Врач космического корабля

– Как мог начаться пожар? Я думал, корабль полностью защищен от возгораний.

– Так и есть, но багаж-то горюч. Горели два чемодана, одежда, предметы обстановки.

– Есть ли у вас предположения, из-за чего начался пожар?

Матрос замялся, затем раскрыл ладонь.

– Я не хочу никого обвинять сэр, но вот это я нашел на столе.

На его ладони лежала раскисшая пачка сигарет. Дон, разинув рот, несколько секунд молча смотрел на них.

– Отнесите это сами главстаршине Курикке и подайте подробный рапорт о происшествии, – приказал Дон. – Сначала свяжитесь с рубкой и передайте, чтобы сюда прислали двух человек с носилками.

– Доктор, – позвал Рама, – быстро сюда. Кажется, пульс становится нерегулярным.

Дон быстро осмотрел инженера и крикнул матросу:

– Отставить вызов. Помогите нам. Этого человека следует немедленно отправить в лазарет.

Главный инженер Хольтц был уже далеко не молод, и болезнь сердца у него, скорее всего, развивалась уже довольно давно. Его вполне можно было спасти, но лазарет корабля не был оборудован всеми необходимыми для этого приборами, обычными в планетарных базовых госпиталях. Здесь не было установки «сердце – легкие». И, конечно же, не было замороженных органов на случай крайней необходимости в пересадке. Но Дон сделал все, что было в его силах. Раму Кизима, отравившегося дымом, несмотря на его протесты, тоже уложили в кровать. В маленькой больничной палате оказались заняты уже четыре койки.

Двумя часами позже Дон вызвал рубку, чтобы получить рапорт. Он был врачом, но одновременно командовал судном.

– Все локализовано, – отрапортовал Курикка. – Ни возгораний, ни неприятностей с дымом вне этого отсека.

– Что система воздухоснабжения?

– Уровень кислорода слегка понизился, но ничего страшного. Я только что обследовал груду остатков и обнаружил окурок. Похоже, сигарета вывалилась из пепельницы и подожгла багаж.

Дон на секунду задумался.

– Есть на этом судне гауптвахта? – спросил он. Глаза Курикки округлились, но ответ был строгим и четким.

– В некотором смысле есть, сэр. Отсек 84В можно задраить снаружи, так что не откроешь изнутри. Ранее этот отсек уже использовали в качестве гауптвахты.

– Отлично. Я хочу, чтобы вы разыскали обитателя каюты и заперли его или ее в отсеке 84В. Этого человека следует заставить понять всю серьезность нашего положения. Если бы никто не нарушал запрета на курение, несчастный случай никогда бы не произошел.

– Хорошо, сэр. Но если бы вы знали, кто этот человек...

– Наплевать. Это приказ, старшина!

– Все будет немедленно исполнено, сэр. Могу я спросить, как командор Хольтц? Я слышал, он наглотался дыма.

Дон бросил взгляд на кровать, стоявшую поперек палаты.

– Главный инженер Хольтц мертв. Держите пока эту информацию при себе. Не хочу, чтобы стало известно, что мы потеряли последнего дипломированного специалиста.

Глава 7

Действие стимулятора заканчивалось, и Дон был измучен и мрачен. На это у него, несомненно, имелись причины. Он обвел взглядом кают-компанию, взволнованные лица людей, и, не будь он так измучен, наверняка бы расхохотался. Офицеры межпланетного лайнера достигли желанного единства.

Капитан, до недавнего времени – всего-навсего врач, поступивший на борт космического корабля только несколько недель назад. Его помощник – всего лишь главстаршина. И, тем не менее, в настоящий момент, видимо, самый важный человек на корабле.

Технический консультант – бывшее гражданское лицо и гениальный математик, но несколько рассеянный, запросто способный ошибиться в сложении.

Испуганный помощник инженера по реактору – специалист второго класса, отвечающий ныне за корабельное инженерное оборудование стоимостью в два миллиарда долларов.

Дон налил себе еще чашку кофе, стараясь сохранять видимость спокойствия. Он посмотрел на помощника инженера и заставил себя улыбнуться.

– Поздравляю, Трублевский, вы теперь главный инженер «Большого Кепа».

Трублевский был маленьким блондином совершенно невыразительной внешности, если бы не большие уши, торчащие по бокам головы, словно ручки кувшина.

Он нервно кусал губу.

– Не знаю, сэр, – ответил он, – я всего лишь рядовой специалист по атомной технике. Я могу выполнять приказы, но...

– Значит, выполните и этот приказ, – решил Дон. – Главстаршина говорил, вы знаете свое дело, тем более на борту судна вы сейчас единственный специалист, имеющий хоть какой-то навык в обращении с оборудованием. Вы обязаны справиться.

Трублевский открыл рот, словно собираясь возразить, но тут же закрыл его. Он молча кивнул в знак согласия. Дон терпеть не мог играть роль солдафона, но у него не было выбора. Корабль и пассажиры прежде всего.

– Ну ладно, – произнес он, окинув взглядом всех присутствующих. – Теперь я обрисую наше нынешнее положение. Солнечная буря прошла, и о ней можно забыть. Ситуация с кислородом пока не угрожающая. Хотя вместе с водой мы и потеряли много фитопланктона, и концентрация кислорода внутри корабля медленно падает, но, тем не менее, пока его достаточно много, запас далек от критического, и в настоящий момент мы можем не обращать внимания на эту опасность. Наиболее важная проблема – наш курс. Мы давно пропустили момент коррекции. Если мы останемся на прежнем курсе, то промахнемся мимо Марса на добрый миллион миль и продолжим полет в никуда. Доктор Угалде, доложите нам о своих успехах.

Темноволосый математик находился в подавленном состоянии – его лоб прорезали морщины, а в углах рта залегли складки.

Он поднял руки ладонями кверху в жесте отчаяния.

– Что я могу сказать! Солгать, что могу помочь? Я сделаю все возможное, но, боюсь, этого недостаточно. В теории я могу управлять этим большим судном. Математически все просто. Но практика – выше моих сил. Я изучаю книги по навигации, но это требует времени. А еще я должен освоить программирование компьютера, что тоже достаточно серьезная проблема, – он снова пожал плечами. Дон обнаружил, что может управлять своим голосом лучше, чем считал раньше.

– Не скажете ли, доктор, сколько времени потребуется на приобретение необходимых знаний?

– Недели! Месяцы! Не знаю. Прошу прощения, но я лучше вернусь к своим занятиям.

«Не очень обнадеживающе, – подумал Дон, – но выбора нет».

– Тогда нам лучше подумать о радио, – произнес он вслух. – Спаркс прошелся по складам запчастей и сейчас с помощником электрика заканчивает аварийный передатчик. Собранный им ранее приемник будет теперь работать лучше, хотя солнечная активность достаточно высока и порядочно снижает качество приема. Она же сильно повлияет и на передачу, к тому же у нас недостаточно мощности, чтобы пробиться сквозь помехи. Однако это почти все, чем мы располагаем. Никто не хочет ничего добавить?

– Две вещи, сэр.

– Какие, Курикка?

– Вопрос о похоронах капитана... капитана Кандида. До сих пор у нас не было времени подумать об этом.

– Мы сделаем это сразу, как все будет готово.

– Все готово. Ждали только вашего распоряжения.

– Тогда приступайте немедленно по окончании совещания. Каков второй вопрос?

– Арестованный помещен на гауптвахту. Но он протестует. Он хочет поговорить с вами.

– Наш поджигатель! Должен признаться, я совсем забыл о нем. Даже не спросил его имени.