Возрождённое завтра

«Я с тобой», - сбоку зашуршало, шевельнулась нечёткая тень. Бронзовый тент над головой трепетал от лёгкого бриза.

– Мне так холодно, - сознался Итачи, скручиваясь на траве калачиком.

«Ты очень болен. Тебе нужно срочно что-нибудь поесть и закутаться в тёплые шкуры».

– Где мы, Арджит’?

«Там, куда ты нас привёл».

Итачи поборол муть и посторонние шумы в голове, вытаскивая на поверхность воспоминания. Короткие разговоры дракона с огненными ящерицами, сонмы картинок, не связанных между собой, ментальный удар, от которого файры разлетелись в разные стороны и больше не возвращались. Кажется, среди них был и Чим.

Они с Арджит’ом на южном континенте. Но почему же так холодно? Солнце стоит высоко, деревья ласково шуршат над головой. Тот их вид, который произрастает только в жаркой полосе. Мысль о еде вызвала немедленную тошноту. Вместе с кашлем вывернуло желудок. Заместо жёлтой жижи кровавые сгустки всех оттенков красного, начиная светло-розовым до ало-бурого и наконец чёрного. Процесс зашёл слишком далеко. Итачи начал тревожиться за исход намеченных планов. Такими темпами очень даже можно не дожить до встречи в вечернем Айгене, а он должен написать письмо прошлому себе и выяснить, чем важны две падающих звезды. Впереди только чёрная стена. И она приближалась с каждым вздохом, готовая принять в себя летящее на бешеной скорости тело, которое разобьётся в тот же миг, как коснётся поверхности.

Урчание Арджит’а привело Итачи в чувство. Он собрал волю в кулак и откатился от лужи багрового месива на два шага, потом снова замер без сил, тяжело и часто дыша. Вероятно, шарахнул по любопытным ящеркам одним из сильнейших видов Гендзюцу. Ответил на добро злом. Кажется, сражаться с файрами с помощью Цукиёми – не выход. Хотя бы просто потому, что их слишком много.

– Далеко до воды?
– слабо поинтересовался Итачи.

«Озеро в нескольких длинах дракона, - подсказал бронзовый, - ты сам выбрал это место».

Несколько длин дракона. Это же так далеко.

– Поблизости есть хоть одно плодовое дерево?

От правды не отвертишься. Надо подкрепиться, частично возместить утраченную энергию. Пересиливать себя становилось всё сложнее. И поблизости ни души, от кого надо было скрывать.

Тень с лица исчезла, это Арджит’ убрал крыло. Палящее солнце не внесло облегчения. Холод всё ещё мучил Итачи, безумно хотелось пить и вырвать эту боль внутри вместе с органами. Вывернуть их наизнанку, лишь бы больше не мучиться. Устал от борьбы.

В стороне зашуршало, будто крупный зверь продирался сквозь заросли густого кустарника. Кто бы это ни был, пускай делает, что хочет. На сопротивление тоже сил не осталось. Шум затих довольно скоро. А следом тень опять накрыла лежащего в траве человека. Арджит’ устроился рядом.

«Открой глаза, Т’чи».

– Зачем?

«Я принёс тебе фруктов».

Любопытство вкупе с удивлением. Дракон принёс фруктов? Этого Итачи игнорировать не мог, послушно распахнул веки и увидел перед собой покачивающуюся ветвь с красными сочными плодами. От вида пищи снова затошнило. Спешно он перекатился на живот, приподнялся на руках и снова пережил приступ, щедро окропляя траву кровью.

«Тебе совсем плохо, - заскулил дракон жалко, - попробуй съесть хоть что-нибудь, а я придумаю, как принести тебе воды».

– Нет уж, за водой я сам должен как-нибудь. И – будь проклята земля, сожранная Нитями – почему так холодно?!

«Здесь жарко, Т’чи. Полдень. Все звери попрятались от зноя.»

Арджит’ настойчиво прикрывал товарища крылом. Ветвь с фруктами опустилась возле второй лужи крови, в которой сгустков было в разы меньше. Итачи всё ещё склонялся над ней, не спешил менять положение или вытирать губы и подбородок. Тягучие тёмные капли срывались с ниточек розовой слизи, раскачивающихся над землёй. Во рту вкус ржавого металла.

