Вперед в прошлое 9

Сегодня намечался очередной нервный день, дача задатка, вечером — тренировка.

Уходя в школу, в дверях я столкнулся с Василием Алексеевичем, который, будто оправдываясь, пробормотал:

— Вот, заехал за Олей… Надо же увольняться ей… Прикрою.

Наташка и Боря промолчали, а я сказал:

— Огромное вам спасибо за заботу о маме!

Будущий отчим сразу же воспрянул, расправил плечи, усы его задвигались. Выпустив нас из квартиры, он вошел и принялся разуваться.

Его бордовая «Волга» припарковалась на месте, где стоял «Запорожец» покойного Стрельцова, уперлась носом в кладбищенский венок с фотографией деда — молодого, бравого, улыбчивого.

Как же много в последнее время смертей!

Погода наладилась, и мы опять стали собираться у шелковицы за десять минут до уроков. Раньше наша группа так заручались поддержкой друг друга, набиралась сил, чтобы противостоять всему миру, теперь же это перешло в разряд добрых традиций, как и ежедневный полдник в школьной столовой.

Так из преследуемых мы превратились в правящий класс, и сразу в школе стало легче дышать.

Первыми на место встречи пришли мы, потом приехали Димоны, Памфилов, Мановар и Меликов, параллельно к школе направилась по тротуару толпа из Верхней Николаевки: и ученики, и учителя. Прошли Кариночка и Вера Ивановна, которая, лишившись дома, жила во времянке богатой географички.

Подтянулись Илья и Ян, чуть позже — Лихолетова. Увидев вдалеке спешащих к нам Алису и Гаечку, мы медленно направились к школе.

Девчонки настигли нас только в школьном дворе.

— Стойте! — крикнула Гаечка таким тоном, словно кто-то тонул, и надо было срочно спасать.

Естественно, все замерли и повернули головы. Размахивая руками, Саша подбежала к нам, спросила, тяжело дыша:

— Вы знаете, да?

— С Карасем плохо? — предположил Илья.

— Опять кто-то умер? — свел брови у переносицы Борис.

— Вера Ивановна! — выпалила Саша.

По моей спине прокатился холодок, но быстро схлынул, и Меликов озвучил то, что я недавно видел:

— Умерла? Бред, я с ней в автобусе ехал.

Гаечка помотала головой.

— Не умерла! Она отрабатывает последние дни и уезжает на север, — сказала Саша похоронным голосом.

— Откуда знаешь? — прищурилась Лихолетова.

— Стих сочинила, ей показала. Разговорились…

В отличие от других учителей, Вера Ивановна дружила с учениками и не отказывала им в советах. Одиннадцатиклассники, у которых она была классной руководительницей, часто ходили к ней домой и делились тем, чем не могли поделиться с родителями. Гаечкина соседка по парте, Аня Ниженко, которую выгнали из дома, у нее жила, пока Верочка изыскивала связи и средства, чтобы бедолаге сделали аборт — это было в той, неслучившейся реальности.

— Каринка ее обижает? — воскликнула Лихолетова.

— Да нет, просто загрустила наша Верочка, потеряв жилье, — вздохнула Гаечка. — Надо ее отговорить, а то вернут Джусиху или поставят какую-нибудь новую дуру.

— Да, — прогудел Чабанов. — Самая классная училка.

— Согласен, — подвел итог Илья. — Надо придумать, как сделать так, чтобы Верочка осталась…

Звонок застал нас на улице, и мы всей толпой рванули в раздевалку, условившись поговорить об этом в столовой на большой перемене. Я снова и снова ловил себя на ощущении, будто в душе натянулась струна и вот-вот оборвется. Однозначно, Веру надо остановить.

Два урока я думал об этом, как и о том, что сегодня надо наконец отправить деду письмо с фотографиями разрушений и статьей про ураган, позвонить ему, московским парням, особенно — Алексу, у отца которого наверняка есть связи. Поднять проблему, рассказать, что люди остались без крова, и никто ничего не делает. Но прежде надо побеседовать с Верой Ивановной, узнать, какую ей обещают компенсацию, дабы не сыпать обвинениями голословно.

Когда прозвенел звонок на большую перемену, вся наша группировка как по команде встала из-за парт, наскоро собралась и отправилась в столовую. О Вере Ивановне мы заговорили, только когда купили себе кто сосиску в тесте, кто пирожок с чаем, я — кекс с кефиром.

— Какие будут соображения? — спросил я, глянув на присоседившуюся и развесившую уши Желткову.

Сперва выслушаю друзей, потом поделюсь планом.

— Надо с ней поговорить, — сказал Илья решительно. — Переубедить.

— Типа я не говорила! — воскликнула Гаечка. — Аж расплакалась, но это не подействовало. Ну неужели ей у Карины так плохо? Карина-то добрая.

Меликов шумно поскреб в затылке, сморщил нос и выдал:

— Скинуться ей на жилье? Я готов тысячу, если че.

— И я готова! — вызвалась Гаечка. — Тоже тысячу. Мне без нее будет грустно.

Лихолетова развела руками:

— У нас ваще голяк теперь. Все померзло. Но пятьсот рэ найду, на булочках сэкономлю.

— И мы найдем по штуке, — сказал Чабанов. — Заработаем.

— И я! — с готовностью ответил Памфилов.

— Какая, интересно, зарплата у учителей? — задумчиво потер подбородок Илья. — Двадцать тысяч? Тридцать?

— Где-то так, — сказала Алиса. — А за сколько можно снять хату?

— Пятнадцать-двадцать, — ответил я. — Но надо же питаться, вещи покупать. Да и мебели у нее нет, завалило ее. Помочь Верочке некому, вся ее семья на севере. Кто еще готов скинуться?

— Да все готовы, — сказала Алиса, посмотрела на Мановара, пробирающегося к нам с полным стаканом ряженки. — Егор, ты готов скинуться? Мы все будем.

Парень округлил глаза, встал рядом с ней.

— Не знаю, на что собираете, но я с вами.

Алиса ему рассказала, а я предложил:

— Егор, можешь развить мысль в своем классе? Хоть по пятьсот рублей сдадут, и уже хорошо. Ден тебе поможет, он хорошо умеет уговаривать. Поможешь ведь?

Мановар мотнул головой:

— У нас одни девки в классе, я с ними не общаюсь.

— Ой, да ладно! Классные есть телочки, например, Савельева, — улыбнулся Ден. — Талия — во, сиськи — во, жопа…

Лихолетова пихнула его в бок, и он отпрыгнул, говоря:

— Извини, Рая, твои сиськи ваще вне конкуренции. Императорские…

Мгновенно покрасневшая Лихолетова воскликнула:

— Козлина, прибью! — И швырнула в него недоеденной булкой.

— Помогу, — крикнул мне убегающий Ден. — Сегодня же! Го к тебе в класс, Мановар!

Разбушевавшаяся Рая замахнулась стаканом с чаем, но Гаечка схватила ее за руку.

— Потом. На тренировке его нахлобучишь, только не забудь.

Памфилов и Мановар удалились — видимо, собирать деньги. Лихолетова сменила окрас на нормальный.

Так, глядишь, соберем нужную сумму, а недостающее я докину. Не факт, что и дальше все будут скидываться, потому надо выбивать материальную компенсацию для Веры Ивановны, правда, понятия не имею как.

— Народ, еще ведь не все, — обратился к друзьям я. — Поспрашивайте, не сдает ли кто квартиру в нашем селе, объясните ситуацию, может, кто-то войдет в положение и сдаст пострадавшей учительнице не за все деньги мира.