Воющие псы одиночества

***

Выходные наступили так быстро, что Настя даже огорчилась. Ведь только что был понедельник, когда рано утром она проснулась от приснившегося воя милицейской сирены, и ей казалось, что за предстоящую неделю она так много успеет, а вот уже утро воскресенья, и выходит, что успела она не так уж и много. То есть неделя была забита какими-то делами, разговорами, поездками, документами, а толку? Самое главное для нее сейчас - научная работа, подготовка диссертации, и в этом самом главном деле она не продвинулась ни на миллиметр. Нет, конечно, она преувеличивает, кое-что все-таки сделано, например, материалы, которые прислал ей Игорь Лесников, были частично обработаны. Но все равно лишь частично… Настя просидела над ними, не отрываясь, два дня подряд, в пятницу и субботу, но когда речь идет о классификаций десятков тысяч фактов, два дня - это капля в море.

В субботу Чистяков вернулся поздно, был на банкете у именитого ученого, и теперь Настя боролась с желанием его разбудить. Пусть бы поспал подольше, все-таки выходной день. Но, с другой стороны, она хотела сегодня съездить на базу «Юг» и попробовать поговорить с Андреем Лозинцевым о маленькой Кристине, а без Лешки это невозможно, она даже не знает, где эта база находится.

Повздыхав над крепко спящим мужем, она отправилась на кухню готовить завтрак. Несмотря на банкетные возлияния, Леша ничего не забыл и еще вчера дал ей указания по части покорения очередной вершины: утром Насте надлежало сварить манную кашу. Сладкую и без комочков.

Алексей проснулся, когда каша была не только сварена, но и успела основательно остыть.

–  Ну наконец-то, - проворчала Настя, увидев взлохмаченного мужа с сонным помятым лицом, - твоя каша уже холодная.

–  Ничего, я горячую не люблю, я ее ем холодную и с вареньем.

Настя смотрела, как он ест кашу, и внутренне содрогалась, потому что с детства не любила ее и не понимала, как вообще можно получать от нее удовольствие, да еще от остывшей… Сама она ограничилась банальнейшим бутербродом, согретым в микроволновке.

–  Леш, ты не забыл, что обещал отвезти меня на пейнтбол?

–  Забыл.

–  Ну вот… - огорченно протянула она.
– Ты что-то запланировал на сегодня, да?

–  Успокойся, нет у меня никаких особых планов, сейчас доем и поедем.

Настя повеселела и стала просматривать записи, относящиеся к Кристине Лозинцевой. Надо составить список вопросов, чтобы ничего не упустить. На основании информации о Тане Шустовой она разработала схему сбора сведений и таблицу, в которую эти, сведения занесла. По Шустовой таблица оказалась заполнена целиком, а вот что касается Кристины, то многие разделы пустовали. Все-таки есть вещи, которые знают только родители, а есть и такие сведения, которые может дать только мать ребенка. Например, в каком возрасте его отняли от груди? Отец может помнить лишь приблизительно, а вот мать всегда знает точно. Насте до консультации с психологом даже в голову не могло прийти, что это имеет какое-то значение для формирования личности.

–  Ты не хочешь мне рассказать, что ты собираешься искать на базе?
– спросил Алексей, когда они выехали на Кольцевую автодорогу.

–  Искать я собираюсь Андрея Николаевича Лозинцева и его сына Ярослава.

–  Зачем?

–  Хочу поговорить об убитой девочке. Какая она была, какой характер, привычки, вкусы, уровень развития? Я же тебе объясняла.

–  А, ну да, помню. Но почему непременно в воскресенье и на пейнтболе? Других мест нет?

–  Леша, он много, работает и поздно приходит, вечером он для беседы не пригоден. И вообще, чего ты придираешься? Мы же договорились, что поедем дышать воздухом и есть чьи-то там великолепные шашлыки.

–  Не чьи-то там, а Сашины, - поправил Чистяков.
– Они действительно великолепны. Между прочим, сегодня уже воскресенье, Асенька.

–  Ну да, - согласилась она, удивившись.
– И что?

–  А завтра - понедельник. И с самого утра тебе будет звонить твой любимый брат. Ты что-нибудь надумала?

–  Леш… Ну что я могу надумать? Ты сам все знаешь.

