Возгарка III

Вокруг головы шевелились сотни щупалец. Присосок они не имели, походя больше на змеиные хвосты. Она вся была чем-то средним между человеком, рыбой и рептилией.

А ещё у неё были сиськи. Иначе половую принадлежность такой монструозины определить бы не получилось. Самые гигантские сиськи, какие я видел за свои сто восемь лет жизни. Жалко только, что мешковатые и в чешуе.

— Кто это? — в ужасе шепнула Ярочка, но я сумел расслышать её.

— Русалочка, мать её, — сообщили мои пересохшие губы. — Величайшая из водных дев. Старейшая и страшнейшая из них.

— Угу, не красавица, — согласилась девочка.

— Я не в том смысле… хотя да, красоткой её трудно назвать.

Вся команда в остолбенении пялилась на существо из худших кошмаров моряка, позабыв о шкотах, фалах и брасах. Кто-то чуть не сорвался с перт, после чего Войко быстро привёл всех в чувство, снова приставив рупор ко рту:

— Живо взяли себя в руки! Перекур никто не объявлял!

Кок наморщил лоб, вглядываясь в циклопическую тварь, и плюнул:

— Маргюг…

Она восстала над бушующими волнами во всём своём чудовищном величии.

Немигающие рыбьи глаза обратились к бригантине. Нет, не просто к кораблю. Конкретно к маленькой рыжей девочке.

— ВОТ ТЫ ГДЕ! — проревел трубный глас, настолько низкий, что от него завибрировали снасти и поджилки. — НАШЛА!!!

Ярочка испуганно вдохнула и хотела попятиться, но только упёрлась в мою грудь.

Честно сказать, я сам обалдел. Не думал, что эта пакость может говорить.

Напряжённый момент, зараза. Но разрядка оказалась ещё неожиданнее.

Скиба развернулся на деревянной ноге и спросил:

— Так камбуз вам больше не нужен? Отлично! Разбирайтесь с чудовищем, а я займусь ужином!

И он утопал в своё царство плошек-поварёшек, придерживаясь за леер.

— Это он после вашего гипноза таким стал? — вопросила Ярочка, подняв ко мне глаза.

— Нет, — мотнул я головой.

— Железные у него… эти самые.

— Нервы, — подобрал я правильное слово.

Ярочка повернулась обратно к исполинской образине.

— Когда я хотела увидеть русалочек, я не вот это имела в виду.

— Я бы тоже очень хотел её не видеть, — честно признался я.

— Так что, мне её убить? — поинтересовалась возгарка, хотя слова прозвучали не так напыщенно, как ей хотелось. Ярочка нервничала, и я очень её понимал.

— Если сможешь одолеть Маргюг, то клянусь, что найду способ подарить тебе бессмертие, — сам не знаю, зачем это брякнул.

— За язык вас никто не тянул.

Грозовые облака циркулировали, закручивались, будто собирались переродиться в неимоверных размеров смерч. И в центре этого круговорота возвышалась Маргюг.

Настолько огромная, что море волновалось от её телодвижений, даже без магии.

Дух шторма, богиня древнего мира.

Наверняка она существо той же природы, что бекке и зелигены, просто гораздо выше классом.

Возможно, в прошлом у неё были сородичи, но сейчас эта тварь уникальна. О происхождении этой рыбки известно только одно: её изверг из пучин Северный океан. Раньше её видели только там, иногда в Китобойном море или в Алеарском заливе. Так далеко от берегов Гримсгейла она ещё не заплывала. Собственно, Гримсгейл — Мрачнобурье — получил своё название именно из-за Маргюг. Местной правительнице, королеве Хель, так и не удалось поладить с грозной царицей холодных вод, но если у Вальдемара получилось заручиться поддержкой этой русалки… Как, мать его? КАК?!

Дальше на размышления времени не осталось, потому что началось безумие смертельной схватки.

— Орудия правого борта, огонь! — прорычал я, когда мы почти вышли на идеальную позицию, а старпом передал мою команду дальше.

И корабельная артиллерия дала единовременный залп из десяти гладкоствольных пушек. От грохота могло заложить уши, но я для этого слишком мёртв. Нас с Ярочкой обдало облаком дыма, запахло перегоревшим порохом, но морская соль тут же разъела этот аромат войны.

Там, на палубе под нами, откатились назад чугунные карронады.

Гороподобное чудовище получило в подарок десяток литых ядер. И они все достигли её чешуйчатой туши. Эти снаряды, предназначенные, чтобы сокрушать корпуса, рангоут и такелаж вражеских судов, долбить по крепостным стенам и уничтожать живую силу противника, произвели на Маргюг только одно впечатление: она разозлилась.

Вот теперь от рёва уши заложило даже мне. Громадина двинула хвостом, и океан заходил ещё более чудовищными горбами. Водные массы вознесли нас едва ли не к низко нависшим облакам, а те для полной радости прорвались дождём. Удерживать руль в таких условиях было слишком тяжело, но нам удалось не перевернуться кверху килем.

— Убрать паруса! — приказал я, понимая, что вырваться из этой ловушки уже не выйдет, остаётся просто попытаться выжить.

А затем во флагшток фок-мачты прилетела ослепительно сверкающая молния. Удар расколол рангоутное дерево. Матросы, работавшие на реях выше эзельгофта, с криками полетели вниз. На миг оставив Ярочку одну, я метнулся к ним и успел подхватить одного, ещё двое рухнули за борт и были поглощены беспощадной стихией.

Тушить мачту юной пиромантке не пришлось: дождь выполнил эту работу за неё.

А Маргюг двинулась к нам с неспешностью древнего титана, которым она и была.

Вернувшись к девчонке, я намертво вцепился в вантину и велел:

— Яра, сейчас мы подождём, чтобы она подошла поближе, и ты ударишь. Ты можешь её убить! И ты сделаешь это! — на самом деле я в это не верил, но пытался вселить уверенность в девчонку, ведь она — наш главный калибр.

И я почувствовал жар.

Хрупкое тело девчонки начало накаляться, будто домна, в которую подбросили угля. Инстинкт подсказал немедленно отстраниться и спасать свою немёртвую плоть от огня, но я знал, что не пострадаю, так что только теснее прижал возгарку к себе, чтобы буйство морских вод не утащило её прочь. Сколь бы крутой ни была её магия, но физической силы в Ярочке ровно столько, сколько полагается одиннадцатилетнему ребёнку.

Маргюг приближалась. Горбы её хвоста уже перекатывались под судном, но богиня холодных северных штормов не пыталась нас перевернуть. Нет, её целью было забрать рыжий трофей, а не убить. Не ясно, если честно, как она собирается транспортировать Ярку к моему дядюшке, но наверняка как-то справится.

— Жди, — велел я возгарке, чувствуя, что та уже едва держится и дрожит от призванной магии. Я не видел её глаз, но знал, что они источают пламя. Воздух вокруг колебался от жара. Конвекция шевелила волосы. И только сырость не позволяла древесине фальшборта обуглиться. Ливень и брызги солёных волн — они помогали пиромантке немного остудиться хотя бы снаружи. Представлять, что сейчас творится у девчонки внутри, я не хотел. Просто надеялся, что она переживёт раскрытие собственной мощи.