотые.

– Как хорошо ты обо всем осведомлен, шпион лорда Саби, - сказала Эмер.

– Не поедешь?
– перебил ее Тилвин.

– Я останусь со своим мужем, пока смерть не разлучит.

– Смерть?
– он резко дернул поводья, заставляя коня завертеться волчком.
– Ну что ж. Возможно, мне недолго придется ждать, - и ударил жеребца пятками, посылая вперед.

Эмер смотрела вслед, раздумывая, были ли последние слова угрозой.

Она повернулась, чтобы зайти в кузницу, где ждал Годрик, и увидела его отца. Хуфрин стоял поодаль и, наверняка, слышал весь их разговор с Тилвином от первого до последнего слова.

– Опять станете говорить, что я совершила ошибку?
– спросила Эмер с вызовом.

Но он сказал нечто иное и совершенно непонятное:

– Это я ошибся.

Глава 29 (начало)

– ...надо рассказать правду, - услышала Эмер через открытое окно голос Хуфрина.

Она оставила кузницу, чтобы привезти еще угля, а заодно завернула домой, забрать с собой обед, потому что Годрику поручили большой заказ - подковать десять лошадей, и он собирался работать до вечера.

И вот тут-то голос свекра - необычайно взволнованный, что было непохоже на этого тугодума, заставил ее замереть под окнами лачуги.

– Смотреть на это не могу, у меня сердце кровью обливается, - продолжал Хуфрин.
– Они же как дети, даже в беде не унывают. Им бы радоваться, а вместо этого - Заячьи Хвосты... Неправильно мы поступили.

– Посмей только рот раскрыть, я тебя отравлю, старый пень!
– прошипела Бодеруна.
– Если тебе не по вкусу сытая жизнь, то мне она очень по душе.