Воздушный корабль

Къ столу президента подошелъ институтскій швейцаръ, чопорный, спокойный и холодный, настоящій янки, и подалъ визитную карточку. Передавъ ее, онъ остановился въ спокойно-выжидательной поз?, готовый исполнить всякое приказаніе, какое ему заблагоразсудитъ дать дядя Прюданъ.

Дядя Прюданъ привелъ въ д?йствіе паровую трубу, которая зам?няла въ клуб? предс?дательскій звонокъ, потому что никакой колокольчикъ не въ состояніи справиться съ шумомъ, царящимъ въ американскихъ собраніяхъ. Не справился бы, я думаю, даже знаменитый кремлевскій царь-колоколъ, если бы его тамъ пов?сить.

Но шумъ продолжался, несмотря на ревъ трубы. Тогда президентъ снялъ шляпу. Эта крайняя м?ра под?йствовала. Водворилась, такъ сказать, полутишина.

— Я им?ю сд?лать заявленіе! — возгласилъ дядя Прюданъ, зарядивъ носъ огромною понюшкой табаку изъ неразлучной табакерки.

— Говорите! Мы слушаемъ! — закричали девяносто восемь голосовъ на этотъ разъ, къ удивленію, совершенно единодушно.

— Почтенные коллеги, какой-то незнакомый господинъ проситъ впустить его въ залу зас?даній.

— Ни подъ какимъ видомъ! — закричали опять единогласно присутствующіе.

— Кажется, онъ хочетъ намъ доказать, — продолжалъ дядя Прюданъ, — что в?рить въ управляемость воздушныхъ шаровъ значитъ увлекаться самою нел?пою утопіей.

Въ отв?тъ на это заявленіе послышалась сердитая воркотня.

— Пускай входитъ!.. Пускай!..

— Какъ же зовутъ эту странную личность? — осв?домился секретарь Филь Эвансъ.

— Robur… въ перевод? это значитъ Поб?дитель, — отв?чалъ дядя Прюданъ.

— Robur!.. Robur!.. — закричало собраніе.

Д?ло въ томъ, что Вельдонскій институтъ приготовился излить на дерзкаго носителя этого имени полную чашу своего озлобленія.

Буря на минуту улеглась, по крайней м?р?, по наружности. Впрочемъ, разв? можно разсчитывать, чтобы какая-нибудь буря, разъ поднявшись, въ самомъ д?л? улеглась среди такого неугомоннаго народа, какъ американцы?

ГЛАВА III

Незнакомый господинъ рекомендуется самъ, такъ что н?тъ надобности его рекомендовать.

— Граждане Соединенныхъ Штатовъ С?верной Америки! Меня зовутъ Robur, что значитъ Сила и Поб?дитель. Эта кличка мн? по шерсти. Мн? сорокъ л?тъ, хотя на видъ мн? только тридцать, у меня жел?зное т?лосложеніе, несокрушимое здоровье, зам?чательная мускульная сила и желудокъ такой, какому позавидуетъ страусъ. Таковы мои физическія качества.

Собраніе слушало. Да! Крикуновъ первымъ д?ломъ поразила эта неожиданная р?чь, сказанная такъ см?ло. Кто такой этотъ челов?къ? Сумасшедшій или мистификаторъ? Во всякомъ случа?, онъ сильно импонировалъ своею личностью. Собраніе, за минуту передъ т?мъ такое бурное и крикливое, притихло до того, что можно было слышать полетъ мухи. То былъ настоящій штиль посл? шквала.

Робюръ казался именно такимъ челов?комъ, какимъ онъ себя описывалъ. Высокій ростомъ, широкій въ плечахъ, съ кр?пкою шеей, на которой твердо сид?ла округлая голова, онъ производилъ впечатл?ніе какого-то интеллигентнаго быка. Я очень странно выражаюсь, но это именно такъ. Добавьте къ этому блестящіе глаза, энергично сжатыя брови, короткіе, н?сколько щетинистые волосы металлическаго отт?нка, широкую грудь, кр?пкія ноги, сильныя руки, и вы получите полный портретъ интереснаго незнакомца.

Ни усовъ, ни бакенбардъ у него не было, а только довольно широкая бородка на американскій манеръ, что позволяло вид?ть мощныя скр?пы его здоровыхъ челюстей. Вычислено (чего только люди не вычисляютъ!), что давленіе челюсти обыкновеннаго крокодила достигаетъ иногда четырехсотъ атмосферъ, тогда какъ давленіе челюстей охотничьей собаки не превышаетъ ста атмосферъ! Вывели даже такую курьезную формулу: если одинъ килограммъ собаки даетъ восемь килограммовъ силы тренія, то на одинъ килограммъ крокодила приходится дв?надцать килограммовъ тренія. Такъ вотъ, по-моему, одинъ килограммъ Робюра долженъ былъ давать, по крайней м?р?, десять килограммовъ тренія. Такимъ образомъ, нашъ незнакомецъ въ изв?стномъ отношеніи представлялъ изъ себя н?что среднее между собакой и крокодиломъ.

Изъ какой страны былъ родомъ этотъ зам?чательный челов?къ? По-англійски онъ говорилъ хорошо, безъ того тягучаго акцента, которымъ отличаются янки изъ Новой Англіи.

