Воздушный корабль

— Я самъ тоже думаю, иначе мы чувствовали бы, какъ насъ уносятъ или увозятъ.

— Сл?довательно, мы теперь находимся въ чуланчик? какой-нибудь фуры, врод? т?хъ, что употребляется въ преріи… или, можетъ быть, въ передвижномъ балаган? скомороховъ.

— Нав?рное такъ. Если бы это была какая-нибудь лодка, причаленная къ берегу Скуйлькиль-ривера, то все же была бы зам?тна хотя легкая качка. А то ничего, совершенно ничего.

— И въ этомъ я съ вами согласенъ, — повторилъ дядя Прюданъ. — А такъ какъ изъ этого сл?дуетъ, что мы все еще находимся въ Фермонтскомъ парк?, то, стало быть, теперь самое удобное время для б?гства. Если мы теперь не уб?жимъ, то случая больше не будетъ. Вспомните: мы непрем?нно должны отмстить этому проклятому Робюру…

— Наказать его за незаконное отнятіе свободы у двухъ гражданъ С?веро-Американскихъ Соединенныхъ Штатовъ…

— Наказать строго, сурово, чтобы всю жизнь помнилъ…

— Но кто онъ такой? Откуда? Англичанинъ онъ, или н?мецъ, или французъ?

— Онъ негодяй и этого съ насъ довольно, — отв?чалъ дядя Прюданъ. — А теперь приступимъ къ д?лу.

Протянувъ руки и растопыривъ пальцы, оба принялись ощупывать ст?ны, не найдется ли въ нихъ какой-нибудь щели. Не нашлось ничего, подобнаго даже двери, которая была плотно и кр?пко заперта на несокрушимый замокъ. Оставалось проломать какъ-нибудь дыру и черезъ эту дыру уб?жать. Но только ч?мъ проломать? Справятся ли складные ножи пл?нниковъ со ст?ною? Не изломаются ли они?

— Что же такое все шуршитъ? — спросилъ Филь Эвансъ, удивленный неумолкающимъ фррр…

— В?теръ, должно быть, отв?чалъ дядя Прюданъ.

— В?теръ?.. Да в?дь ночь, кажется, была совершенно тихая, безъ мал?йшаго в?терка.

— Ужъ не знаю, Филь Эвансъ… Но если это не в?теръ, такъ что же это такое?

Филь Эвансъ, открывъ самое лучшее лезвіе своего ножа, принялся р?зать ст?ну около двери. Онъ над?ялся, что подъ ножомъ дверь легко подастся и что ее можно будетъ отворить, особенно, если ключъ оставленъ въ замк?.

Прошло н?сколько минутъ. Работа Филя Эванса не привела ни къ чему, только вс? лезвія ножика зазубрились безъ всякаго толка и превратились въ пилы.

— Что, не беретъ, Филь Эвансъ?

— Не беретъ.

— Значитъ, ст?ны-то изъ толя?

— Н?тъ, дядя Прюданъ. Когда въ нихъ стучишь, то не слышно металлическаго звука.

— Такъ, значитъ, изъ жел?знаго дерева?

— Не изъ дерева и не изъ жел?за!

— Такъ изъ чего же, наконецъ?

— Не знаю, но только это вещество кр?пче всякой стали. Ножикъ совершенно его не беретъ.

Дядя Прюданъ разсердился. Онъ вышелъ изъ себя, началъ топать ногами, кричать, браниться. Попадись ему сейчасъ Робюръ, онъ бы, кажется, готовъ былъ задушить его своими руками.

— Успокойтесь, дядя Прюданъ, — сказалъ ему Филь Эвансъ, — не волнуйтесь такъ. Попробуйте лучше сами. Теперь ваша очередь. Можетъ быть, вы будете счастлив?е меня и у васъ что-нибудь выйдетъ.

Дядя Прюданъ попробовалъ, но его ножикъ только скользнулъ по ст?н?, какъ по стеклу. Самое кр?пкое и острое лезвіе оказалось безсильно провести хотя бы маленькую черточку.

Итакъ о б?гств? приходилось отложить всякое попеченіе, если бы даже оно завис?ло только отъ одной двери.

Приходилось временно покориться необходимости, что вообще не въ натур? янки, и дожидаться случая, что всегда такъ противно людямъ практическимъ. Узники, д?лать нечего, покорились, но не безъ кр?пкихъ ругательствъ по адресу невидимаго Робюра, который если бъ и слышалъ ихъ, то нисколько бы этимъ не тронулся. Не таковъ онъ былъ челов?къ.

