Вписаться в поворот
Шрифт:
========== 13 ==========
***
— Можно? — со смехом проговорила я, стоя перед дверью в соседние покои.
Не было нужды ломиться в дверь, хозяин-вампир и без того знает, кто пришел к нему.
Дверь открылась, и Марк быстро впустил меня:
— Белла, проходи, любимая, — он поприветствовал меня почти невинным объятием и жестом указал на кресло.
— Ну? — уточнил правитель цель моего визита.
— Марк, я пришла, чтобы ты, если ты, конечно, не занят, рассказал мне еще о жизни новообращенных, — попросила я.
— Ах, да. Прости, засиделся с переводами, совсем забыл о наших уроках! Прости, Белла, прости, моя любимая, — начал сокрушаться он.
Хотя его улыбка говорила о том, что извиняется он скорее для проформы. Да я и не была в обиде. Марк — натура увлекающаяся,
— Марк!
Я попробовала возмутиться: мне было трудно привыкнуть к тому, что он постоянно называл меня любимой. Я краснела и смущалась с завидным постоянством. А Марк этому только умилялся. И на все мои возмущения мужчина лишь улыбался.
— Прекрати смущаться! Я люблю тебя, и ты для меня — любимая, — ответил он, намеренно выделив интонационно последнее слово.
Я покачала головой, улыбнулась, но ничего не ответила. Что я могла сказать? Марк знает, что я чувствую к нему, но я не решусь на этот шаг, не убедившись, что мои чувства — вечны.
Марк тоже промолчал. Я понимаю его. Ему обидно, что я не озвучиваю свои чувства. Но я верю, он мне простит эту слабость. Ну, по крайней мере, он не отступает и показывает мне, что я любима, при каждом удобном случае. А я, пусть и краснею, но в глубине души наслаждаюсь этим.
— Продолжим тот разговор? — спросил он.
— Да, мне очень интересно, — кивнула я, соглашаясь.
— Итак, Белла, ты узнала от Калленов о том, какой силой обладают вампиры. Хотя это и так очевидно…
— Это я догадалась, что Эдвард вампир, а уж потом мы с ним поговорили…
— Ну, продолжим…
Мужчина настроился на серьезный разговор и сразу перешел к делу. Я сразу поняла это и приготовилась слушать и запоминать.
— Бессмертие — это основное, что отличает человека и вампира. Иногда вечная жизнь может казаться фантастической мечтой, загадкой, необъяснимой и желанной, особенно пока ты еще человек. Есть так много людей, которые были бы готовы ради бессмертия на что угодно в этом мире… Но я уверен, большинство вампиров, даже если и хотели вечности, рано или поздно жалеют о ней. Вечность губит… — печально проговорил Марк и отвернулся к окну. Я поняла, что он говорил из самой глубины души. Задумчиво, словно вслух разговаривая с самим собой, правитель продолжил. — Бессмертие обесценивает все вокруг. И начинает именно с человеческой жизни. И вовсе не потому, что мы убиваем людей, чтобы пить их кровь, нет. Проблема в том, что со временем прежние радости угасают, ты развиваешься, становишься все умнее, все способнее, а мир — не успевает за тобой. Ты идешь вперед, линейно, а человеческая жизнь движется по кругу, может, немного по спирали вверх… Но им никогда не догнать нас. Тебе хочется открыть что-то миру, явить себя, показать свои знания и опыт, но мир не готов, миру это не нужно. И остается только одиночество и пустота холодного тела. Именно это, в основном, отдаляет человека и вампира, а вовсе не сверхскорость, особые таланты, сила и прочность тела. Они, конечно, замечательны, но как нечто второстепенное. Ты восхищаешься ими до поры до времени. А потом привыкаешь и становишься собой, и больше не чувствуешь этой разницы, по крайней мере, если находишься в обществе других вампиров, как у нас в клане. Но это, с другой стороны, не так-то и плохо… — объяснил он.
— То есть? — уточнила я.
— Семья Карлайла постоянно контактировала с людьми. А это, как мне кажется, отчасти губительно для нашего вида. Постоянно замечать эту разницу, сравнивать и думать о том, что было бы, если бы не… К чему это, если прошлое не изменить? Понимаешь, Белла? — спросил он.
Я молча кивнула. Вообще, логика тут определенно была.