–  Знаю. Только давай честно, Ася, ладно? Ты хочешь ехать? Вот в чистом виде, без всяких оговорок В принципе. Хочешь?

–  Хочу, - кивнула она.

– Я за границей была один раз, в Италии, и то в командировке. Если в чистом виде и без оговорок, то я бы с удовольствием поехала. Но оговорок-то миллион!

–  Начинай с первой, - усмехнулся Леша.
– Давай по порядку.

–  Первая оговорка. Я не хочу ехать за Санькины деньги.

–  Ася, он твой брат. И нет ничего зазорного в том, что ты примешь от него этот подарок. Ты же понимаешь, что он не последнее с себя снимает, чтобы заплатить за твой отдых.

–  Да?
– Она скептически прищурилась.- А как же машина? Когда он хотел подарить мне машину, а я отказалась, ты меня поддержал. У тебя изменились принципы?

–  Во-первых, твой отдых будет стоить значительно меньше, чем новая машина. Раз эдак в пять, а то и в десять. Во-вторых, машина - не жизненная необходимость. В конце концов, машина в нашей семье есть, и если она тебе нужна, я ее тебе безропотно уступлю. А отдых тебе действительно необходим, иначе ты свалишься. Нельзя столько лет жить, не отдыхая нормально.

–  Но ты же живешь, - возразила Настя.
– И ничего.

–  Не ничего, а плохо, Асенька. Очень плохо. Я очень устал, и у меня периодически появляется ощущение, что я уже ни на что не годен и у меня ни на что нет сил. Но у меня, в отличие от тебя, бывают пару раз в год длительные командировки, то в Европу, то в Штаты или Канаду, и там я веду здоровый образ жизни, плаваю в бассейне дважды в день по километру, много хожу пешком и дышу не нашим загазованным воздухом, а нормальным кислородом. Хожу в фитнес при гостинице, в сауну, высыпаюсь. Конечно, я при этом много и напряженно работаю, но все остальное время провожу в здоровой обстановке. И я, между прочим, не курю так много, как ты. А ты? У тебя же ничего этого нет, ты не высыпаешься, не бываешь на чистом воздухе… Одним словом, тебе понятно, что я хочу сказать. Отдых в настоящий момент тебе жизненно необходим. У тебя наступает сложный период в жизни, а у тебя совсем нет сил, чтобы с ним справиться.

–  Ага, ты еще про климакс вспомни, - надулась Настя.

–  И вспомню!

–  А про мою диссертацию ты тоже вспомнишь? Вот тебе и вторая оговорка.

–  Ася, но это же десять дней! Неужели ты думаешь, что при работе над диссертацией десять дней могут иметь хоть какое-то значение? Ну глупо же, ей-богу!

–  Лешенька, если писать ее годами, то и три месяца значения не имеют. А у меня резерв времени - до середины июня, я должна успеть за оставшиеся два месяца как можно больше, чтобы потом только потихоньку доделывать в свободное от работы время и успеть закончить до того, как мне стукнет сорок пять. Чтобы встретить пенсионную перспективу во всеоружии. У меня на все про все - год с небольшим. И десять дней, свободных от работы, - это очень много. Я не могу ими пожертвовать.

–  Можешь. И должна, - убежденно ответил Чистяков.
– Потому что если ты полноценно отдохнешь за эти десять дней, то за оставшееся время сможешь сделать куда больше, у тебя силы появятся, голова будет лучше работать. Поэтому твою вторую оговорку я тоже не принимаю.

–  А у меня и третья припасена. Я не хочу ехать без тебя. Ты - мой муж, и отдыхать я хочу только вместе с тобой. Никакой другой отдых мне не нужен.

–  Что ж, это серьезно, - улыбнулся Леша.
– А если я поеду?

–  Честно?
– обрадовалась Настя.
– Ты хочешь поехать?

И тут же радость ее потухла. Ну зачем она задает такие вопросы?

Ясно же, что ехать Лешка не хочет. Да, он считает, что Настя может принять подарок от своего брата, если он не запредельно дорогой. Но он, Алексей Чистяков, никаких подарков от Саши Каменского принять не может, кроме вполне естественных знаков внимания, которые оказывают в связи с днем рождения или на Новый год. Когда брат дарит дорогой подарок сестре, он просто выражает свою любовь к ней. Когда такой подарок делается ее мужу, это уже сильно смахивает на облагодетельствование.