Война меча и сковородки

Веки Сесилии отяжелели, и тело словно опутали тысячи шелковых веревок - таких приятных на ощупь, но держащих крепко. Девушка закрыла глаза, и Айфа еле успел подхватить ее под спину, чтобы не дать свалиться с кресла. Устроив Сесилию поудобнее и подсунув ей под голову подушку, Айфа взяла девушку за запястье и прослушала биение крови в жилке. Кровь пульсировала слабо, как у крепко спящего человека.

Неслышно открылась дверь, и вошел лорд Вольверт.

Айфа посмотрела на него, так и светясь от гордости:

– У меня получилось. Она уснула почти сразу же.

Лорд Вольверт внимательно осмотрел умиротворенное лицо Сесилии, и погладил жену по голове:

– Твое мастерство растет. Ты прекрасно справилась. Сделаешь остальное?

Айфа заметно заколебалась.

– Боишься?
– мягко спросил ее муж.

– Не повредит ли это ей?

– Ничуть. Просто будет испытывать некоторую слабость. Но сон поможет восстановить силы.

– Хорошо, - решилась Айфа.
– Я попробую.

Она убрала в поясную сумочку белый камень, сцепила руки и несколько раз глубоко вздохнула, после чего снова взяла Сесилию за запястье.

– Сосредоточься, - заговорил лорд Вольверт приглушенно.
– Почувствуй ее дыхание и представь, что оно перетекает в тебя.

Несколько долгих минут Айфа сидела, сосредоточенно уставившись на спящую, а потом сказала, будто извиняясь:

– Я не чувствую ее дыхания...

– Закрой глаза, - велел лорд Вольверт.
– Это поможет.

Айфа подчинилась, и вдруг лицо ее порозовело:

– Я не чувствую ее дыхания, но чувствую... кровь! Она струится по жилам - горячая, юная. Ее что-то будоражит. Кровь прямо бурлит! И такая сладкая...

Внезапный удар в плечо отбросил ее от девушки. Айфа зашипела от боли, схватившись за ушибленное место, а лорд Вольверт тем временем схватил первую попавшуюся тряпку и прижал ее к лицу Сесилии, потому что у той хлынула кровь носом.

– Скорее дай холодной воды, - коротко приказал он, и Айфа метнулась к рукомойнику за кувшином.

– Что произошло?
– спросила она, вся дрожа, пока муж останавливал бесчувственной девушке кровь.

– Пока не знаю. Возможно, ты немного перестаралась, моя леди.

– С ней ничего не случится?

– Ничего, - успокоил ее Вольверт, и ласковая улыбка странно смотрелась на его бледном и плоском лице.
– Я всегда говорил, что ты гораздо сильнее, чем сама о себе думаешь. Нужны только тренировки, и все получится.

– Сегодня я не осмелюсь повторить подобное!
– Айфа отступила на шаг и выставила руки ладонями вперед, словно защищаясь.

– Конечно, нет. Тебе надо отдохнуть. И этой девочке - тоже, - лорд Вольверт заботливо стер с лица Сесилии последние следы крови.

Только к вечеру Сесилия проснулась. Протирая глаза, она выпрямилась и охнула - как же затекло тело! И почему ее угораздило уснуть в кресле?

Леди Демелза сидела рядом, за столом, вышивая золотого льва на бархатной подушке. Когда Сесилия зашевелилась, Айфа тепло приветствовала ее:

– Вставай, засоня. Мы не должны опаздывать на королевский праздник, а из-за тебя были близки к этому.

– Как же я так?..
– пробормотала Сесилия, разминая затекшую шею.
– Простите, леди Демелза!

– Мы не опоздаем, если отправимся, как только ты умоешься.

Айфа помогла Сесилии подняться, полила ей из кувшина и подала полотенце.

– Право, мне неловко, что вы за мной ухаживаете...

– Все хорошо, крошка, - Айфа потрепала Сесилию по бархатистой щечке.
– Идем. Нас ожидает удивительная новость.

Сесилия гадала, какая-такая новость ожидает их, когда шла за леди Демелзой туда, откуда все громче и громче раздавались звуки вьели. Еще она пыталась вспомнить, почему так внезапно уснула посреди белого дня, но память впервые подвела ее. Вот был лорд Ранулф, вот они с леди Демелза переодевались, а потом... просто чернота.

 Но все оказалось забытым, стоило Сесилии переступить порог королевской залы.

Во главе праздничного стола сидела Эмер.

Сидела в голубом платье невесты, надменная, как сотня королевских постельничих. Это голубое платье подкосило Сесилию, как полк восточных врагов. Она пошатнулась, но леди Демелза услужливо подставила ей локоть, чтобы оперлась. С чего вдруг такая забота?

Эмер заметила их, и лениво подняла руку, подзывая. На губах ее играла легкая полуулыбка, но Сесилия сразу определила, что подруга недовольна. Эмер метала такие злобные взгляды на жующих придворных, что обладай она огненной магией, испепелила бы взором половину королевских челядинцев.

– Подойди к ней, крошка, - сказала Айфа.
– А я засвидетельствую восторги Её Величеству...

Сесилия протиснулась сквозь толпу, извиняясь перед каждым, кто наступал ей на ноги или толкал, не заметив в суете, и наконец добралась до подруги.

– Уйди!
– бросила Эмер какой-то девице, что сидела рядом с ней, и девица беспрекословно уступила место Сесилии.

– Ты умеешь убеждать, - сказала Сесилия, с удовольствием усаживаясь в кресло, на мягкую подушку.
– Это королевские милости снискали тебе такую любовь среди придворных?

– Ага, они, - буркнула Эмер и отпила из бокала.

В бокале была вода, а на столе перед графиней Поэль стояла оловянная тарелочка с десятком лесных орешков и кусочком черного хлеба.

– Что это ты ешь?!
– изумилась Сесилия, знавшая, как любит вкусную и обильную еду подруга.
– Ты заболела?

– Это не болезнь. Это пост, - ответила Эмер, с отвращением бросая в рот пару орешков.

– Ах, предсвадебный пост, я понимаю, - сказала Сесилия, и сразу вся вселенская грусть обрушилась в её душу.

– Это не предсвадебный пост, а послесвадебный.

– Послесвадебный? Ты... уже вышла замуж за Ран... лорда Ишема?
– голос Сесилии больше походил на мышиный писк.

– Я вышла за лорда Фламбара.

Сесилия молчала сколько-то, потом осторожно спросила:

– Прости, я верно ослышалась?..

– Ты не ослышалась. Вон мой муж, - Эмер указала взглядом в сторону, и Сесилия, ещё не оправившись от изумления, проследила её взгляд.

За столом ниже сидел рослый рыцарь. Он выделялся среди остальных мужчин не только высоким ростом и могучим телосложением, но и королевской осанкой - такой же гордой и надменной, как у Эмер. Всё в нем было красиво, ухожено, но не вычурно: богатая одежда темных тонов, украшенная изящной золотой вышивкой, маленькая бородка на южный манер, и волосы, забранные в хвост пониже затылка. Только на лице лежала печать недовольства. Такая же, как и на лице Эмер.