Воющие псы одиночества

–  Не знаю, - честно призналась Настя.
– Переделать с учетом ваших замечаний я точно успею. А уговаривать рецензентов… Я не знаю, как это делается.

–  Ну как, - усмехнулся Олег Антонович, - очень просто. Приходите, заглядываете в глаза и очень просите. Они вам отвечают, что ужасно заняты и за один день не смогут выкроить время, чтобы прочесть, обдумать и подготовить замечания. У них ведь тоже должны быть замечания. А вы постараетесь их заинтересовать. Привыкайте, - добавил он, увидев Настины растерянные, полные ужаса глаза.
– Пока будете работать над диссертацией и готовиться к защите, вам много кого придется уговаривать, начиная с внутрикафедральных рецензентов и заканчивая ученым секретарем и оппонентами. Я за вас этого делать не буду.

Понятно, подумала Настя. Вот это как раз то, о чем говорил Леша.

Ты ходишь, просишь и уговариваешь, а когда тебе идут навстречу, расплачиваешься подношениями или услугами. В свои без малого сорок четыре года Настя Каменская совершенно не умела этого делать. Ну как вынуть из сумки бутылку или коробку конфет, положить перед человеком и сказать: «Это вам»? Язык у нее не повернется. И руки не поднимутся. Ей гораздо проще спросить: «Сколько будет стоить, если я попрошу вас сделать то-то и то-то?» Любой труд должен быть оплачен, это нормально и естественно, и спросить о стоимости не стыдно. Но как платить за то, что уже оплачено государством, учтено в зарплате и в часах учебной нагрузки? Лешка ей объяснял, что рецензирование засчитывается в научную работу, которую в любом случае обязан вести каждый преподаватель.

Ладно, в конце концов, есть Никотин, можно забежать к нему и проконсультироваться, как и что нужно сделать.

Городничий высказал несколько мелких замечаний редакционного характера, Настя добросовестно все записала, поклялась, что завтра прямо с утра привезет очередной переделанный вариант, и помчалась по длинным запутанным переходам к кабинету полковника Бычкова.

К счастью, Назар Захарович оказался на месте. К несчастью, в его кабинете, кроме него самого, толклись с несчастным видом трое слушателей.

–  Заходи, дочка, - махнул рукой в приглашающем жесте Бычков, - полюбуйся на этих обормотов. Твоя смена растет, погляди, кто после тебя преступления раскрывать будет через пару лет. Все практические занятия прогуляли-просвистели, теперь явились задолженности сдавать. Одно дело оперативного учета от другого отличить не могут. Ну? Это как, по-твоему?

–  По-моему, плохо, - пряча улыбку, ответила Настя.
– Даже очень.

–  Вот и я думаю, что плохо. Так что летите, соколики, в спецбиблиотеку, берите приказы и учите наизусть.

–  Ну Назар Захарович, - заныл самый низкорослый из троицы, - ну примите задолженность, а то нас к рубежному контролю не допускают.

–  И правильно делают, что не допускают, - сердито произнес Никотин.
– Вас вообще ни к чему допускать нельзя с таким отношением к делу. Вы же будущие оперативники, вы философию можете дуриком сдать или иностранный язык, а оперативно-розыскную деятельность будьте любезны назубок знать. Все, свободны.

–  Ну товарищ полковник, - попробовал поныть другой слушатель, но безрезультатно. Назар Захарович оставался непреклонным.

–  Вот так и готовим оперсостав, - вздохнул он, когда за слушателями закрылась дверь кабинета.
– А потом удивляемся, откуда так много неграмотных сыщиков и следователей взялось? Вот отсюда и взялось. Сами их разводим, как в питомнике. Ладно, дочка, не обращай внимания, это я так, ворчу, брюзжу по-стариковски. У тебя-то как дела? Была у Городничего?

–  Была.

Настя пересказала ему свой разговор с научным руководителем.

–  Ну, это дело обычное, - скрипнул-хихикнул Никотин.
– Я тебе сейчас расскажу, как все будет. Ты завтра с утречка приноси свои бумажки, но прежде загляни на кафедру и спроси у Лариски, какие у Городничего завтра занятия. Ежели у него третья пара, то раньше двенадцати он и не появится, а без него ты все равно ничего не сделаешь, только время потеряешь. А вот еcли у него первая пара, то приходи к половине девятого, садись в приемной у Лариски и жди. Как только он войдет - сразу папочку ему в руки. Начальник кафедры завтра будет с самого утра, это точно, его любовница завтра кандидатскую в нашем совете защищает, защита в одиннадцать утра, так что он прибежит пораньше, будет ее подстраховывать. Надо, чтобы Городничий с твоими бумажками зашел к начальнику, договорился об обсуждении на заседании кафедры и чтобы начальник назначил рецензентов. День завтра, конечно, неудачный, начальник будет нервничать и суетиться, может на твоего профессора и собак спустить, дескать, повестка дня и так перегружена, дополнительный вопрос вставлять невозможно, и ничего страшного, если эти документы обсудят на следующей кафедре. Вполне может быть, так что ты должна быть к этому готова. Но ежели тебе повезет и начальник тебя в повестку поставит, то Городничий тебе скажет, кому он отписал быть рецензентами. А ты уж тогда бегом ко мне, у меня завтра вообще занятий нет, так что я в этом кабинете весь день буду. Скажешь мне фамилии, а я уж подумаю, что можно сделать, чтобы тебе помочь.

