Воздушный корабль

— Да, — вновь заговорила, Робюръ. — Будущее принадлежитъ летающимъ машинамъ. Воздухъ представляетъ солидную точку опоры. Сообщите воздушной колонн? восходящее движеніе въ сорокъ-пять метровъ скорости въ секунду, и на верху ея получитъ возможность держаться челов?къ, если поверхность подошвъ его обуви будетъ равняться хотя бы только одной восьмой квадратнаго метра. А если скорость колонны дойдетъ до 90 метровъ въ секунду, то челов?ка, устоитъ на ней даже босикомъ. Такимъ образомъ, двигая лопастями винта впередъ съ подобною скоростью массу воздуха, можно получить такіе же точно результаты.

То, что теперь говорилъ Робюръ, еще раньше было высказано сторонниками воздушныхъ лодокъ, которые своими изысканіями много сод?йствовали развитію этого интереснаго вопроса.

Честь распространенія этихъ здравыхъ идей принадлежитъ ученымъ: Понтону д'Амекуръ, де-Лаланделю, Надару, де-Люси, де-Лувріэ, де-Ліэ, Белегюру, Моро, братьямъ Ришаръ, Бабинэ, Жоберу, дю-Тамплю, Саливу, Пено, де-Вильневу, Гошо и Татену, Мишелю Лу, Эдиссону, Планаверню и многимъ другимъ. Сколько разъ эти идеи бросали и потомъ снова брались за нихъ, и въ конц?-концовъ ихъ ждетъ несомн?нное торжество. Враги воздушныхъ кораблей утверждаютъ, что птица держится на воздух? лишь черезъ нагр?ваніе того воздуха, который она въ себя вбираетъ. Но разв? имъ не дали блистательнаго возраженія? Разв? не доказали имъ, что орелъ, в?сящій пять килограммовъ, долженъ бы былъ въ такомъ случа? вбирать въ себя пятьдесятъ кубическихъ метровъ воздуха только для того, чтобы держаться въ пространств??

Этотъ аргументъ Робюръ выставилъ съ неопровержимой логикой среди гвалта, поднявшагося со вс?хъ сторонъ.

Въ заключеніе онъ бросилъ въ лицо баллонистамъ сл?дующія слова:

— Съ вашими аэростатами вы ничего не сд?лаете, ничего не достигнете, ни на что не р?шитесь. Самый храбрый изъ вашихъ аэронавтовъ, Джонъ Вайзъ, хотя и пролет?лъ надъ материкомъ около 1,200 миль, однако, вынужденъ былъ отказаться отъ перелета черезъ Атлантическій океанъ. И съ т?хъ поръ вы не подвинулись на своемъ пути ни на шагъ, ни на одну іогу.

— Сэръ, — сказалъ тогда президентъ, тщетно стараясь сохранить спокойствіе, — вы забываете слова нашего безсмертнаго Франклина, сказанныя имъ при возникновеніи перваго монгольфьера. Онъ сказалъ: «Это еще ребенокъ, но онъ выростетъ и будетъ большимъ». И ребенокъ д?йствительно выросъ.

— Н?тъ, президентъ, н?тъ, онъ не выросъ и никогда не выростетъ. Онъ только растолст?лъ, а это не все равно.

Это было прямымъ нападеніемъ на проекты Вельдонскаго института, только-что ассигновавшаго громадную сумму на постройку аэростата-монстра. Въ зал? съ разныхъ сторонъ послышались угрожающіе возгласы:

— Долой пришлеца! Вонъ его, нахала!

— Сбросить его съ трибуны!..

— Показать ему, насколько онъ тяжел?е воздуха!

И многое другое въ этомъ род?.

Но до д?ла все-таки не доходило. Война ограничивалась пока одними словами. Робюръ безстрастно выждалъ удобной минуты и вскричалъ:

— Прогрессъ принадлежитъ не аэростатамъ, господа баллонисты, а летающимъ машинамъ. Да-съ. Птица летаетъ, а в?дь она не воздушный шаръ, она — механизмъ!..

— Да, летаетъ! — вскричалъ, весь кипя отъ негодованія, мистеръ Батъ Г. Файнъ, — но это ровно ничего не доказываетъ. Она летаетъ вопреки вс?мъ правиламъ механики.

— Какъ бы не такъ! — пожалъ плечами Робюръ, и продолжалъ съ неослаб?вающею энергіей — съ т?хъ поръ, какъ начали изучать полетъ большихъ и малыхъ аппаратовъ, выяснилось и установилось одно неизм?нное правило: подражай природ?, ибо она никогда не введетъ въ заблужденіе. Разница между альбатросомъ, который д?лаетъ не бол?е десяти взмаховъ крыльями въ минуту, и между пеликаномъ, д?лающимъ семьдесятъ взмаховъ…

— А не семьдесятъ-одинъ? — произнесъ чей-то насм?шливый голосъ.

