Воздушный корабль

— Вонъ его, вонъ!

— За дверь!

— На улицу!

— Въ куски его!

— По закону Линча!

— Скрутить его вотъ такъ!

— Шею ему свернуть!

Ярость баллонистовъ дошла до высшей степени. Вс? они вскочили съ своихъ м?стъ и окружили трибуну, на которой стоялъ Робюръ. Инженера не стало видно среди ц?лой рощи поднятыхъ рукъ, качавшихся словно деревья во время бури. Тщетно паро

вая труба президента гуд?ла на весь домъ. Гвалтъ стоялъ, точно на пожар?. Жители Филадельфіи им?ли полное право вообразить, что загор?лся ц?лый кварталъ, и что не достанетъ всей воды изъ Скуйлькиля, чтобы потушить бушующее пламя.

Вдругъ толпа по какой-то причин? отхлынула прочь; Робюръ, вынувъ руки изъ кармановъ, протянулъ ихъ къ переднему ряду нападавшихъ.

Въ каждой рук? у инженера было по скоростр?льному револьверу. Видъ этихъ-то двухъ карманныхъ картечницъ и отрезвилъ толпу.

Тогда, пользуясь отступленіемъ нападающихъ и моментально наставшею тишиной, инженеръ проговорилъ своимъ зычнымъ голосомъ:

— Положительно можно сказать, что Америку открылъ не Америго Веспуччи, а Себастьянъ Кабо. Вы не американцы, господа баллонисты, вы не достойны этого имени. Вы просто кабот…

Раздались четыре или пять выстр?ловъ, пущенныхъ на воздухъ и никого не ранившихъ. Инженеръ скрылся въ дыму, а когда дымъ разс?ялся, то незнакомца простылъ и сл?дъ.

Робюръ-завоеватель какъ будто улет?лъ на одномъ изъ своихъ воздушныхъ аппаратовъ…

ГЛАВА IV

Авторъ, по поводу р?чи о лаке? Фриколен?, пытается возстановить репутацію луны.

Конечно, не разъ уже случалось членамъ Вельдонскаго института при разъ?зд? съ бурныхъ зас?даній оглашать своимъ крикомъ Вальнутъ-стритъ и примыкающія улицы. Не разъ уже обитатели околотка справедливо жаловались на такое неум?стное окончаніе споровъ, нарушавшее ихъ домашній покой. Нер?дко даже полисмены вм?шивались, расчищая дорогу прохожимъ, нисколько не заинтересованнымъ въ вопрос? о воздухоплаваніи и потому терп?вшимъ похмелье въ чужомъ пиру. Но до нын?шняго вечера шумъ и гвалтъ не доходилъ до такихъ ужасныхъ разм?ровъ, ни разу еще жалобы обывателей не были такъ справедливы и вм?шательство полисменовъ такъ настоятельно необходимо.

Впрочемъ, почтенныхъ членовъ Вельдонскаго института на этотъ разъ можно было вполн? извинить и ужъ во всякомъ случа? дать имъ снисхожденіе. В?дь, подумайте, читатель: на нихъ не побоялись напасть въ ихъ же дом?, у ихъ священнаго очага, такъ сказать. Ярымъ сторонникамъ системы «легче воздуха» не мен?е ярый сторонникъ системы «тяжел?е воздуха» наговорилъ самыхъ непріятныхъ вещей, и въ тотъ моментъ, когда съ нимъ хот?ли расправиться по заслугамъ, наглецъ исчезъ самымъ непонятнымъ образомъ.

Такая дерзость требовала отм?стки. Ни одинъ американецъ не проститъ подобнаго оскорбленія. Сыновъ Америго назвать сынами Кабо! Разв? же это не смертельная обида? Разв? можно. ее простить, т?мъ бол?е, что она вдобавокъ еще и исторически справедлива?

Члены клуба отд?льными кучками бросились сначала на улицу Вальнутъ-стритъ, лотомъ въ сос?днія улицы и разб?жались по всему кварталу. Они перебудили вс?хъ жителей и потребовали обыска въ домахъ съ условіемъ заплатить впосл?дствіи за безпокойство и за нарушеніе права домашняго очага, которыя считаются священными у вс?хъ народовъ англосаксонской расы. Но вся суматоха, вс? обыски ни къ чему не повели. Робюра не нашли нигд?. Онъ исчезъ безсл?дно. Если бы онъ улет?лъ на Gvalead'е, шар? Вельдонскаго института, то и тогда его исчезновеніе не было бы безсл?дн?е. Ц?лый часъ шли розыски, отъ которыхъ пришлось въ конц?-концовъ съ безславіемъ отказаться, и почтенные коллеги разстались другъ съ другомъ, давъ себ? торжественную клятву разыскать нахала хотя бы на дн? морскомъ.

Часамъ къ одиннадцати въ квартал? водворилась, наконецъ, тишина. Богоспасаемая Филадельфія получила возможность погрузиться въ тотъ кр?пкій сонъ, который данъ въ уд?лъ лишь городамъ не промышленнымъ. Члены клуба разошлись по домамъ. Въ отд?льности упомянемъ лишь о самыхъ выдающихся изъ нихъ. Вильямъ Т. Фарбсъ пошелъ на свой тряпично-сахарный заводъ, гд? миссъ Долли и миссъ Матъ приготовили для него вечерній чай съ сахаромъ собственной фабрикаціи. Трукъ Мильноръ пошелъ къ себ? на фабрику, труба которой дымила день и ночь въ одномъ изъ отдаленн?йшихъ предм?стій. Казначей Джемсъ Кипъ, публично обвиненный въ томъ, что у него кишки длинн?е, ч?мъ сл?дуетъ, по прі?зд? домой прямо прошелъ въ столовую, гд? его ждалъ ужинъ исключительно изъ растительныхъ веществъ.