Онъ продолжалъ такъ:

— А вотъ и нравственныя мои свойства, почтенные граждане. Вы видите передъ собой инженера, нравственныя качества котораго не уступаютъ физическимъ. Я не боюсь никого и ничего. Сила воли у меня такова, что я никогда никому ни въ чемъ не уступлю. Разъ нам?тивъ себ? ц?ль, я достигаю ее, во что бы то ни стало, хотя бы вся Америка, хотя бы весь міръ встали у меня поперекъ дороги. Разъ у меня является какая-нибудь идея, я требую, чтобы вс? ее разд?ляли, и не терплю противор?чій. Я, господа, для того останавливаюсь на этихъ подробностяхъ, чтобы вы съ перваго же раза узнали, каковъ такой я челов?къ. Быть можетъ, вы скажете, что я слишкомъ много о себ? говорю. Что жъ, говорите пожалуй. А теперь подумайте, прежде ч?мъ будете меня перебивать, потому что я пришелъ съ т?мъ, чтобы сказать вамъ такія вещи, которыя едва ли придутся вамъ по вкусу.

По переднимъ скамьямъ залы пронесся шумъ прибоя — признакъ, что море не надежно и, быть можетъ, скоро разбушуется.

— Говорите, почтенный незнакомецъ, — было единственнымъ возраженіемъ для дяди Прюдана, который съ трудомъ себя сдерживалъ.

И Робюръ продолжалъ говорить такъ же небрежно, какъ прежде, нимало не заботясь о своихъ слушателяхъ.

— Да, я знаю… Ц?лый в?къ д?лались опыты, которые ни къ чему путному не привели, а между т?мъ, до сихъ поръ есть еще неразумные люди, в?рующіе въ возможность управлять аэростатами. Эти люди воображаютъ, что какого-нибудь электрическаго двигателя достаточно для противод?йствія воздушнымъ теченіямъ, игралищемъ которыхъ служатъ ихъ глупые шары. Они воображаютъ, что можно управлять аэростатомъ въ воздух?, какъ кораблемъ въ мор?. На чемъ они основывали такое уб?жденіе? Неужели на томъ, что н?которые изобр?татели достигали кое-какихъ жалкихъ результатовъ при тихомъ в?тр?? Это ли не глупость? Васъ зд?сь ц?лая сотня людей, увлекшихся нел?пою мечтой и бросающихъ тысячи долларовъ даже не въ воду, а въ пустоту, въ абсолютную пустоту. Это ли не безумная борьба съ невозможностью?

Довольно странно, но члены Вельдонскаго института даже не шелохнулись при такомъ р?зкомъ утвержденіи. Оглохли они или вдругъ сд?лались терп?ливы, какъ овцы? Или, можетъ быть, они нарочно сдерживали себя, желая узнать, до чего способенъ дойти дерзкій спорщикъ?

Робюръ продолжалъ:

— А, шаръ!.. Вы называете это аэростатомъ, когда для поднятія одного килограмма требуется кубическій метръ газа! Вы полагаете, что вашъ шаръ можетъ противиться в?тру при помощи какого-то тамъ механизма, когда давленіе кр?пкаго бриза на парусъ корабля равно четыремстамъ лошадинымъ силамъ, когда изъ случая съ Тейхскимъ мостомъ стало для вс?хъ очевидно, что ураганъ можетъ оказывать на одинъ квадратный метръ давленіе въ четыреста сорокъ килограммовъ? Вы над?етесь на шаръ, когда сама природа не создала по этой систем? ни единой летающей твари, будь ли то птица, снабженная крыльями, или рыба, снабженная летательной перепонкой, или, наконецъ, млекопитающее…

— Млекопитающее?!.. — вскричалъ одинъ изъ членовъ клуба.

— Да, млекопитающее, наприм?ръ, хоть летучая мышь, если не ошибаюсь. Разв? мой оппонентъ никогда не слыхалъ, что это летучее животное принадлежитъ къ классу млекопитающихъ? ?далъ ли онъ когда-нибудь яичницу изъ яицъ летучей мыши? А!?

Оппонентъ прикусилъ языкъ до поры до времени, и Робюръ продолжалъ съ прежнимъ воодушевленіемъ:

— Неужели изъ этого сл?дуетъ, что челов?къ долженъ отказаться отъ завоеванія воздуха, отъ преобразованія политическихъ нравовъ дряхлаго міра при помощи этой удивительной среды? Вовсе же н?тъ. Подобно тому, какъ онъ сд?лался владыкою морей при помощи корабля, весла, паруса, колеса и винта, такъ точно онъ подчинитъ своему владычеству и атмосферную безпред?льность при помощи аппаратовъ тяжел?е воздуха, ибо для того, чтобы быть сильн?е воздуха, нужно быть тяжел?е его.

На этотъ разъ собраніе разразилось. Какіе грозные возгласы полились на Робюра, словно выстр?лы изъ ружей или изъ пушекъ!

И въ самомъ д?л?, разв? его слова не были объявленіемъ смертельной войны? Разв? они не были задорной бомбой, брошенной въ лагерь баллонистовъ? Разв? они не были сигналомъ къ борьб? между принципомъ «тяжел?е» или «легче» воздуха?

Робюръ даже бровью не повелъ. Скрестивъ на груди руки, онъ храбро ждалъ, когда снова водворится тишина.

Дядя Прюданъ жестомъ предложилъ собранію помолчать.