— Пчелою, которая д?лаетъ сто-девяносто-два взмаха въ секунду…

— Н?тъ, немножко больше: сто-девяносто-три! — кто-то еще крикнулъ насм?хъ.

— Обыкновенною мухой, д?лающей триста-тридцать…

— Триста-тридцать съ половиною, — продолжали изд?ваться баллонисты.

— И комаромъ, д?лающимъ н?сколько милліоновъ…

— Что вы! Милліардовъ!..

Но Робюръ не обращалъ вниманія на то, что его перебиваютъ, и продолжалъ высчитывать:

— Между этими цифрами разница громадная…

— Но бываетъ и больше! — возразилъ еще одинъ голосъ.

— Но изъ этой разницы можно сд?лать практическій выводъ… Съ т?хъ поръ, какъ г. де-Люси доказалъ, что нас?комое, в?сящее два грамма, можетъ поднять грузъ в?сомъ 400 граммовъ, то-есть грузъ въ дв?сти разъ большій, ч?мъ в?ситъ оно само, — съ этихъ поръ вопросъ о воздухоплаваніи можно считать р?шеннымъ. Этотъ же ученый доказалъ, что поверхность крыла уменьшается по м?р? увеличенія разм?ровъ и в?са летающаго животнаго. Посл? того было изобр?тено и построено бол?е шестидесяти аппаратовъ…

— Изъ которыхъ ни одинъ не могъ летать! — вскричалъ секретарь Филь Эвансъ.

— Могли, и летали, и будутъ летать, — хладнокровно и уб?жденно возразилъ Робюръ. — Называйте ихъ стреофорами, геликоптерами, ортоптерами, называйте ихъ avis'ами или navis'ами, — это р?шительно все равно. Важно то, что въ конц?-концовъ несомн?нно получится аппаратъ, который сд?лаетъ челов?ка властителемъ пространства.

— Ахъ, да, это вы про винтъ! — не унимался Филь Эвансъ. — Но в?дь позвольте: у птицъ, сколько мн? изв?стно, не бываетъ винта.

— Бываетъ, гражданинъ, — отв?чалъ Робюръ — г. Нено недавно доказывалъ, что птица при летаніи сама превращается въ винтъ. Ея полетъ винтовой. Сл?довательно, двигатель будущаго — винтъ.

— О, Господи! Спаси насъ отъ войны, глада, мора и… винта, — комически продекламировалъ нарасп?въ кто-то изъ баллонистовъ.

— Да, да! — громовымъ хоромъ рявкнули остальные члены института и закатились см?хомъ.

Долго стоялъ стонъ въ обширной зал?. Воспользовавшись кратковременнымъ перерывомъ гвалта, дядя Прюданъ счелъ долгомъ замолвить слово отъ себя.

— Господинъ воздухоплаватель, — отнесся онъ къ инженеру, — вы вотъ такъ хорошо все это намъ расписываете. На словахъ всегда хорошо выходитъ. А позвольте васъ спросить: летали ли вы когда-нибудь сами?

— Очень усп?шно.

— И воздухъ себ? покорили?

— Весьма возможно и это, сэръ.

— Въ такомъ случа? поздравляю васъ!

— Да здравствуетъ Робюръ-завоеватель!.. Ура!.. — крикнулъ одинъ ироническій голосъ.

— Ну, что жъ. Очень хорошо. Завоеватель, такъ завоеватель. Я принимаю это прозвище и буду его носить. Я, мн? кажется, им?ю на него право.

— Позволяемъ себ? сильно сомн?ваться въ этомъ! — вскричалъ Джемсъ Кипъ.

Робюръ нахмурилъ брови.

— Господа, — сказалъ онъ, — когда я веду серьезную бес?ду о чемъ-нибудь серьезномъ, то не терплю неприличныхъ выходокъ. Желалъ бы знать имя того господина, который сейчасъ меня перебилъ.

— Меня зовутъ Джемсъ Кипъ. Я вегетаріанецъ¹).

— Гражданинъ Джемсъ Кипъ, — отв?чалъ Робюръ, — изв?стно, что у вегетаріанцевъ, какъ вообще у травоядныхъ, внутренности длинн?е, ч?мъ у прочихъ людей и, говорятъ, длинн?е почти на футъ. Это в?дь ужъ очень много… не доводите меня до того, чтобъ я вытянулъ ихъ вамъ еще больше, начавши сь вашихъ ушей.