Вперед в прошлое 9

— Можно, — кивнул я, понимая, что мне эти две тысячи погоды не сделают, и спросил для поддержания беседы: — Как ты пережил эти дни?

Он нахмурился, потер переносицу, но все-таки ответил:

— В тот же день купил продуктов, разбил палатку, костер недалеко от Глебовки, но начался ветер, и я проник в брошенный дом да там и сидел. Хорошо печка была. В общем, спасибо тебе, если бы не твои деньги, окочурился бы от голода…

— Ключ! — крикнул Каналья из ямы, протягивая руку и не глядя на нас.

— Привет! — Я хлопнул по ней, и лишь тогда Алексей на меня посмотрел, лицо его стало злым.

— Пашка, не время для шуток, некогда.

— Вж-ж-ж, — ответила ему болгарка, которой работал Олег.

— Поговорить надо, — сказал я и добавил: — Не поболтать, а серьезно.

— Давай я тебя сменю, — предложил Алишер, и они поменялись местами.

Каналья вышел из гаража под песню «Paint it black», растопырил руки. Я без слов понял, чего он хочет, достал из кармана сигареты и спички, прикурил и сунул ему в зубы сигарету.

— Мне нужен полтос, — сказал я. — Срочно нужен. На неделе верну.

— Пятьдесят тысяч? — прищурился он, я кивнул.

Каналья виновато отвел взгляд и почесал в затылке.

— Тут такое дело… Понимаю, надо было с тобой посоветовался, но раз уж мы решили расширяться, я купил оборудование для кузовных работ, посчитал это уместным, как раз подвернулось по выгодным ценам, один кент уезжает в Израиль и распродает мастерскую. — Каналья принялся загибать пальцы: — Шлифовальная машинка, компрессор с краскопультом, сварка…

— У нас же есть, — сказал я.

— Это специальная, обычная не подходил. Ну и всякого по мелочи: молотки, зубила. Прям как Бог послал мне того еврея, когда столько работы после бури. Триста баксов как с куста, вообще голяк теперь. Думал, половину ты вкинешь, как договаривались, пятьдесят на пятьдесят ведь.

Сперва я испытал разочарование, но быстро убедил себя, что все правильно, а я — выкручусь.

— Вкину конечно, но не сейчас. С моего дохода бери, мне выделяй чисто на жизнь. Запчастей-то хватает пока?

Поджав губы, Каналья кивнул на «ниссан».

— Тормозные колодки надо менять, подшипники, фильтры. Сейчас лист со списком принесу.

Он метнулся в гараж, протянул мне тетрадный листок со списком, заверенный отпечатками масляных пальцев.

Значит, мой доход от торговли, что скопился у деда, опять пойдет на запчасти и кофе. Если у бабушки наличных нет, придется продавать акции. Жаба верещала и билась головой о стену, но вскоре утихомирилась. Ничего страшного нет, если я лишусь трех акций.

Каналья докурил, отбросил окурок и пожаловался:

— Женя, похоже, слился. Далеко ему добираться, видите ли. Олег себе на уме. Второй день вовремя прийти не может: вчера на час опоздал, сегодня на два, а живет он тут рядом. Я сказал, еще опоздание — уволю на хрен.

— А узбек? — поинтересовался я.

— Этот-то толковый. Его оставлю. — Каналья встал на цыпочки, пытаясь заглянуть заглянул в яму с улицы. — Соображает, руки откуда надо, образование соответствующее, мозги на месте.

Похоже, появился претендент на должность старшего автослесаря.

— А вторая смена как? — спросил я.

— Там два молодых парня, старательные, но, — Каналья скривился, — туповатые. Без присмотра их оставлять нельзя. Ладно, пошел работать. Удачи!

Я покатил к бабушке — хочешь не хочешь, надо, акции-то хранятся у нее. Не буду просить денег, стыдно.

Встретил меня, как обычно, Боцман. Дом был закрыт, а бабушка и Каюк работали в огороде. Взяв у нее ключ, я отпер дверь, вскрыл тайник и достал четыре акции «МММ». Почти сотка. Остается 125 штук. Конверт был испорчен, и я склеил другой из двух альбомных листов. Теперь точно пролежит запечатанным до конца декабря.

Вспомнив, что сегодня должна звонить Надежда, я набрал ее сам — вдруг она не застала меня дома и волнуется? Ответила женщина сразу же:

— Десять долларов стоит услуга нотариуса.

— На какой день вы записались? — спросил я.

— Там без записи, живая очередь — хвост на улицу. Часа четыре надо ждать. Может, все-таки просто задаток и расписка? У меня дети, нет столько времени, чтобы в очереди торчать.

Надежда оставляла впечатление адекватной женщины, но я не знал, что у нее на уме на самом деле. Вдруг потратит мои сто баксов, а потом что-то не срастется, и сделка не состоится. И как их потом забирать?

— Значит, придется поверить мне на слово, — стоял на своем я.

Донесся протяжный вздох.

— Ладно. Займу очередь с утра в среду, а ты подходи к трем дня.

— Договорились. В среду в три дня в центре, — повторил я, и мы распрощались.

И снова мне нужна мама. Как и дачу, оформим участок на меня, а мама выступит представителем. С большим удовольствием я попросил бы более адекватную бабушку, но она пожилая, с ней может случиться что угодно в любой момент, а ушлые наследники в лице тети Иры могут протянуть загребущие лапки к тому, что принадлежит мне. Отнять не отнимут, а нервы попортят. Или только родители имеют право меня представлять?

Эх, скорее бы совершеннолетие или хотя бы получение паспорта!

Положив акции в рюкзак, я вышел из дома, закрыл его, отнес бабушке ключ. Она собралась меня накормить, но было некогда, я простился с ней и поехал в центр прощаться с акциями.

Но на въезде в город меня ждал сюрприз: огромная пробка, которая не двигалась. Наверное, авария, и не могут растащить машины. Но мне проще, я на мопеде, и обочина тут широкая. Потому я неторопливо покатил вдоль фур, водители которых смотрели на меня с ненавистью и завистью. Хотелось ехать побыстрее, но встречались ямы — влетишь в такую, ногу гарантированно сломаешь, я и не спешил. Где проеду, где пешком пройду…

В голове крутились мысли о том, поскорее бы новый год — столько всего запланировано на это время! А пока барахтаюсь в болотце, и ни туда, ни оттуда…

И вдруг из-за самосвала, который я только что проехал, резко высунула морду «девятка» с грохочущей в салоне попсой. Удар по колесу мопеда. Земля рванулась навстречу, небо сместилось вбок…

«Сука, обочечник. Хана», — все, что я успел подумать, сгруппировавшись.

Удар об асфальт. Скрежет мопеда. Боль пронзила все тело, и потемнело в глазах. Поначалу я не мог понять, что болит больше: колени, бок, локти… Голову я закрыл, голова невредима.