–  Спасибо, дядя Назар, - от души поблагодарила Настя.
– Вы камень у меня с души сняли.

–  Да, погоди-ка, не забудь распечатать свои бумажки как минимум в трех экземплярах. А лучше в пяти.

–  Зачем в пяти-то?
– не поняла она.

–  Ой, дочка, вот хоть и возраст у тебя предпенсионный, а молодая ты еще!
– картинно вздохнул Никотин.
– Каждому рецензенту надо дать по экземпляру? Надо. Научному руководителю надо оставить? А как же, а то за неуважение сочтет. А ну как начальник кафедры захочет лично посмотреть, что ты там наваляла? Уже четыре. И себе-то любимой тоже надо, мало ли что. Вот и пять.

–  Думаете, начальник кафедры заинтересуется моей рабочей программой?
– засомневалась Настя.
– С чего бы?

–  Ну я же говорю, молодая ты еще. Ничего в научно-педагогической жизни не понимаешь. Ты, к примеру, знаешь, какие отношения у твоего Городничего с начальником кафедры? Не вообще, а в данный конкретный исторический момент?

–  Не знаю, - она пожала плечами.
– Откуда?

–  Именно что. Представь себе ситуацию: Городничий выводит на кафедральное обсуждение своего диссертанта, со статьей, например, или с материалами к защите диссертации, или с самой диссертацией, или еще с какой-нибудь ерундой. С рецензентами договорились, болванки для них написали, они только подписи поставили и на кафедре выступили со словами, дескать, все хорошо и просто-таки совершенно замечательно. Начальник протокол утверждает, материалы уходят, куда им положено, а там их кто-то вдумчивый прочел и хай поднял, дескать, безграмотно до ужаса или даже полный плагиат. И кто мог такое одобрить?! И где глаза у того начальника, который утвердил протокол?! Что получается? Получается, что Городничий начальника подставил. И что после такого дефиле будет делать начальник?

–  Контролировать Городничего?
– догадалась Настя.
– Проверять и лично читать все, что он выносит на обсуждение кафедры?

–  Именно что. Поэтому экземплярчик для начальника припасти надо непременно. А то ведь что еще может выйти? Начальник лично контролировать твоего профессора не хочет, лень ему, да и времени нет, или его вообще не надо контролировать, а просто между ними кошка пробежала или собака какая-нибудь порылась, и вроде высказывать неудовольствие нельзя, и конфликтовать открыто не хочется, но поставить на место человека надо, мордой, так сказать, ткнуть. Поэтому он ни на какие поблажки принципиально не идет, а дополнительный вопрос в повестку дня за сутки до заседания - это именно поблажка, потому как повестка формируется заранее. И срочное задание рецензентам - это тоже поблажка, потому что люди все человеки и хотят время свое как-то планировать и распределять. Начальнику нужно как-то так отказать твоему научному руководителю, чтобы он не счел это сведением счетов, понимаешь? И что получится, если ты принесешь только один экземпляр?

–  Начальник скажет, что один рецензент успеет прочесть, а второй нет, - ответила Настя как на экзамене.

–  Правильно. А что будет, если ты принесешь два экземпляра?

–  Он скажет, что должен сам посмотреть материалы. Но если он оставит экземпляр себе, то тогда останется только один экземпляр для рецензентов, далее смотри пункт первый.

–  Молодец, - похвалил Никотин.
– На ходу подметки рвешь. К научному руководителю тоже надо уважение проявить, и вообще, у него твои материалы должны быть под рукой, потому что, если на заседании рецензенты начнут на тебя нападать, а ты не сможешь отбиться, ему нужен текст, чтобы сориентироваться и прийти тебе на выручку. Ежели, конечно, он захочет это сделать.

Настя закручинилась. Всюду свои игры, в министерстве - аппаратные, здесь - научно-педагогические. А ведь она собиралась защищать диссертацию и в случае чего уходить на преподавательскую работу. Не обязательно сюда, милицейских учебных заведений в Москве много, но игры-то, наверное, всюду одинаковые. Как-то сильно смахивает на серпентарий, в простонародье называемый «гадюшником». Ей это надо?

Она посидела у Бычкова еще минут десять, выпила чашку чаю и вернулась, на кафедру выполнять программу, составленную для нее Никотином.