Я сразу вспомнила Розали, ту, какой она была еще в семье Калленов. Вспомнила ее откровение перед битвой с Викторией… А ведь она действительно стала заложницей своего образа жизни! На протяжении десятков лет она с горечью наблюдала за тем, как все вокруг реализуют ее мечту в своих жизнях, и понимала, что ей это не доступно. Ужасно… Честно говоря, я даже не представляю, насколько отвратительно Розали себя чувствовала, и как же хорошо, что эта проблема больше не тревожит ее. Нет, конечно,
она все еще хотела бы родить ребенка, создать свою семью, но сестренка понимает, что это невозможно. И больше не отравляет собственную вечность бесплотными переживаниями.— Хорошо. А что касается самих скорости, силы и всего прочего, тут ничего нового ты не узнаешь. Каллены достаточно просветили тебя в этом плане. Единственное, чего бы я хотел, это чтобы ты начала мысленно примерять эти способности на себя. Тогда они не стали неожиданностью и шоком. Это приблизит тебя сегодняшнюю к тебе — вампиру, — предложил Марк.
— О чем конкретно я должна думать? — я искреннее заинтересовалась.
— Возможно, это покажется глупым, но я бы хотел, чтобы ты представила себя вампиром. Представила во всей полноте, в красках. Желательно, чтоб ты написала это. Попробуй сочинить что-то вроде письма, напиши его от лица новой себя. Опиши, как ты выглядишь, что изменилось, а что осталось прежним… Не обязательно так и будет в действительности, но ты хотя бы подготовишь мозг, психику к подобным изменениям.
— Хорошо, я постараюсь, — я кивнула, соглашаясь. В конце концов, дело полезное, а поразмышлять мне вовсе не трудно. — Скажи, Марк, о чем еще можно написать в таком письме, чтобы получилось наиболее полное представление? — уточнила я: мне хотелось подойти к делу серьезно.
— Я думаю, было бы неплохо описать вампирские способности, так, словно ты ими уже обладаешь. Напиши, что тебе нравится в новом теле, подумай, как ты обнаружила эти способности, как они проявились, рада ли ты этому и так далее. Можешь писать все, что угодно. Я не прошу тебя, чтобы ты показала мне это сочинение, — заверил меня мужчина. — Скажем так, мы поговорим с тобой о нем, но я не буду читать.
— Хм, ладно, — улыбнулась я.
— А еще, Белла, думаю, тебе стоит вести дневник.
— Дневник? — моему удивлению не было предела.
— О, нет, не как у тех юных романтических барышень из макулатурной литературы, — рассмеялся Марк, — начни со своего прошлого. Опиши, какой ты была, как ты себя ощущала, что чувствовала, можешь описать некоторые воспоминания. Важно уловить, как изменились твои взгляды на события, на твои поступки и на поступки других людей. Постепенно приближайся к нашим дням. Опиши, что ты чувствуешь сейчас, какой ты себя представляешь. Чисто с психологической стороны, — посоветовал он. — Поверь мне, это будет интересный опыт. Заодно и время займешь.
— Я не скучаю здесь… — игриво сказала я и улыбнулась.
— Я знаю. А сейчас, пойдем, я хочу тебе кое-что показать. Надеюсь, ты меня простишь… — Марк совсем тихо пробормотал окончание фразы. Это несколько напрягло меня.
— Что? — я поспешила поинтересоваться, но мужчина отрицательно помотал головой, показывая, что все объяснения будут позже.
Он встал и направился к выходу из комнаты. Все еще сбитая с толку, я продолжала сидеть в кресле. Марк вздохнул, развернулся ко мне и протянул руку:
— Идем, Белла, прошу, ничего страшного не случится, обещаю тебе.
— Ну, ладно, — недоверчиво ответила я, однако встала и направилась вслед за правителем.
Мы долго петляли, поворачивая то в одну сторону, то в другую, спускаясь по лестницам, поднимаясь…
— Марк, куда мы все-таки идем? — я не выдержала гнетущего молчания, и заговорила первой.
— Белла, я думаю…
— Брось, — я не совсем вежливо перебила его. Сейчас, правда, было не до этого. — Мы уже идем туда, а когда придем, я сама все увижу. Тебе не кажется, что уже поздно что-то скрывать?
— Наверное, ты права, — вздохну он. — Это была идея Аро, хотя… Ладно, я согласен с ним, просто не знаю, как ты отреагируешь, — объяснился Марк.
— Отреагирую на что?
— Мы идем в хранилище, — ответил он, а потом, разглядев на моем лице непонимание, уточнил. — Это просто комната, Белла. Но в ней есть холодильник с кровью.
Я невольно передернулась, что не ускользнуло от Марка.
— Донорской кровью, заметь.
— А туристы, — осипшим голосом спросила я.
— У нас не так много донорской крови. Слишком большой клан, мы бы опустошили все больницы города. Эта кровь у нас на непредвиденный случай. Прости, — он поспешил извиниться на невысказанное возмущение.