«Т’чи, давай вернёмся в Бенден».

– У нас осталось важное дело здесь, на южном. Только выясню, сколько же на самом деле лет знаку. Но что-то мне подсказывает, что я уже знаю.

«Почему именно на южном? Здесь ведь много сотен оборотов никто не жил. Или вообще никогда не жил».

– Знак для меня оставили на южном. Значит, и след придётся искать именно здесь. Если бы это ни было столь важно, почему таинственный осведомитель не выбрал нашу бухту в Айгене?

«Не знаю».

– Ещё бы вспомнить, где я оставил карты, - Итачи рискнул приподняться и оглядеться вокруг. Связанные рулоны аккуратно лежали в сторонке.

«Ну попробуй поесть, Т’чи. Пожалуйста», - умоляющий тон.

– Теперь я тебе не кажусь таким сильным, правда? Как, наверное, жалко я смотрюсь в чужих глазах.

«Только не в моих. И ты сильный. Ты способен подняться и дойти до озера».

– Спасибо, малыш.

В желудке тянущая вниз пустота требовала немедленного заполнения. Пока не одолел новый приступ кашля и рвоты, надо проглотить несколько кусочков плода. С отвращением Итачи отделил один от ветки. Сочная сладкая мякоть не вызвала повторения реакции, чего он опасался. В конечном итоге, сумел с горем пополам доесть фрукт, но потом снова откинулся на спину подальше от тёмных пятен. Крыло соратника надвинулось бронзовым тентом.

– Не надо, Арджит’, убери крыло. Быть может, так я наконец согреюсь.

«От солнца тебе станет ещё хуже», - рационально подметил крылатый.

– Ты обещал меня слушаться.

«Тебе слишком плохо, чтобы командовать. Теперь, когда ты хоть чуть-чуть поел, тебе станет легче».

– Тогда, пожалуй, я снова посплю, если ты не против. А ты охраняй нас от любопытных файров.

«Я прогоню их всех, пока они не успели нас рассмотреть, и прикажу им не болтать».

– Я уверен, они не смогут устоять перед твоим грозным видом.

Итачи пододвинулся поближе к дракону, забрался на привычное место меж сложенный гнездом передних лап и быстро отключился.

Обломок сколотого с руин вулкана камня медленно выпал из рук. Никаких сомнений. Теперь Итачи точно уверился в давно зародившейся в глубине сознания догадке. Две с половиной тысячи лет! Карты, вулкан, знак мангеке – всё это одного возраста! Тройное совпадение! Ой ли?

Не бывает такого. Ничто в мире не происходит случайно. Итачи облокотился о гладкую скалу с выдолбленными в ней временем язвами и позволил себе присесть у её основания, согнув перед лицом колени. Думы целиком заполнили молниеносно соображающий мозг.

Что это меняет? Всё. Абсолютно всё. Теперь придётся прикинуть, как использовать полученную информацию. Зачем кто-то оставил сигнал из прошлого? Кто и что хотел сказать Итачи? Солнце над головой частично затягивалось зелёными кронами, жар смягчался близким источником воды. В данный момент им являлось болото. Внутренняя дрожь не прошла, она только стала слабее. И холод до сих пор сковывал. Но уже можно отвлечься. И опять никого нет, кому пришлось бы приводить лживые доказательства нормального самочувствия. Внезапно с тоской Итачи ощутил: именно этого ему сейчас не хватает. Талина больше никогда не позаботится о нём, не усадит за стол, не обращая внимания на мелкие возражения, не закутает поплотнее в шкуры прохладной зимней ночью, не пригреет в объятиях. Быстрый вздох, заменяющий горечь утраченного. Как наяву раздался звучный голос Талитана. Его звонкое «Пап!». Малышка-Итала в колыбельке… Итачи мог подробно представить её несколькими годами позже, но лишился привилегии увидеть это наяву. Теперь и вторая его жизнь превращалась в воспоминания.