Воющие псы одиночества

Настя уныло посмотрела на часы. Пять минут восьмого. В компьютер лезть глупо, раньше десяти утра Лесников материалы не пришлет. Звонить Короткову в такое время неприлично. Нет, он, конечно, уже проснулся, как раз минут пять назад, но звонить домой в такую рань, чтобы сказать, что готова помочь, это уж совсем как-то… Можно подумать, она ему такую радостную весть сообщит, что он готов ее выслушать, хоть ночью разбуди! Нет, со звонком Короткову тоже придется подождать. Материалы, которые сегодня она должна везти научному руководителю, давно уже поправлены, распечатаны и лежат в аккуратной папочке. Ну какая же бессмысленная глупость вставать так рано! Позавтракать, что ли?

Она достала из шкафа припрятанную тарелку со сгоревшими оладьями, с сомнением и даже опаской ост мотрела кусочки жареного теста, взяла один, надкусила. Господи, и как бедный Лешик это ел? Нет, вообще-то ничего, вкус и вправду вполне пристойный но консистенция явно никуда не годится. Она с отвращением посмотрела на плоды своих трудов и решила, что нечестно было бы заставлять Лешку мучиться, а самой поедать какую-нибудь вкуснятину. Долой мысли о гренках и омлете, будем до конца нести свой крест. Заварив себе зеленого чаю, Настя мужественно сжевала оладьи и решила оставшееся до начала рабочего дня время посвятить кулинарным упражнениям. Достала кефир, муку, яйца, сахар, соду, уксус, чистую мисочку и со словами: «Ну, благословясь!» - принялась за дело.

В этот раз получилось значительно лучше. Настя учла рекомендации мужа о том, что огонь должен быть меньше, а время приготовления больше. Ни одна партия не сгорела, тарелка наполнялась золотистыми пышными оладушками и она с тоской думала о том, что вот как же здорово все выходит, а есть это некому, а когда они остынут, все уже будет совсем не так…

В половине девятого зазвонил телефон.

–  Не разбудил?
– послышался угрюмый голос Короткова.

–  Ты что, я как верная жена встала в шесть утра, вместе с Лешкой, - радостно отрапортовала Настя.

–  Слышь, подруга, ты как хочешь, а мы сейчас к тебе завалимся. И не смей мне врать, что ты куда-то уходишь. Жди, через десять минут будем.

–  Да пожалуйста, ради бога, - растерянно протянула Настя.
– А сколько вас?

–  Двое. Я и маленький Заточный.

–  Максим?
– удивилась она.

А он- то тут каким боком? И почему Юрка с утра пораньше не на работу едет, а с Максимом общается?

–  Ну, может, у твоего Ивана Алексеевича еще сыновья есть, не знаю. Все, мы едем. Ты там чайничек поставь, а то мы с ног валимся.

Настя заметалась по кухне, соображая, как бы упаковать оладьи, чтобы они сохранили тепло. Вот и удача! Нашлось кого угостить вкусными оладушками! Накрыла тарелку сверху миской, завернула в три полотенца, немного подумала и отнесла в комнату, где засунула «это» в диван, между одеялами и подушками. Диван, правда, такого святотатства не одобрил и закрываться не хотел, но Насте удалось его уговорить.

Они появились ровно через десять минут, Юра Коротков с измученным лицом и мешками под глазами и Максим Заточный, сияющий яркой голубизной глаз, свежестью и энергией. Вот что значит возраст! Юрка сказал, что они оба с ног валятся, так по Короткову это видно невооруженным глазом, а по виду молодого старлея и не скажешь. Настя решила с разговорами не лезть, сперва накормить гостей, а там видно будет. Она, как примерная хозяйка, усадила их за стол, налила чай, подала оладьи, варенье и сметану. Но все-таки не утерпела и спросила:

–  Юр, а откуда ты знаешь, что мне не нужно никуда уходить?

–  А что, нужно?
– откликнулся он с набитым ртом.

–  Нет, не нужно, но мне интересно, откуда ты-то об этом знаешь?

–  Чистяков сказал. Мы тут неподалеку на трупе работали, а он мимо проезжал, нас увидел, остановился. Мы с половины пятого на месте происшествия, не спамши не жрамши, уже в полуобмороке, ну, я и спросил твоего благоверного, будешь ли ты дома где-то через часок и можем ли мы заехать дух перевести? Там еще работы непочатый край, передохнем малость, в себя придем - и назад.

С половины пятого. А ей приснилась милицейская сирена, и было это в 4.38. Так, может, не приснилась?

–  Вы что, с сиреной ехали?

–  Да нет, с чего ты взяла?
– удивился Коротков.
– Зачем сирена в такое время? Машин и так нет, дороги пустые. И вообще, я из дома ехал, меня из теплой постели выдернули, а на моем «Форде» сирены нет. Там, конечно, из округа понаехали, кто на своей машине, кто на служебной, но они же нормальные люди, сирену среди ночи включать не стали бы.

Значит, все-таки приснилось. Как странно…

–  А что за убийство?
– осторожно поинтересовалась она.
– Почему ты выезжал? И почему Максим? Он же в другом округе работает.

–  Отстань, - сердито проговорил Юра.
– Ты же не хочешь, чтобы к тебе приставали во время отпуска, вот и не задавай вопросов.

–  Ну ладно, Юр, - примирительно сказала Настя, - не дуйся. Рассказывай. Может, и я на что сгожусь.

–  Погоди, доем.

Но доедать почти ничего не пришлось. Молодой старлей Заточный на разговоры не отвлекался и ел быстрее. Горка пышных оладушек растаяла так быстро, что Настя даже засомневалась, а была ли она вообще. Может, она приснилась ей, как и милицейская сирена?

Минут через пятнадцать, после третьей чашки чаю, гости расслабились и даже слегка порозовели.

–  Теть Насть, у вас тапочек не найдется?
– почему-то виновато спросил Максим.

Настя бросила взгляд на его ноги - парень сидел в, одних носках, как снял ботинки в прихожей, так и прошел в кухню, а ведь пол-то холодный! Коротков, как свой человек в этом доме, знал, где стоят «гостевые» тапочки, и сразу их надел, а Максим здесь впервые, видно, постеснялся спросить.

–  Конечно, сейчас принесу.

–  Теть Насть, теть Насть, - передразнил Юра.
– Тебе сколько лет-то? Ты уже старший лейтенант, а все как маленький.

–  Да ну вас, Юрий Викторович, - смущенно улыбнулся Максим.
– Меня теть Настя знает еще с тех пор, когда я в школе учился.

–  Точно, - подтвердила Настя, появляясь на пороге с тапками в руках, - с девяносто пятого года. Ты тогда еще только готовился поступать в школу милиции, я помню, как тебя отец по Измайловскому парку гонял и заставлял подтягиваться. Совсем пацаном был.

–  Вот-вот, - подхватил Коротков, - именно что был. А сейчас взрослый мужик, людей за решетку отправляешь, судьбами распоряжаешься, а все как маленький, теть Насть да теть Насть.

–  Ну что ты к парню пристал, - заступилась она за Максима.
– Энергию девать некуда? Лучше рассказывайте, что у вас там за труп.

–  Студентка очередная, - мрачно буркнул Юра.
– Уже третья. А может, четвертая или шестая, шут их разберет.

–  То есть как? Что значит - третья, четвертая или шестая? Так третья или шестая?