Но два самыхъ именитыхъ баллониста — только они двое не думали еще возвращаться подъ домашній кровъ. Они воспользовались случаемъ, чтобы побес?довать между собою самымъ основательнымъ образомъ. То были непримиримые враги, дядя Прюданъ и Филь Эвансъ, одинъ президентъ, другой секретарь Вельдонскаго института.

У дверей клуба дядю Прюдана поджидалъ его лакей, Фриколенъ. Лакей пошелъ сзади барина, не заботясь о бес?д? посл?дняго съ секретаремъ клуба.

Впрочемъ, мы употребили слово «бес?да» только изъ учтивости. Оно совс?мъ недостаточно для обозначенія того, что происходило между президентомъ и секретаремъ. Они не бес?довали, они просто спорили между собою, на чемъ св?тъ стоитъ. Ихъ обоюдная, плохо скрытая вражда чрезвычайно подогр?вала и обостряла споръ.

— Н?тъ, сэръ, н?тъ, это не такъ, — твердилъ Филь Эвансъ: — если бы я им?лъ честь быть президентомъ Вельдонскаго института, то я бы никогда, никогда не допустилъ до такого скандала.

— Ну-съ, а что. бы вы сд?лали, если бъ им?ли эту честь? — осв?домился дядя Прюданъ.

— Я бы ср?залъ этого нахала, прежде ч?мъ онъ усп?лъ бы заговорить.

— Мн? кажется, что прежде ч?мъ ср?зать кого бы то ни было, нужно дать ему сказать слово.

— Только не въ Америк?, сэръ, не въ Америк?.

Слово за слово, посл?довалъ обм?нъ колкостей, и соперники, увлекшись незам?тно для самихъ себя, пошли совс?мъ не по т?мъ улицамъ, по которымъ имъ сл?довало идти. Такимъ образомъ, имъ предстоялъ огромный крюкъ.

Фриколенъ не отставалъ отъ нихъ, но уже начиналъ безпокоиться по тому поводу, что его господинъ заходитъ въ м?ста все бол?е и бол?е пустынныя. Онъ, лакей Фриколенъ, не долюбливалъ подобныхъ м?стъ, особенно въ полночь. Д?йствительно, было очень темно, и молодой, только что народившійся м?сяцъ, едва-едва св?тилъ на неб?.

Фриколенъ поглядывалъ то направо, то нал?во: не сл?дятъ ли за ними какія-нибудь подозрительныя т?ни. И, какъ на гр?хъ, ему вдругъ показалось, что за ними не перестаютъ сл?дить какихъ-то пять или шесть рослыхъ молодцовъ.

Фриколенъ инстинктивно подошелъ поближе къ своему барину, но онъ ни за что на св?т? никогда бы не р?шился пом?шать разговору, изъ котораго ему удалось подхватить налету н?сколько обрывковъ.

Случилось такъ, что президентъ и секретарь Вельдонскаго института, сами не отдавая себ? отчета въ томъ, что они д?лаютъ, направились къ Фермонтскому парку. Тутъ, въ самомъ пылу спора, они перешли черезъ р?ку Скуйлькиль по знаменитому металлическому мосту, встр?тили н?сколько запоздалыхъ прохожихъ и очутились среди обширнаго пространства, частью образующаго превосходные луга, частью обсаженнаго прекрасными деревьями, благодаря которымъ Фермонтскій паркъ им?етъ право назваться единственнымъ въ своемъ род? изъ парковъ ц?лаго св?та.

Тогда на лакея Фриколена напалъ леденящій страхъ, т?мъ бол?е основательный, что зам?ченныя имъ пять или шесть подозрительныхъ т?ней вступили сл?домъ за нимъ на Скуйлькильскій мостъ. Онъ напрягалъ зр?ніе до посл?дней степени, расширялъ зрачки до невозможности, а самъ все ежился и умалялся т?ломъ, уподобляясь какому-то моллюску.

Сказать правду, лакей Фриколенъ былъ совершенн?йшій трусъ.

Онъ былъ кровный негръ изъ Южной Каролины, съ бычачьей головой на здоровенномъ торс?. Л?тъ ему было, какъ разъ, съ годомъ двадцать, сл?довательно, онъ никогда не былъ рабомъ, даже не родился имъ, но отъ этого онъ нисколько не былъ лучше. Онъ былъ страшный притворщикъ, обжора и л?нтяй, но главное — зам?чательный трусъ. Онъ былъ на служб? у дяди Придана три года. Разъ сто онъ доводилъ своего барина до того, что тотъ хот?лъ прогнать его вонъ, но дядя Прюданъ въ конц?-концовъ всякій разъ прощалъ своего сквернаго слугу изъ опасенія попасть на еще скверн?йшаго. Съ другой стороны, служа барину, готовому пуститься въ какое угодно см?лое предпріятіе, и самъ Фриколенъ не им?лъ ни минуты душевнаго покоя. Онъ того и ждалъ, что ему придется впутаться въ какую-нибудь опасную перед?лку. Такое неудобство уравнов?шивалось для негра только т?мъ, что за обжорство его не бранили, за л?ность прощали и, вообще, р?дко нарушали его т?лесное спокойствіе. А это для него было всего дороже. Ахъ, Фриколенъ, Фриколенъ! Если бы ты только могъ предвид?ть будущее!