Вперед в прошлое 11

Торговля шла бойко, не так, как в Черкесовке, где здорово помог общительный Каналья. Но к пяти вечера мы распродали все, кроме двух мешков риса и одного — картошки.

Продавая последнее, мы стояли возле магазина, и взгляд упал на телефонную будку. Надо позвонить маме, сказать, что Василий заболел, чтобы готовила лазарет. Я направился к телефонной будке, набрал наш номер, ответила мама, как я и ожидал.

— Ма, — выпалил я, — Василий заболел, сильно. Температура под тридцать девять. Сбили, но к вечеру она снова поднимется.

— Господи… вы далеко?! — заволновалась она.

Если бы мама знала, как ее возлюбленный насиловал свой организм, то открутила бы ему голову, и мне за компанию.

— Будем после шести. Он выпил аспирин…

Фоном прозвучал взволнованный голос Бориса. Завязалась перепалка его и мама — видимо, они конкурировали за трубку, дальше говорил Боря:

— Паш, тут звонил какой-то Бес. Сказал, это жизненно важно. Какой-то Хмырь у них!

В душе будто оборвалась струна. Беспризорники поймали того, кто пытался меня убить! А он точно выведет на заказчика!

— Где их искать, он сказал? — сделал стойку я.

— Сказал странное. Они там, куда ты вещи приносил. Бес был уверен, что ты знаешь, где это.

Вот так номер!

Глава 16 А если это ловушка?

Это вторая неожиданность за сегодня, вогнавшая меня в ступор.

Боря расспрашивал меня, что это за Бес и откуда я его знаю, а я стоял и тупил, пытался собрать в кучу разбежавшиеся мысли. Ответил только, что Жека Бес — друг Бузи, старшего сиротки, который живет у Лидии.

Так-так-так. Выходит, Бес и сотоварищи поймали Хмыря и держат у себя? Ждут, когда я приеду? И что делать? Получается, надо ехать. Но ехать с деньгами нельзя, отдавать их на хранение отчиму не хочется. Не то чтобы он мог их забрать — просто я чуял, что не надо этого делать. Вдруг решит, что подростки должны ходить в школу, а такая сумма мне навредит?

Но везти миллион к мелким беспредельщикам — верх глупости… Так что выход один: деньги — отчиму.

Но есть нюанс: он чуть живой, может вырубиться по дороге.

В идеале надо бы приехать домой, сбросить балласт, собрать наших или хотя бы Илью позвать, приехать в пункт назначения и поговорить с Хмырем. Вот только вряд ли он сдаст заказчика, придется пользоваться знаниями взрослого, давить, запугивать… Или беспредельщики его уже раскололи? Им руки пачкать не привыкать.

Ясно одно: не узнаю, пока не приеду в их логово, а приехать надо как можно раньше. Но отчима бросать нельзя…

Потому я принял решение и проговорил в трубку:

— Боря, передай трубку маме.

Брат обиженно засопел: он почуял тайну, движение, а тут такой облом: его к тайне не допускают. Но ныть он не стал, послушался.

— Что у вас за делишки? — возмутилась мама. — Что за Хмырь, что за срочность?

— Ма, мы сейчас едем домой, мне нужно выйти в центре. — Откуда мы с отчимом добираемся, я говорить не стал, чтобы не волновать ее. — Очень нужно, а Василию Алексеичу плохо, у него поднялась температура, и я не могу его оставить одного. Приезжай на остановку на центральный рынок, когда я выйду, ты проконтролируешь, чтобы с ним все было в порядке.

Последнее я произнес вполголоса: если отчим услышит, что мы говорим о нем, как о тяжелобольном, может психануть, и все пойдет наперекосяк, то есть так, как захочет его разгоряченное сознание.

— Во сколько мне надо быть там? — забеспокоилась мама. — Ну. На рынке?

Я прикинул расстояние, которое нам придется преодолеть: до нашего города ехать час с небольшим. Час-десять, час-пятнадцать, где-то так.

— Прямо сейчас все бросай и приезжай. Мы там будем где-то через час. Пока то, пока сё…

— Уже бегу! — выдохнула она в трубку. — Автобус через пятнадцать минут! Ой! Надо торопиться.

Если немного нас подождет — нестрашно, главное раньше нее не приехать. Мама — идеальная жена прошлого века, которая слушается мужа безоговорочно и ради него готова на все. Василий для нее — удачная партия, как и она для него, потому что никто такого долго не вытерпит.

Вспомнилась его предыдущая жена, которая по нему убивалась так, что землю кладбищенскую под нашей дверью рассыпала. Наверное, я плохо разбираюсь в людях.

К трубке снова подошел Боря, видимо, лучше ему стало, и спросил:

— У тебя все нормально? Че это мама разбегалась?

— У меня — да, отчим заболел, как ты, температура у него высокая, а он за рулем. Прошу маму приехать, проследить, чтобы он не убился.

— А-а-а…

— Давай, Боря, выздоравливай! Скоро увидимся!

Прервав связь, я бросил еще монетку и позвонил Илье. В мыслях была каша, я запаниковал и мог принять неверное решение, нужно было просто посоветоваться, впутывать Илью я не собирался. Если не скажу, куда мне надо прийти, он не будет вовлечен.

К телефону подошел Ян.

— Пашка, здорово! Илью позвать?

— Привет, Ян. Давай.

Пара секунд, и Илья проговорил:

— Привет. Что-то случилось?

— Да, случилось! — выпалил я. — Беспризорники по моему заданию поймали Хмыря, который на меня напал.

Воцарилось напряженное молчание. Наконец Илья сказал:

— Ты где сейчас? Откуда ты это узнал?

— Оставил свой номер пареньку, которому дал такое задание, он старший у бродяжек. Когда паренек позвонил, к телефону подошел Боря и передал мне его слова.

— То есть ты даже не разговаривал с теми беспризорниками, вся информация — со слов Бори?

— Ну да, — сказал я и понял, что меня понесло, и воспринимаю ситуацию слегка неадекватно.

И правда ведь, больной Брат мог добавить что-то от себя…

— А вдруг это ловушка? — подкинул здравую мысль Илья и затараторил: — Не ведись! Никуда не ходи один! Вдруг этот Хмырь перекупил беспризорников, и вся шайка-лейка сейчас ждет тебя?

Ответил я без особой уверенности:

— Тот, кто звонил, — друг моего приятеля, они ненавидят Хмыря.