Воющие псы одиночества

–  Помню, Наджар,- ей доставляло необыкновенное удовольствие произносить его имя.
– Я все помню. Только зачем на метро? У меня машина.

–  Тем лучше. Обувайся, одевайся, бери сумочку, и пошли. И зонтик захвати, там дождь идет.

Аля торопливо оделась, крикнула: «Дина, я ухожу, обедай сама!» - и захлопнула за собой дверь. И только в ярко освещенном лифте посмела открыто посмотреть на него. Старый. Глубокие морщины. Он и в молодости не был красив, на этот счет она не обольщалась, и в ее воспоминаниях он не был Прекрасным принцем. Одет чисто и тщательно, но небогато. Волосы редкие. А глаза все те же, точно такие, какими она их помнила все эти годы. Тогда он много курил, а сегодня за все время, что провел в их квартире, ни разу не достал папиросы. Бросил? Здоровье подводит?

–  Ты бросил курить?

– спросила она.

–  Ни за что, - усмехнулся Назар Захарович.
– Я просто терпел из вежливости. У вас некурящая квартира, я это сразу почувствовал и решил не создавать тебе проблем. Почему ты живешь с братом? У тебя нет своей семьи?

–  Теперь уже нет. Два замужества, два развода, сын живет отдельно. А ты, Наджар? Почему ты приглашаешь меня к себе домой? Ты один?

–  Один, - коротко ответил он.
– У меня тоже сын и тоже живет отдельно.

–  Когда ты женился, я думала, что умру, - неожиданно призналась она и заплакала.

Ее машина стояла рядом с подъездом. Аля на ощупь достала из сумочки ключи, нажала на брелок, отключила сигнализацию, открыла дверь и села на водительское место. Слезы заливали глаза, она ничего не видела, просто сидела, совершенно прямо, не пряча лица, не закрывая его руками, не наклоняя голову. Сидела и плакала.

Глава 7

Для Лили Стасовой воскресенье тянулось невыносимо медленно. Субботу она кое-как с грехом пополам пережила, заняв себя рефератом по истории, в воскресенье же и реферат не писался, и книжки ее любимые не читались, и кино по телевизору как-то не смотрелось. Ей хотелось, чтобы скорее наступило утро понедельника, и тогда в восемь утра она подойдет к метро и сядет в машину Кирилла. И первым делом спросит его, как сложились дела в пятницу и принесла ли она, Лиля, ему в тот день удачу.

Отвлечься было ну просто совершенно не на что, мама уже который день пропадала на фестивале телевизионных фильмов, и никто не мог заставить Лилю поделать что-нибудь полезное по дому, постирать, например, или пропылесосить квартиру. Она маялась с самого утра, пыталась поспать днем, чтобы время прошло незаметнее, но уснуть так и не смогла, прокрутилась часа полтора под теплым пушистым пледом и в раздражении встала с дивана. Подошла к телефону, чтобы позвонить подружке и договориться пойти куда-нибудь, погулять, или в кафе, или в кино, но вдруг поняла, что не сможет говорить с ней ни о чем, потому что говорить Лиля хочет только о Кирилле, а о нем - нельзя. Нельзя, потому что не хочется. То, что происходит между нею и этим красивым взрослым мужчиной, особенное, и никакие подружки ее не поймут, сразу сведут все до уровня пошлости или похабщины. Он тебя лапал? Ты с ним целовалась? А если дойдет до главного, вам есть куда пойти? Он что, даже не намекал? Может, он импотент? Или даже гомосексуалист? Лилю прямо передернуло при мысли о том, что ей придется обсуждать Кирилла на таком примитивном уровне. И вовсе ей не хочется с ним целоваться, и никакого там «главного» ей тоже не хочется, ей просто нравится с ним разговаривать, ехать с ним в машине, вдыхать запах его туалетной воды, смотреть на его мужественный профиль, слушать его голос и чувствовать себя взрослой, интересной и значительной. С ней все обращаются как с ребенком, никто с ней даже серьезно не разговаривает, ни мама, ни папа, ни тетя Таня, папина жена. А Кирилл ведет себя с ней как с равной, хоть и знает, что она намного моложе.

Около пяти часов Лиля подумала, что вопрос про пятницу совсем не обязательно задавать завтра утром, можно ведь сделать это и сегодня.

Позвонить и спросить. А что? Он ведь дал ей номер своего телефона. Ну и как это будет выглядеть? Как будто она ждет не дождется встречи, утерпеть не смогла и позвонила. Как будто ей эта встреча нужна больше, чем самому Кириллу. Как будто она влюбилась… И ничего она не влюбилась, просто знакомство с ним будоражит Лилю, заставляет ее волноваться, переживать, как заставляют волноваться и переживать любые новые ситуации и ощущения. Человек, впервые попавший за границу, тоже волнуется и даже нервничает, потому что все вокруг новое, необычное, непривычное.

