Возвращение Безумного Бога 11

Оба бога еще десять минут назад вихрем носились по всему дворцу, яростно сражаясь друг с другом… И лишь совсем недавно Эгилии удалось их утихомирить.

— Ничего не понимаю, — пробормотала Эгилия, доставая из аптечки очередной бинт, — Вы что, правда подрались из-за каких-то амфор с вином?

— Это были не просто амфоры! — возмутился Аймос, но тут же поморщился от боли в ушибленной челюсти, — Это была коллекция, собранная за тысячелетия! Редчайшие сорта из всех уголков древнего мира!

— Ну хоть что-то осталось? — с надеждой спросила богиня.

— Только осколки, — мрачно отозвался бог подземного мира, — И запах. Очень… насыщенный.

Под потолком испуганно мигали Блестяшка и Светик. Летучие медузы явно не ожидали увидеть хозяина дворца в таком потрепанном виде.

— А я хотел как лучше, — пробормотал Ноктус, осторожно ощупывая огромный синяк под глазом, — Я когда нашел эти запасы, обрадовался, что они сохранились. Ну и немного… увлекся. Думал, устроим небольшой праздник. Отметим воссоединение. Познакомлю тебя с моими новыми друзьями…

— Познакомил, — процедил Аймос, — Особенно с теми, которые использовали древние амфоры как барабаны.

— Зато у них отличное чувство ритма!

— Вы как дети малые, — вздохнула Эгилия, обрабатывая ссадину на плече мужа, — Два древних бога, а устроили драку как уличные мальчишки… Эх… все-таки не зря я прихватила с собой это странное изобретение смертных…

Она бросила на аптечку довольный взгляд.

— Я бог ночи вообще-то, — заметил Ноктус, — Мне положено… устраивать вечеринки. А он сразу в драку полез!

— Ты разбил амфору с моим любимым вином с острова Трёх Гор!

— Да ладно тебе, в ней вино все равно давно прокисло… там трещина была…

— А ну тихо оба! — прикрикнула Эгилия, — Или я начну лечить вас по-настоящему современными методами. Слышала, сейчас в ходу у смертных какие-то интересные инъекции… Проверим, как они действуют на богов?

На улицах богов появилось страдальческое выражение.

— И не проси исцелить магией, — строго сказала Эгилия мужу, перехватив его взгляд, — Вы оба потратили слишком много сил на эту глупую драку. А вокруг полно опасных тварей. Нужно экономить энергию. Вдруг что случится?

— Да уж, — вздохнул Ноктус, разглядывая трещины в стенах, — Прости, старина. Я правда не хотел портить твою коллекцию. Обещаю возместить из своих запасов. Просто… знаешь, все так изменилось. Мир стал другим. И Эстро… то есть Костя…

— Вот только не начинай, — поморщился Аймос, — Я даже слушать об этом предателе и бунтовщике не хочу…

— Да брось! Ты же знаешь его не первое тысячелетие. Он всегда был, скажем так, со странностями… Но предателем — никогда.

— Это было раньше. До Бездны.

— Дорогие мои, — мягко вмешалась Эгилия, — Может, сначала разберемся с насущными проблемами? Например, с восстановлением дворца и мира мертвых? Труд, знаете ли, примиряет.

Аймос мрачно оглядел разрушения:

— Да, ты права. Дел невпроворот, чтобы отвлекаться на всякие глупости. Нужно восстановить дворец. Разобраться со Сверхсущностью…

— О, кстати об этом! — оживился Ноктус, — У меня есть пара идей. И… — он виновато кашлянул, — В качестве извинения за вино, я мог бы помочь с ремонтом. Знаешь, тьма отлично справляется с тяжелой работой.

— Серьезно? — Аймос недоверчиво приподнял бровь, — Ты готов заняться черновой работой?

— Ну, технически это будут делать мои тени, — ухмыльнулся бог ночи, — Но результат тебе понравится! К тому же… — он понизил голос, — Кажется, твои новые питомцы уже оценили мои способности к декору.

Блестяшка и Светик согласно мигнули, создавая причудливую игру света и тени под потолком.

Уголки рта Аймоса дрогнули:

— Ладно. Но с одним условием — больше никаких концертов. По крайней мере, пока не восстановим все как было.

— Договорились! — просиял Ноктус, — Хотя должен заметить, эти духи реально талантливы. Особенно тот безголовый — у него потрясающее чувство ритма!

— Я так рада, что вы помирились, — улыбнулась Эгилия, затягивая последнюю повязку на плече Ноктуса, — Потому что у меня как раз закончились бинты.

Боги переглянулись и синхронно вздохнули. Впереди их ждало много работы. Но теперь, по крайней мере, распри отошли на задний план.

— Кстати, — вдруг спросил Ноктус, — А что случилось с той бутылкой черного вина из царства ящеролюдов? Которую мы прятали от Громовержца?

— Уцелела, — буркнул Аймос, — Единственная из всей коллекции.

— Может… отметим примирение?

— Даже не думайте! — строго сказала Эгилия, — Сначала полное выздоровление. И восстановление дворца.

Боги снова синхронно вздохнули. Что ж… похоже, вечеринку придется отложить. В конце концов, у них была целая вечность впереди. Главное — что старая дружба оказалась крепче любых подозрений.

* * *

С высокой скалы, нависающей над бездонной пропастью, открывался вид, от которого стыла кровь даже у бессмертных. Мир Мертвых простирался во все стороны, насколько хватало глаз — бесконечное переплетение серых равнин, парящих островов и извилистых тропинок для душ. Но все это меркло по сравнению с тем, что находилось в центре.

В глубине чудовищной воронки ворочалось НЕЧТО — настолько огромное, что человеческий разум отказывался воспринимать его целиком. Бесчисленные щупальца из переплетенных человеческих душ медленно извивались во тьме, порой достигая самых верхних уровней мира мертвых. Они словно прощупывали пространство, выискивая новые жертвы. По поверхности этого невообразимого существа пробегали волны призрачного света — отблески миллионов сознаний, навеки застрявших в его плоти.

— Великая Ночь… — выдохнул Ноктус, впервые увидевший Сверхсущность так близко. Даже бог ночи, повидавший немало кошмаров за тысячелетия, был потрясен, — Теперь я понимаю, почему смертные сходят с ума, едва взглянув на нее. Это… это просто…

Он покачал головой, не в силах подобрать слова. Щупальца Сверхсущности двигались с какой-то жуткой грацией, завораживая и отталкивая одновременно.

Аймос мрачно кивнул. Бог подземного мира выглядел непривычно уставшим — последствия недавней драки с Ноктусом все еще давали о себе знать. Но дело было не только в физической усталости. В его глазах читалась глубокая тревога.

— И ведь самое жуткое, — процедил он, опираясь на каменный выступ, — что эта тварь каким-то образом… разумна. Я пытался изучать ее все эти дни. Она действует не просто инстинктивно. В ее действиях есть система.