Между т?мъ, съ Фриколеномъ стало твориться что-то неладное. У него сд?лались судороги не то — въ желудк?, не то — въ конечностяхъ. Онъ ползалъ по полу, извиваясь зм?ей.

Дядя Прюданъ счелъ нужнымъ положить конецъ этой гимнастик? и перер?залъ веревки, которыми негръ былъ связанъ.

Онъ скоро раскаялся въ своемъ добромъ поступк?. Развязанный Фриколенъ сейчасъ же принялся за стоны и вопли. Онъ въ буквальномъ смысл? страдалъ и желудкомъ и душою: желудкомъ отъ голода, душою отъ страха. Трудно сказать, что у него больше бол?ло, потому что негръ дяди Прюдана былъ трусливъ въ такой же м?р?, какъ и обжорливъ.

— Фриколенъ! — вскричалъ дядя Прюданъ.

— Мистеръ дядя! Мистеръ дядя! — отв?чалъ со стономъ лакей.

— Очень можетъ быть, что намъ въ этой темниц? суждено умереть голодною смертью. Мы р?шили погибнуть лишь посл? того, какъ будутъ исчерпаны вс? средства продлить наше существованіе.

— Вы хотите меня съ?сть? — въ ужас? возопилъ Фриколенъ.

— Конечно. Въ подобныхъ случаяхъ всегда начинаютъ съ негровъ. Поэтому, Фриколенъ, сов?тую теб? вести себя какъ можно тише, чтобы мы о теб? забыли.

— Иначе изъ б?днаго Фриколена сд?лаютъ фрикасе, — сострилъ Филь Эвансъ.

Фриколенъ не на шутку испугался, какъ бы его въ самомъ д?л? не съ?ли, не употребили на продленіе двухъ жизней бол?е драгоц?нныхъ, ч?мъ его собственная. Онъ сталъ вопить и причитать… про себя.

А время шло и шло. Узники царапали ст?ну, но безъ всякаго результата. Изъ чего была сд?лана ст?на — такъ они и не узнали. Въ одномъ они усп?ли уб?диться, что она не деревянная, не каменная и не жел?зная. Полъ темницы, повидимому, былъ изъ того же вещества, какъ и ст?ны. Когда по нему топали ногою, то онъ издавалъ звукъ, не подходившій ни подъ какую категорію звуковъ. Другая особенность: подъ поломъ какъ будто была пустота, словно онъ былъ далеко отъ земли. Вс? эти открытія только увеличивали тревогу узниковъ.

— Дядя Прюданъ? — сказалъ Филь Эвансъ.

— Филь Эвансъ? — отв?чалъ дядя Прюданъ.

— Не находите ли вы, что наша темница передвинулась съ прежняго м?ста.

— Ничуть не нахожу.

— А между т?мъ, въ первое время, какъ насъ только-что сюда посадили, я очень ясно чувствовалъ св?жій запахъ травы и смолистый запахъ деревьевъ парка, тогда какъ теперь, сколько ни вдыхаю воздухъ, ничего подобнаго не слышу.

— Это в?рно.

— Ч?мъ же объяснить?..

— Ч?мъ угодно, Филь Эвансъ, только не т?мъ, что наша тюрьма сдвинулась съ м?ста. Повторяю, если бъ это была тел?га или лодка, то мы бы чувсвовали качку, либо тряску.

Тутъ Фриколенъ испустилъ протяжный стонъ, похожій на посл?дній вздохъ умирающаго. Но негръ не умеръ, потому что за этимъ стономъ-вздохомъ послышался ц?лый рядъ такихъ же другихъ.

— Я над?юсь, что этотъ Робюръ скоро явится предъ нами, — зам?тилъ Филь Эвансъ.

— Над?юсь и я! — вскричалъ дядя Прюданъ. — И ужъ я жъ ему напою!

— Что же вы ему напоете?

— Я скажу ему прямо въ лицо, что онъ началъ нахаломъ, а кончилъ подлецомъ.

Въ эту минуту Филь Эвансъ зам?тилъ, что начинаетъ св?тать. Сквозь оконце брежжилъ с?роватый св?тъ. Это означало четыре часа утра, потому что л?томъ въ Филадельфіи св?таетъ именно въ этомъ часу.