Она спорила сама с собой, сердилась, усмехалась, приводила аргументы «за» и «против» того, чтобы позвонить, съела на нервной почве четыре бутерброда со своей любимой сырокопченой колбасой, потом долго ругала сама себя за это грубейшее нарушение диеты и давала себе слово до завтрашнего обеда не есть ничего, кроме нежирной простокваши, кружила вокруг телефонного аппарата, потом вспомнила, что Кирилл поместил ее фотографию на номер мобильника, а не на домашний номер, и решила, что если уж будет звонить, то только с мобильного, чтобы он знал, что это она, и если ему в тот момент будет неудобно с ней разговаривать, Он просто не ответит, и она своим звонком не поставит его в неловкое положение. Потом как-то незаметно Лиля уничтожила две сладкие плюшки, намазав их сливочным маслом и запив чаем с лимоном, спохватилась, расстроилась до слез и, всхлипывая и сдирая с себя одежду, помчалась в ванную взвешиваться. Весы показали не совсем то, что ей хотелось бы, и девушка расстроилась еще больше. Придя в полное отчаяние, она все-таки ему позвонила,

–  Тебе удобно разговаривать?
– первым делом спросила Лиля, когда Кирилл ответил.

Ей хотелось быть деликатной и не казаться навязчивой. Из трубки доносился какой-то шум, видно, Кирилл был где-то в общественном месте.

Может быть, в ресторане или на светской тусовке. И может быть, с женщиной…

–  Вполне, - голос его был спокойным и даже беззаботным.
– Что-нибудь случилось? Ты завтра не сможешь со мной ехать?

–  Нет-нет, смогу, - торопливо ответила она.
– Я просто хотела узнать, как прошла пятница. Я принесла тебе удачу? Или все было напрасно?

–  Все было отлично! Ты откуда звонишь?

–  Из дома.

–  А как же мама? Она тебя слышит?
– обеспокоенно спросил Кирилл.

–  Ее нет, она придет поздно.

Он немного помолчал.

–  Лиля, это, наверное, звучит странно, но я соскучился. Ты можешь уйти из дома?

–  Прямо сейчас?
– растерялась Лиля.

–  Прямо сейчас. Можешь?

–  Могу.

–  А мама когда вернется?

–  Поздно. У них весь день просмотры, потом банкеты с фуршетами. Ты хочешь меня куда-нибудь пригласить?

–  Давай сначала встретимся, а там решим. Я буду ждать тебя у метро через полчаса. Придешь?

–  Конечно, - улыбнулась Лиля.

Ну вот, и ничего страшного. Ничего плохого не случилось. Он не подумал, что она навязывается, не старался от нее отделаться. Он сам был рад, что она позвонила. И даже сказал, что соскучился. Надо было позвонить сразу, как только появилась такая мысль, и сейчас они уже сидели бы вдвоем в каком-нибудь ресторане или еще где-нибудь, а так ей придется целых полчаса ждать! Времени-то уже восьмой час, пока встретятся - восемь, пока решат, куда ехать, да пока доедут - девять, и сколько останется на собственно свидание? Вот дура, в сердцах отругала себя Лиля. Еще и колбасы с булками наелась, а если они пойдут в ресторан, что делать? Объяснять Кириллу про нарушение диеты и пить воду без газа? Глупость несусветная!

Лиля придирчиво выбрала одежду, в которой сама себе казалась стройнее и взрослее и в которой прилично появиться в общественном месте, подкрасила глаза, долго размышляла над тем, красить губы или нет, и решила не красить. Почему-то губная помада казалась ей глупым признаком детскости, может быть, оттого, что именно помада становится у девочек первой косметикой, которой они робко пользуются тайком от мамы. Губная помада быстро наносится и, в случае опасности, так же легко и быстро стирается. А если накрасить глаза, то где их потом смывать, прежде чем переступишь порог дома? Одним словом, от помады Лиля отказалась и, придирчиво оглядев себя в большом зеркале, отправилась к метро на встречу с Кириллом.

Она не опоздала, явилась минута в минуту, но он уже ждал, машина стояла в том же месте, что и в пятницу утром, и Лилю это почему-то обрадовало. Она не была гордой в самом дурацком смысле этого слова, не считала, что девушка обязана непременно опаздывать на свидания, и готова была к тому, что придется подождать Кирилла, потому что ей-то идти из дому пешком и можно точно рассчитать время, а ему надо ехать откуда-то, и тут уж ничего заранее подгадать нельзя. Хоть и вечер воскресенья, а пробки могут ни с того ни с сего появиться.